— И на что ты можешь побиться? — тут же поймал его на слове Обручев, глаза которого холодно сверкнули и превратились в две узкие режущие щели.
Дмитрию был неприятен такой поворот разговора, он чувствовал, что за этим кроется что-то нехорошее и из последних сил попытался проанализировать ситуацию, но ускользающее сознание пьяными волнами укачивало его бдительность, оставляя где-то далеко его волю и рассудок. Однако отступать было поздно. Насупившись, он немного помолчал, а потом, неожиданно просветлев лицом, предложил:
— Если через три недели все не произойдет так, как я задумал, мы, все трое, за мой счет идем в самый дорогой ресторан и гуляем на полную катушку, пока не треснем.
Дима обвел победным взглядом загулявшую компанию. Лицо Витюни, на данный момент напоминавшее раздрипший пельмень, расползлось в счастливой глуповатой улыбке. Склонив голову, он почти окончательно закрыл глаза, и под толстыми линзами его очков они стали походить на две маленькие дырочки в пятачке у объевшегося поросенка. Артем же, напротив, неожиданно широко раскрыл глаза и вполне трезво окинул взглядом отяжелевшую от хмеля фигуру Меркулова.
— Что ж, идет, — торопливо сказал он и протянул руку, чтобы закрепить условия договора.
— Э-э-э, нет, — Меркулов, собрав остатки мутящегося сознания, отдернул ладонь, и в лице Обручева промелькнуло выражение досады. — Так не пойдет. Значит, если проигрываю я, то мы все заваливаемся в ресторан, а если я выиграю, тогда как? — и он вопросительно взглянул на Обручева. Договариваться о чем-то с Голубевым было бесполезно, потому что тот держался из последних сил, клевал носом и изредка всхрапывал. — Так что буду иметь я? — повторил Меркулов, с трудом ворочая языком и желая только одного — чтобы этот разговор поскорее подошел к концу.
— А что бы ты хотел?
— В случае моего выигрыша я не попрошу ничего, но при любом раскладе, слышишь? при любом, как бы дело ни обернулось, я хочу похоронить эту историю вместе с сегодняшним разговором, и чтобы об этом никогда не узнала ни одна живая душа, — теряя последние остатки сознания, потребовал Меркулов. — Тсс! — он прислонил к губам указательный палец и тяжело моргнул.
— Витюнь, это нам подходит вполне, правда? — снова сверкнул глазами Артем.
— Наливай, — не открывая глаз, пробубнил Виктор.
— Ну что, теперь по рукам? — спросил Артем.
— По рукам, — Меркулов с явной неохотой протянул свою ладонь навстречу руке Артема.
— Тогда наливай, — повторил Голубев и, положив свою нескладную пятерню на руки приятелей, уронил лицо на стол и засопел.
* * *
— Вам кого?
Посмотрев в глазок, Алена увидела незнакомого мужчину, стоявшего на приличном удалении от двери. В одной руке он держал какие-то бумаги, похожие на листы накладных или квитанций, а в другой — огромный шуршащий пакет, перевязанный красными и белыми лентами.
— Скажите, Нестерова Светлана Николаевна здесь проживает? — он сверил какую-то запись в бумагах с номером квартиры и, видимо, для того чтобы его было лучше видно, отошел от глазка еще на один шаг.
— Здесь, а вы кто? — спросила Алена. Она отпустила ручку замка, которую уже была готова повернуть.
— Извините, пожалуйста, не могли бы вы открыть, у меня для нее посылка, — проговорил неизвестный.
— Аленушка, кто пришел? — Светлана вышла из кухни, где готовила ужин, и вопросительно взглянула на дочь. — Это к тебе? — Светлана кивнула на дверь, не понимая, почему дочь не открывает.
— Да нет, мам, там какой-то импозантный мужчина утверждает, что пришел по твою душу.
— Ко мне? — Света вытерла руки о фартук и с любопытством заглянула в глазок.
Мужчина, стоявший на плохо освещенной лестничной клетке, нетерпеливо переминался с ноги на ногу и недовольно морщился, но молчал, видимо, подобный прием был для него не в диковинку. Напуганные всякими телевизионными ужасами граждане откровенно не спешили открывать двери незнакомым мужчинам, даже с шуршащими подарочными упаковками в руках.
— Что за шум, а драки нету? — четырнадцатилетний Володя, уже перегнавший в росте мать и сестру, неспешно вышел из своей комнаты. Его белесоватый, как у отца, чуб немного примялся, а в руках он держал книгу, заложенную на нужной странице пальцем, из чего следовало, что он опять, в нарушение всех законов и требований, читал лежа.
— К маме рвется какой-то мужчина, а она делает вид, что его не знает, — проговорила Алена, с усмешкой посмотрев на брата.
— С усами? — напыжился тот.
— В глазок не видно, — ответила сестра.
— Сейчас мы разберемся, в чем дело, и в случае надобности усы повыщиплем, — пообещал Володя, отстраняя удивленную мать и открывая дверь.
На пороге, чуть не падая от усталости, стоял курьер и обреченно дожидался своей участи. Одной рукой он действительно обнимал шуршащую посылку, а в другой вместе с бумагами держал пять красных шариков, сделанных в форме сердца и закрепленных на пластмассовых трубочках. На каждом сердечке, утопая в вензелях и завитушках, было написано «I love you!».
— Кто из вас Нестерова Светлана Николаевна? — поинтересовался он.
— Я, — изумляясь огромному блестящему пакету, ответила Светлана.
— Тогда распишитесь и я пойду, меня машина ждет, — деловито сообщил мужчина. — Что за работа такая! — вдруг пожаловался он. — Мало того, доставь посылку, так еще жди, пока хозяева решат, открывать или нет. Раньше как хорошо — позвонил, вручил и к стороне, а теперь все по-другому.
— А от кого это? — спросила Светлана, ставя свою роспись внизу листа.
— Там все написано, — буркнул тот, забирая листок из рук Светы. — Вот смотрите, заказчик — Меркулов Дмитрий Викторович. Вам это что-нибудь говорит?
— Дима? — Светлана невольно улыбнулась.
— Сегодня с самого утра на ногах, — ворчливо продолжал жаловаться курьер. — Сегодня же день святого Валентина, с самого утра заказов — вал, не знаю, как и успеть во все места.
— Вы не сердитесь, — примирительно проговорила Алена, — мы не хотели вас обидеть, просто все так неожиданно…
— Это хорошо, когда что-то приятное приходит неожиданно, — уже более миролюбиво сказал тот.
— Может, чаю? — предложила Светлана. — Только что вскипел.
— Да какой там чай, — с сожалением протянул тот. Было видно, что он с удовольствием остался бы погонять чайку, но, видимо, работы действительно невпроворот, и, горестно вздохнув, посыльный начал спускаться.
— Ой, я от неожиданности совсем растерялась, — сказала Светлана, — спасибо вам большое за доставку.
— Да не за что, это моя работа, — улыбнулся мужчина, и срезанный кончик его носа неожиданно подпрыгнул. — С праздником вас!
