Мне понравилась идея, что я могу сойти за эксперта по привинции.
— Мой муж, — сказала я, — исполнительный директор «Вистемакс». Мы все отпуска проводим в провинции.
Это тоже было принято к сведению.
Итак, три дня в неделю я встречалась с журналистами, авторами и их агентами, отслеживала юбилеи и крупные мероприятия. Я смотрела телевизор, слушала радио, читала книги, журналы, газеты. Я довольно быстро узнала, что идеи стоят по десять пенни пучок, и какой путь надо пробить через тернии для их реализации. Идеи носились в офисе над нашими головами, но только ничтожная их часть возносилась к свету.
Однако, теперь, когда кто-нибудь спрашивал, чем я занимаюсь, я отвечала: «Я заместитель начальника отдела развития в «Парадокс Пикчарз»». Это звучало длинновато, но лучше, чем «сижу дома с детьми».
— Доброе утро, — сказал Сирил, регистратор, который знал четыре языка и носил джинсы и тапочки на резиновой подошве.
Одной рукой он ел хлопья из миски, а другой сортировал почту. Сценарий, который он пытался писать в свободное время, мерцал у него на экране. Материалом для него была собственная жизнь Сирила в телекомпании.
— Доброе утро, — повторила я, взяла стопку газет и прошла к своему месту.
Я бросила газеты на стол, намереваясь прочитать их позже. По пятницам у нас проводилось что-то вроде творческого совещания, и, вооруженная папкой, я отправилась в переговорную. Она представляла из себя продолговатую коробку с искусственным освещением и кофе-машиной. От его запаха у меня запершило в горле. Барри уже был на месте и выглядел решительно настроенным в светлом костюме с черной рубашкой. Деб, нынешний начальник отдела развития так же смотрелась по-боевому в своих брюках и джинсовой куртке и фиксировала каждое его движение.
— Ты кажешься немного бледной, — Барри поднял глаза от огромного ежедневника, который он предпочитал электронным дневникам.
Он жаловался, что из-за него уже накачал чебе предплечья, как у теннисиста, но ничего не поделаешь, в душе он старомодный парень.
Я уселась рядом с Деб.
— Слегка волнуюсь.
Барри улыбнулся мне через голову Деб. Он был жестким боссом, но хорошим человеком, не позволявшим рабочим неурядицам испортить себе характер.
— Она дает званые обеды, она жена и мать, она хорошо выглядит, да еще и читает быстрее компьютера.
Из его слов я сделала вывод, что он почерпнул кое-что для себя вчера за нашим столом. И все-таки, в его словах был крошечный намек на то, что нам не дадут расслабиться. Барри требовал от своих сотрудников по фунту плоти ежедневно.
Это все не сложно, когда знаешь, как, Барри. Спроси у Люси, — ответила я, прохладно улыбнувшись.
Первая идея была почерпнута из книги об исчезающих сельских ремеслах.
— Хорошо бы сделать цикл передач (за них из телекомпании можно выжать больше денег). Можно добавить документальные видеоматериалы из архивов (лучше черно-белые для достоверности).
Я привела в пример бизнес по производству корзин в Сомерсете. Из поколения в поколение семья Брутон передавала опыт и навыки от отца к сыну (и никогда дочерям). Корзины Брутонов служили своим владельцам всю жизнь, что, возможно, ограничивало их рынок сбыта, но это компенсировалось успешными продажами их ивовых гробов. Слова Джона Брутона были весьма поэтичны: «Моя работа — моя жизнь. Они неразрывно связаны друг с другом и с этими речными берегами, где растут ивы». Я написала на полях проект названия: «От колыбели до могилы».
Барри не клюнул на приманку.
— Звучит по-местечковому. Мы можем получить кое-какие средства от местных телеканалов, но не заинтересуем международные. Что еще?
— «Женщины в период между войнами: потерянное поколение», — домашнее задание было сделано добросовестно. — В 1921 году в Англии было 19 803 022 женщины, из них 9,5 миллионов детородного возраста. Мужчин 18 082 220 человек, из которых в брачном возрасте менее 8,5 миллионов. Таким образом, женщины могли найти себе применение только в качестве наемных работников на различных производствах, что вело к депрессиям, низкой самооценке, бедности и эмиграции. — Я посмотрела на Барии. — Это был ужасный коллективный опыт потери. Потери надежд, идеалов, не говоря уже об обеспеченном будущем.
Барри пожал плечами:
— Может быть. Кому бы ты это предложила?
Бен Прайс на историческом канале планирует двухнедельную серию о Первой мировой войне. Он говорит, что все объелись нацистскими историями, и требуется новый материал. Но главной целью должен быть Channel 4.
Барри повернулся к Деб.
— Выпьем кофе.
Я понимала, что он взял паузу для размышления и продолжала:
— Одной из этих женщин была Мод Уотсон, основательница старейшего кошачьего приюта. — Я зачитала цитату, — «Я была бесполезной старой девой, недостаточно образованной, чтобы стать врачом или адвокатом. Раз уж мужчины были настолько глупы, чтобы позволить убивать себя на полях сражений, и я не могла их остановить, я решила спасать кошек».
— Надо подумать. Я сегодня встречаюсь с директором для обсуждения контрактов, зарубежных продаж и почасовых ставок. Поговорю с ним в обед.
Он взглянул на свой черный, как смола кофе.
— Половина сегодняшней аудитории ничего не слышала о Первой мировой. — Он переглянулся с Деб.
Помощница Барри Габриель появилась в дверях. Ее футболка из лайкры была туго натянута на груди и задиралась над поясом джинсов.
— Барри, отбивная по-цыгански.
Габриель растянула в улыбке глянцевые губы, обнажив зубы, гнездившиеся в розовых деснах, и значительно посмотрела на нас.
— Встреча, — пояснила она терпеливо, словно Барри был пятилетним ребенком, — со вторым заместителем. Ты должен быть в ресторане через пять минут.
— Забыл, — Барри сорвался с места. — Деб, я выслушаю все, что ты собиралась сказать, сегодня днем.
На сегодня все.
Деб собрала пластиковые стаканчики и бросила их в мусорное ведро, потом потрела поверхность стола салфеткой.
— Сегодня зеленого света не дадут. Нам нужно все обсудить, Минти. Лучше завтра, — она остановилась, — о, тебя завтра не будет? Тебя не будет до следующей недели.
Выражение ее лица стало довольно неприятным, и она начала тереть с такой силой, что столешница покрылась бумажными катышками.
— Та-а-ак… — Гизелла подняла брови. — Роуз и Натан поддерживают контакт.
Она пригласила меня в кафе «Нуар» в благодарность за ужин. Мы так долго и свободно разговаривали, что я неожиданно разоткровенничалась и рассказала Гизелле, как обнаружила, что Натан продолжает общаться с Роуз.
