Нелл догадывалась, о чем думает мать: «Он весь в меня!» «Почему все говорят только о диете и весе? — спрашивала она себя в отчаянии, разрезая очередную булочку и щедро намазывая ее маслом. — Почему мать с отчимом не интересуются моей программой или делами Тэлли? Почему не расскажут нам о том, как провели праздники на Бермудах? Ни о чем, кроме грехов желудка!»
— У англичан только один недостаток, — громко заметил Гэл. — Их привычка есть. Все эти ланчи, связанные с бизнесом. Неудивительно, что среди пожилых нет деловых людей. Те, кто в возрасте, уже не способны работать. — Это критическое замечание так поразило его самого, что он сильно нажал на щипцы и при этом рассыпал по белой скатерти аккуратно сложенную кучку скорлупы, которая лежала теперь на столе, как красное конфетти. Тэлли пальцем выудил кусочек из бокала с вином, пробормотав что-то о контузии раковиной. Подбежала официантка с маленькой серебряной щеткой и совочком и принялась убирать.
Дональда согласилась с последним замечанием мужа.
— Ты прав, дорогой! Даже уезжая на уик-энд в загородные отели, они там только едят и пьют, а в фирме «Эппл» действительно беспокоятся о здоровье сотрудников. Вы знаете, что Гэл придумал тесты на дыхание? Каждого работника компании могут протестировать на работе. Правда, это замечательно?
Гэл был президентом британского отделения крупной американской компьютерной фирмы.
— На Треднидл-стрит это бы прошло не так гладко, — заметил Тэлли. — И что будет, если они попадутся? Их лишат лицензии?
— Им сделают предупреждение, — серьезно объяснил Гэл. — Спиртное недопустимо на работе. Тем более, если работа связана с компьютерами. — Он повернулся и кивнул официанту, подающему вино. — Конечно, рюмку-другую вина вечером можно пропустить, — добродушно добавил Гэл. — Особенно в праздники.
Он поднял бокал на длинной ножке, чтобы полюбоваться прозрачной жидкостью, которую налил официант.
— Я очень рад, что не работаю в корпорации «Эппл», — прошептал Тэлли, наклоняясь к Нелл, чтобы поднять с пола салфетку. — Меня бы сразу подловили.
Нелл усмехнулась. Хоть Тэлли на ее стороне. Никогда он не говорит о диетах и не защищает воздержание от спиртного ни под каким видом, и он строен на зависть. Как жаль, что Нелл не унаследовала стройную фигуру матери, а пошла в отца, который был коренастый и полный. «Мужчину полнота украшает, а женщину приводит в уныние», — вздохнула Нелл про себя.
— Ты потом не сможешь проводить меня домой? — вдруг спросила она у брата. — Я не на машине, а кроме того, я бы хотела с тобой поговорить кое о чем.
Тэлли удивленно посмотрел на сестру. В последнее время они мало общались — только обменивались любезностями или поддерживали разговор в гостях.
— Но если только на Брук-Грин меня протестируют на спиртное, я свалю вину на тебя, — сказал он, но эту реплику Нелл приняла за знак согласия.
— В этом году мы не купили подарков на день рождения, — объявила Дональда, пока официант собирал тарелки. — По крайней мере — никаких красивых пакетов. Мы решили подарить вам вместо вещей путевки на отдых — что намного приятнее.
Дональда вынула два конверта из вечерней сумочки из золотого ламэ и многозначительно посмотрела на Нелл.
— Для тебя Нелл, «Чэмпнис». Я знаю, что ты возражать не будешь. Ты, дорогая, располнела излишне. — Она протянула дочери толстый конверт, а тощий — Тэлли. — А для тебя, Тэлли, «Британские авиалинии». Не знали, куда ты захочешь полететь, тебе самому решать, какой выбрать маршрут.
— Отличная идея, — сказал Тэлли, с нетерпением разрывая конверт и доставая содержимое. — Благодарю, мама. Спасибо, Гэл.
Его благодарный поцелуй отвлек внимание матери от дочери. Нелл, не веря своим глазам, смотрела на хрустящий конверт кремового цвета с выдавленными красными буквами и чувствовала, что глаза наполнились слезами, слезами унижения. Путевка на отдых на оздоровительной ферме! И это от матери, которая, кажется, искренне не догадывается, какую боль причинила этим подарком. Нелл вслепую открыла свою сумку, стоявшую у ее ног на полу, и сунула туда нераспечатанный конверт. Пока Нелл это делала, она могла справиться со слезами и заставить себя улыбаться.
— Благодарю, мамочка, — сказала Нелл, наклоняясь, чтобы поцеловать мать. — Огромное спасибо.
— Я очень люблю ездить на оздоровительные фермы, — громко сообщил всем Гэл. — Вы оттуда приедете помолодевшей на десять лет.
— И, надеюсь, на десять фунтов похудевшей, — добавила Дональда так же громко. — Ну, не чудесно ли это, Нелл?
— Бедная девушка считает, что придерживаться диеты очень тяжело, — сообщила она всем посетителям ресторана, говоря это, по-видимому, своему мужу. — Небольшой толчок для начала — это фантастическая помощь.
Нелл еле сдерживала свое негодование. Ее затошнило. Желудок сильно сжало, но она знала, что сдержится. Она должна все стерпеть и выглядеть довольной.
— Да, фантастическая! — чуть слышно произнесла Нелл.
После обеда, проезжая по Пикадилли, Нелл заметила, и не в первый раз, как длинные ноги Тэлли исчезают в темноте, в тени под приборной доской «БМВ». Ноги в прекрасно сшитых темно-синих брюках, которые он надевал к модной куртке из жатого льна цвета беж, казались Нелл очень длинными. Даже когда Тэлли склонялся над рулем машины, на его животе не образовывалось складок. Руки брата, умело управлявшие рулем, были загорелыми, с длинными ухоженными пальцами. Пока Нелл терзала собственные бледно-розовые толстые пальцы, она должна была спуститься по сиденью вперед, чтобы упереться в пол ногами — намного короче, чем у прекрасно сложенного Тэлли. Из окон машины Нелл видела пары элегантно одетых театралов, возвращающихся в гостиницы. Смеющиеся, отобедавшие люди выходили из «Пиццы» в парке, из «Кафе тяжелого рока», подталкивая и зовя друг друга, гибкие и ловкие, в свободных рубашках и обтягивающих джинсах. Казалось, они из другого мира, который Нелл недоступен, — и не только из-за скорости движения и тонированных стекол.
— О чем ты хотела поговорить? — спросил Тэлли, поворачивая руль, чтобы свернуть на Пикадилли. Слева, когда они пересекали перекресток Найтсбриджа и выезжали на Кенсингтон-Гор, засверкали ярмарочные огни Гэрродса. Неожиданно Нелл очень живо вспомнила, как однажды встретила здесь известную поп-звезду, с несчастным видом бродившую по отделам, торгующим едой. Она была одета в объемный кафтан какой-то народности и беспрерывно прихлебывала из картонки свежевыжатый апельсиновый сок, крепко сжимая картонку в пухлом кулаке. Это было незадолго до того, как певица умерла. От чего? Сколько ей было лет?
