– Уверен, гордилась бы, если бы была жива.
Мэгги застыла от чувства ужаса, охватившего ее.
– О, Нэш. Мне жаль.
– Все в порядке, – отмахнулся он. – У нее была лейкемия. Мне было восемь. Ей – десять. Это случилось давно.
– Мне жаль, я просто подумала вчера… ты не говорил, – нескладно закончила она.
– Я думал, что неуместно говорить о смерти моей сестры на радиошоу в детской больнице.
– Точно, – пробормотала она. – Ты прав.
Нэш замолчал на минуту, когда всепоглощающая боль того времени нахлынула на него. Он нечасто говорил о Тэми. Может быть, вчерашнее интервью вновь разбудило в нем воспоминания, но он обнаружил, что хочет рассказать об этом Мэгги.
– Она умерла в городе, потому что дома ей нельзя было обеспечить нужную терапию. Необходимость совершать длительные поездки в Сидней была непосильной для нашей семейной жизни и финансов родителей. Находиться вдали от Тэми большую часть времени было очень-очень тяжело для всех нас. Мы скучали по ней.
Мэгги кивнула:
– Могу себе представить.
Он посмотрел в ее глубокие темно-карие глаза. Было здорово не объяснять кому-то, что пришлось пережить. В детской реанимации были и больные раком, и Нэш знал, что Мэгги поймет настоящий ужас этой болезни.
– Маме и папе потребовалось много времени, чтобы прийти в себя после этого. Они пытались изо всех сил… ради нас.
– Конечно же, – проговорила Мэгги. – Уверена, вы все переживали.
Нэш видел в ее взгляде не только сочувствие, но и уважение. Он не казался ей назойливым жуком. Или ребенком, которого надо терпеть или развлекать. Она смотрела на него как на мужчину.
Что-то вроде того, что Нэш почувствовал к ней, когда узнал о ее прошлом на радио «Смешинка». Внезапно пространство вокруг них стало трехмерным, и ему пришлось признать, что было нечто большее, чем физическое влечение, которое он испытывал, когда они были вместе.
Он не знал, радоваться ли такому повороту событий или встать и выйти из комнаты. В ее взгляде было нечто такое, что потребует от него больше, чем он был готов дать.
Вмешался звук телевизора. Толпа радовалась, и голос комментатора поднялся на одну или две октавы, когда одна из деревенских команд сделала стремительный бросок к воротам противника. Нэш был благодарен такому вмешательству и притворился, что его интересует игра.
Мэгги тоже была рада этому. Все вдруг стало слишком напряженным, а ей меньше всего этого хотелось. Воспринимая Нэша как фривольного любителя удовольствий, ей было легче игнорировать влечение, возникшее между ними. Но трагедия его семьи и преданность своей карь ере добавили его облику новое измерение. Если она узнает о нем еще больше, то игнорировать его будет гораздо сложнее.
– Мое время вышло.
Мэгги встала. На самом деле у нее оставалось еще восемь минут, но ей действительно нужно было уйти.
Нэш кивнул, намеренно не отводя взгляда от телевизора. Что-то произошло между ними, сделав его интерес к Мэгги Грин очень неразумным. Ему нужно немедленно отказаться от нее, потому что от Мэгги, которая только что смотрела на него с сочувствием и уважением, будет очень нелегко уехать с наступлением января.
А этого он не мог допустить. Его ждет Лондон, а затем дом. Ни одна женщина никогда не уводила его от цели, и он не собирался связываться с той, которая могла бы это сделать.
Да, было влечение. Да, он хотел ее. Но Мэгги Грин – запретная зона.
Лучше ему к этому привыкнуть.
Следующие две недели Нэш пытался игнорировать свое влечение к Мэгги. То, чего никогда не делал. После смерти сестры он узнал, что жизнь коротка и нужно жить в полную силу. Но во время их разговора той ночью он понял, что Мэгги не та женщина, с которой он мог бы позволить себе быструю интрижку.
В ней было что-то, что зажигало перед ним предупреждающий красный свет. Мэгги была постоянной женщиной. Он же не был постоянным парнем.
У него еще оставались годы учебы, несколько лет в Лондоне, а затем опять провинция. Может быть, однажды он найдет милую деревенскую девушку, на которой женится, возможно, у него будет семья, как у его родителей и бабушки с дедушкой, но он совсем не торопился с этим.
Но затем Нэш совершил фатальную ошибку и присоединился к коллегам, собравшимся выпить в пятницу вечером. Два часа он смотрел, как Мэгги влажными губами посасывает янтарную жидкость из бутылки с длинным горлышком, и ему хотелось быть ее пивом. Она сводила его с ума. Он должен обладать ею. Несмотря на предупреждающий свет, несмотря на то, что это безумие.
Он не мог вспомнить, чтобы когда-либо хотел женщину так сильно.
Мэгги подняла глаза и встретилась с ним взглядом на короткую секунду, а потом торопливо отвела его в сторону и улыбнулась чему-то, что говорила Линда. Он знал, что она чувствует, как вибрирующее влечение выходит из-под контроля. Неформальная обстановка, отдаленная от больницы, стирала границы между ними.
Она украдкой бросала на него взгляды весь вечер, надеясь, что он не замечает, но ее желание манило, как свет маяка. И хотя рифы грозили опасностью и он рисковал на что-нибудь напороться, его тянуло к ней неодолимо.
Ему нужен еще один напиток.
Мэгги с облегчением вздохнула, когда Нэш вышел из-за стола. Она весь вечер чувствовала на себе его пристальный взгляд, и это волновало и ужасало ее в одинаковой степени. Чувство неизбежности высасывало воздух из ее легких.
Этим вечером Нэш выглядел, как обычно, уверенно и сексуально, одетый в выцветшие джинсы и рубашку поло в цвет его глаз. Оставалось только посыпать его сахаром и съесть ложкой.
Господи, ситуация выходила из-под контроля. Они потратили две недели, старательно избегая друг друга. О, разумеется, между ними присутствовало влечение, но все было так, словно он решил остановить их притяжение. Он не флиртовал. Был вежлив и дружелюбен. И это вполне устраивало ее.
Мэгги была очень благодарна ему и отвечала в том же духе. Но сегодня вечером между ними словно открылся канал энергии, портал, видимый только им двоим, и рамки, в которые они подсознательно заключили свои отношения, растаяли.
Нэш вернулся к столу с бокалом пива и посмотрел прямо на Мэгги, его взгляд скользнул по ее лицу, потом опустился к V-образному вырезу ее футболки. Он снова посмотрел на нее, и Мэгги увидела дикий голод в его глазах. Она встала – больше не могла этого выносить. Если она сейчас не уйдет, то затащит его в туалет, только чтобы избавиться от навязчивой идеи обладать им.
– Я ухожу, – заявила она.
Послышался гул протеста, но Мэгги отмахнулась.
– Я тоже. – Нэш встал, оставив нетронутое пиво. – Ты подвезешь меня? – спросил он, глядя прямо на нее.
