— Именно так поступала моя мать. Именно так поступала Анна. Было очень мило, но это было не Рождество.
Тэйлор стиснула зубы, чтобы не согласиться с ним вслух от всей души. Ведь это была не ее забота. На это у нее нет времени.
Дрю взял ее за руку и повернул к себе. Его темно-карие глаза буквально ввинчивались в нее, а брови были нахмурены, точно он сдерживал себя, чтобы прежде разложить все по полочкам, а потом уже высказаться. Он даже не пытался скрыть обуревавшие его эмоции.
— Когда я думаю о Рождестве, то я думаю о тебе. Знаешь ты это, или нет, но ты особенная. Я думаю о том, как ваш дом всегда приятно пах специями и корицей. Я вспоминаю, как я, глядя на вашу елку, чувствовал себя связанным как с прошлым, так и с будущим. Я вспоминаю, как я уходил из своего дома, официально-холодного, и заходил в ваш дом, полный тепла и смеха. Я помню кукурузный соус и кокосовое пирожное. Я помню, как я тогда думал: «Вот таким я хотел бы видеть свой дом. Вот таким я хотел бы ощущать вкус Рождества». Черт возьми, вот такой я хотел бы ощущать свою жизнь!
Решимость ее ослабевала, равно, как и колени. Он был так близок, так преисполнен решимости, так уверен в том, что она — особенная.
— Если ты заранее знаешь, чего хочешь, так что же тебя останавливает?
— Дело в том, что я припоминаю только ощущения, а не что-то конкретное. И потому мне нужна твоя помощь, чтобы воссоздать эти ощущения для Ноя. Ты мне нужна для того, чтобы показать мне, что делать, как делать и когда делать. У тебя все казалось легко. Ты была такой организованной, что одно просто цеплялось за другое.
Если бы он бросил ей в лицо снежок, то от холода ей стало бы не хуже, чем от его последней фразы. «Ты была такой организованной, что одно просто цеплялось за другое». Тэйлор аккуратно высвободила руки и сдержала гнев. Она была особенной, потому что была организованной?
До чего же это по-мужски! Прямо как мужчины в ее семье. Не надо беспокоиться о Рождестве; Тэйлор позаботится. Вот именно! Эта фраза была девизом семьи Бишопов! Похоже, Дрю также надеется жить по этому принципу. Он разыскивал ее не по старой дружбе, не влекомый похотью и даже не из любопытства.
Истина выглядела унизительно. Он разыскивал ее потому, что она была полезна, а не потому, что она, действительно, была особенной или каким-то образом была ему интересна. С каждым шагом в направлении дома эта истина становилась все более и более очевидной.
Полчаса назад она была готова променять семью на первого встречного. Теперь она была рада, что могла на семью сослаться. Она не в состоянии организовать Дрю образцовое Рождество, поскольку должна заниматься своей семьей. У нее всегда был кто-то, ожидавший, что она будет ему полезна.
— Я польщена.
— Однако… — Дрю устало и разочарованно вздохнул. — Мне слышится «однако».
— Боюсь, что это так. Мне бы хотелось помочь, — беззастенчиво солгала она. — Правда. Но на мне лежит наше Рождество. В этом году какой-то сумасшедший дом: Клей привозит новую жену, дом украшается в последний момент, надо купить подарки, приобрести продукты… — И она многозначительно осеклась.
— И потому у тебя нет времени.
Тэйлор заморгала. Время? У нее никогда не было времени спокойно побыть с семьей, и она ухватилась за эту подсказку.
— Верно. Не говоря уже о том, что папа еще не начал тренировки перед рождественским парадом. С организационной точки зрения, это парад старшеклассников, но поскольку он их тренер, то дело превращается в семейное мероприятие.
— Понятно. — Из тона его следовало, что ему ничего не понятно. — Конечно, парад старшеклассников гораздо важнее одного маленького мальчика, которого бросила мать.
— Послушай, Дрю, мне очень жаль, но… — быстро заговорила Тэйлор.
— Нет, нет. Не надо. Мне следовало бы знать… семья у тебя на первом месте. И я не могу винить тебя за это. В это Рождество я хотел сделать Ноя счастливым, потому и попытался. У меня не получилось, но нельзя винить человека за добрые намерения.
Улыбка, которой он ее наградил, была неподдельной и понимающей. А ей захотелось забиться в маленькую норку. Ну почему Дрю должен быть таким шикарным? Ну почему он заодно должен быть отцом? Ее пронзило острейшее чувство вины, но вдруг она заметила, как подрагивает уголок его губ.
— Дрю Хэйвуд! Ты вовсю стараешься, чтобы я почувствовала себя плохой!
— Знаю. Получается?
— Да! Нет! Зачем ты со мной все это делаешь?
— У меня есть сын, за которого я отвечаю.
Тэйлор застонала от отчаяния и пнула кучку сметенных опавших листьев, припорошенных тоненьким слоем снега.
— Дрю, я не могу. Я бы сделала, если бы могла. Но я не могу.
И это было почти правдой, но только почти.
— Послушан, если тебе будет нужен совет — звони. А почему бы вам как-нибудь не зайти к нам в гости вместе с Ноем? Посмотреть на дом и елку? В конце концов, приходите на рождественский обед. Будет, как в старые времена.
— Не совсем.
В глазах у него появился хищный блеск, отчего она вынуждена была проглотить вставший в горле ком и напомнить себе, что Дрю она интересовала чисто платонически. Она была ему нужна, но он ее не хотел. Однако он не останавливался перед тем, чтобы ее очаровать, лишь бы добиться своего. А она оказалась до такой степени глупой, что поверила ему.
— Да, вероятно, не совсем, как в старые времена. Мы все за эти годы переменились.
— Выросли, Тэйлор. Выросли.
— И это тоже.
Дрю подошел к крыльцу и задержал ее, прежде, чем она успела ступить на лестницу.
— Спасибо за приглашение, Мышка. Я действительно рад. Для меня это очень важно. — Казалось, ему хотелось сказать что-то еще, но он передумал. — Мне надо возвращаться к Ною. Я сказал приходящей няне, что буду отсутствовать час. Передай от меня Клею поздравления, и если у него будет время, пусть он мне позвонит. И мы встретимся.
— Передам. — Неожиданно для себя, Тэйлор очутилась в исходной точке: на парадном крыльце, размышляющей об очередном Рождестве и не понимающей, куда пропало все волшебство очарования. Однако тихий внутренний голосок подсказывал ей, что коль скоро ей понадобилось волшебство очарования, не надо было отказывать Дрю.
— А, все это вздор, — прошептала она и стала смотреть вслед Дрю, пока тот не повернул за угол, направляясь к себе домой — и к Ною. И когда она толчком распахнула парадную дверь, то поклялась себе, что сегодня вечером никого не убьет. По крайней мере, до тех пор, пока они не перенесут все украшения с чердака в гостиную.
Еще в прихожей она услышала отголоски вежливого спора, ведшегося в столовой. Судя по характеру замечаний, разногласия касались правильности ответов на естественно-научные вопросы викторины «Повседневные дела». Она бы прекратила этот спор без труда, но когда вешала жакет, то заметила крохотную наклейку с инициалами на ореховой вешалке.
