Дрю медленно заморгал и стал проклинать неудачное для этого время. Сделал шаг назад Быть родителем-одиночкой оказалось тяжелее, чем он предполагал, причем по множеству причин.
— Мне хотелось бы, чтобы ты оказала мне услугу, Тэйлор.
— Я подаю тебе длиннейшую, осмысленную реплику, и с чем ты выступаешь в ответ? «Мне хотелось бы, чтобы ты оказала мне услугу, Тэйлор»! — Она сделала движение перчаткой в его направлении, словно кинжалом, и причмокнула. — Ты не выучил роль, Деревня Неотесанная!
— Вот станешь матерью, и с тобой случится то же самое!
Как только Тэйлор узнала, что у Дрю есть ребенок, она начала мысленно пускать пузыри. Радость флирта с Дрю свалилась ей в низ живота тяжким свинцовым грузом. Стоило Рождеству показать ей свою светлую сторону, как наплыла темная туча с дождем бед.
А Дрю определенно был носителем беды. Тэйлор никогда не связывалась с мужчинами, у которых есть дети… хотя часть ее натуры готова была сделать для Дрю исключение. Но нет! Тэйлор нажала на воображаемые тормоза. Готовенькие семьи не в ее стиле. Как, впрочем и новенькие семьи, состряпанные самостоятельно по принципу «сделай сам». Она уже подняла одну семью, напомнила себе Тэйлор.
— Мальчик или девочка? — спросила она, бесцельно бродя у входа на веранду и делая при этом вид, будто ей хочется осмотреть весь остальной парк.
— Мальчик. Ной. Ему пять.
Услышав имя, Тэйлор на полсекунды замерла. Ной! Великое имя! Это имя стояло у нее среди первых в списке детей, которых она никогда не ожидала иметь.
Она любила детей, просто не планировала заводить своих. А когда на нее находили противоположные чувства, то она шла к племянникам и племянницам, и подобные чувства быстро улетучивались. С учетом неуемных темпераментов двоих племянниц и троих племянников, приступы желания завести собственных детей длились недолго. Однако они приходили все чаще и чаще по мере приближения к большой тройке с большим нулем.
— Ной — не то имя, которое теперь часто услышишь, — заявила она, окончив бесцельное брожение.
— Не то. — Дрю подул на руки и растер их. — Но он родился в разгар пятидневного шквального ливня. Так что имя Ной пришлось как раз кстати.
Тейлор рассмеялась.
— Как раз кстати.
— Анна бы с тобой не согласилась.
— Тогда это означает, что у этой женщины полностью отсутствует чувство юмора, — провозгласила Тэйлор и стала рядом с ним. — А кто такая Анна?
— Моя бывшая жена.
— Мне следовало бы догадаться. Прошу прощения.
— Прощения просить незачем. Это правда. У Анны нет ни единой смешинки. Это одна из причин, по которой я рад тому, что Ной сейчас живет со мной.
О, Господи, он же хочет, чтобы я сделала ему одолжение, припомнила она. «Если он попросит меня посидеть с ребенком, я настелю на него доски и стану на них плясать. Клянусь, я это сделаю!» И так было достаточно плохо играть роль девочки на побегушках у отца и братьев, поскольку им не приходило в голову, что у нее может быть лучшее занятие, чем организовывать им праздник, но получить от Дрю Хэйвуда просьбу посидеть с ребенком — это уже ни что иное, как смертельный ужас!
— Он уже, наверное, большой, — умудрилась проговорить она с намеком на энтузиазм.
— Я тоже так думаю. Правда, он довольно тих, но полагаю, что он разойдется.
Тэйлор выпучила глаза.
— А с какой стати ты этого хочешь? Стоит им начать шуметь, как они никогда в жизни не остановятся. Никогда. Залепи ему рот клейкой лентой, пока еще не поздно.
— Что-то я не помню, чтобы рот Джейсону и Майки залепляли лентой, — сухо произнес Дрю.
— Когда я сообразила, для чего мама держала на кухне катушку клейкой ленты, было уже поздно.
— Значит, тебя бы не пугало его вечное спокойствие? — настойчиво выяснял он.
Тэйлор сложила руки и вздернула брови. Этот мужчина разговаривал серьезно; он на самом деле был обеспокоен, и глаза у него затуманились. И она наконец перестала его поддразнивать и спросила:
— Ной разговаривает?
— Да.
— Предложениями, составленными по всем правилам?
— Да.
— Осмысленно?
— Да.
— Тогда подожди пару лет. И будешь умолять, чтобы тебе принесли катушку клейкой ленты. А если ты и на самом деле встревожен, то я могу добыть для него пожарную каску с настоящей сиреной наверху. Как только он доберется до выключателя, он сведет тебя с ума в кратчайший возможный срок. Гарантирую.
Дрю слегка расслабился и проговорил:
— Думаю, что соглашусь на пожарную каску.
— Умница!
— Я приехал найти тебя, разве нет? — Интимные, призывные нотки вновь прозвучали у него в голосе, и он, казалось, был вполне доволен собой, точно только что нашел разгадку одной из тайн.
Она даже не сообразила, что убегает от него, пока не врезалась мягким местом в угол веранды. Тэйлор побежала прочь, а он помчался вдогонку, быстро ее нагоняя.
— Ты приехал отыскать меня, поскольку хотел попросить меня об одолжении.
— Наряду с прочим. — Он обхватил рукой столбик, точно для него было до предела естественно стоять рядом с нею. Блеск у него в глазах соответствовал призывности голоса. Рядом с ними в парк вторгалась зима, снижая температуру, но Тэйлор готова была поклясться, что температура на веранде ползла вверх.
Она глубоко вздохнула, заглатывая стылый воздух, и удивилась, до чего же холодно снаружи и до чего же жарко внутри. Тэйлор пыталась не обращать внимания на свои гормоны, которым нравилось заставлять крупного, сильного мужчину глядеть на нее, словно она была единственной женщиной на планете. Несмотря на собственную решимость, вопрос ее прозвучал весьма вяло:
— Так какое же… одолжение?
— Мне нужно Рождество по рецепту Тэйлор Бишоп.
Ответ прозвучал до такой степени неожиданно, что ей показалось, будто она сошла с продолжавшего движение автобуса. И решила проверить, не ослышалась ли она.
— Тебе нужно… что? Боюсь, ты потерял способность внятно со мной разговаривать.
Дрю надеялся, что это не так. Каждое протекшее мгновение утверждало его в том, что Тэйлор была как раз той женщиной, потерять которую мог разве что дурак. Для нее огромную роль играла семья, а это было как раз то, чего он хотел: он хотел иметь настоящую семью, семью, где происходили бы споры и ссоры, где бы кричали друг на друга и плакали, но любили бы друг друга. Он хотел, чтобы принадлежащее ему жилое помещение стало настоящим домом. Где-то в глубине души, и это было самым главным, Тэйлор осознавала, из чего складывается настоящая семья. И как свести его с ума.
Сейчас она была взволнованно-сексуальной. Ему казалось, что он никогда в жизни не сумеет отвести взгляд от ее полуоткрытого рта. Дышала она неглубоко и часто, и при каждом ее выдохе от соприкосновения теплого и морозного воздуха образовывались облачки пара. Такой она ему всегда помнилась: шикарная внешне и теплая внутри. Он вспомнил, как единственный раз целовал ее. И хотел целовать ее вновь.
