Я вошла в его кабинет, не постучав.
– Что ты хотел?
– Ир, – он поднялся мне навстречу, – поехали на неделю в Париж? Скажи «да» – и через час мне доставляют билеты.
Я опешила.
Честно говоря, в Париж мне ужасно хотелось. Но когда я представила, что вместо того, чтобы любоваться красотами Елисейских Полей или орать с верхушки Эйфелевой башни: «Лю-ю-юди! Париж – это чу-у-удо!», мы с Таловам не будем вылезать из кровати, я посуровела:
– Мне кажется, Михаил, Вероника не слишком обрадуется, узнав о том, что на ее деньги ты возишь любовниц по заграницам.
Мишины глаза, от природы голубые, сделались почти прозрачными.
– Не слишком… это верно, – спокойно сказал он, – но я и не собираюсь никого возить за Вероникин счет. Неделю в Париже с любимой женщиной я как-нибудь сам оплачу. Я не настолько беден, если ты об этом…
– А скажи мне, пожалуйста, с любимой женщиной ездить дешевле или, наоборот, дороже?
– А это, смотря с какой любимой женщиной, – усмехнулся Талов.
– Со мной, к примеру?
– С тобой? Разоришься…
Он приблизился, отвел мои волосы за спину и, взяв ладонями лицо, поцеловал. Я уперлась руками в его плечи и толкнула что было сил. Миша устоял, но, почувствовав мое сопротивление, отстранился, посмотрев в глаза.
– Что? – спросил он.
– Все, Талов! – утирая губы, ответила я. – Финита ля комедия! Это не может дольше продолжаться!
Тогда он меня отпустил и кивком указал на дверь:
– Иди.
Мне стало отчаянно жаль его в эту минуту. Он сразу как будто состарился. Лицо заострилось, а складки у губ застыли в горькой, какой-то безнадежной, усмешке.
Но я сказала себе: «Уходя, уходи! Не унижай его еще своей жалостью».
Я вышла, оставив Мише после себя тягостную тишину кабинета. Спустилась в комнату персонала.
Офисная жизнь в отсутствие Вероники представляла собой мини-сценки «Из жизни отдыхающих». Народ сидел, развалившись на своих рабочих местах, как в шезлонгах, лузгал семечки и перемывал кости всем кому не лень.
Особенно в этом преуспела Ладка Графова. Девушка неплохая, но уж очень своеобразная. Появляться с ней на людях – значит неизбежно угодить в какую-нибудь передрягу. То шутнику-бармену коньяк в лицо выплеснет. То вышибет ногой дверь туалетной кабинки из-за того, что какой-то мадам приспичило развернуть там примерочную, а Ладке приспичило по-настоящему.
Графову в нашу компанию устроила я. Как раз когда Балагура внезапно испарилась, не соизволив даже привести в порядок текущие дела. Не говоря уже о том, чтобы подобрать себе замену. Оказалось, что недочет в одного человека, даже такой мелкой сошки, как Поля, для нас просто губителен. Мы стали зашиваться. И вот как-то раз я собиралась поехать на один стратегически важный банкет. А чтобы упростить мою задачу по завоеванию новых клиентов, Талов купил мне вечернее платье и туфли на шпильке. Пришлось вызывать такси. Не могла же я по мартовскому снежку порхать в легких туфельках!
К моему удивлению, за рулем поданного автомобиля сидела женщина. Молодая. Не сказать что красивая, но с каким-то безумным шармом. У нее были длинные пшеничные волосы, собранные в полуспущенный хвост. Кожаная кепка. Огромные кольца в ушах. Тонкая сигарка. И особенно меня привели в восторг ее перчатки без пальцев.
По дороге мы разговорились. Оказалось, девочка приехала из Уфы. Влюбилась в московского гастролера – бизнесмена или черт его знает, кем он был, – и примчалась за ним по адресу, который он ей оставил. А дальше – как в песне: «…только адрес его и телефон оказались чужими». Ну и пришлось девочке как-то самой крутиться. Хорошо, хоть знакомые были: помогли с работой. Первое время она так и жила при школе, в которой работала. А уж потом подалась в таксистки. Говорит, мечтает встретить его однажды и сбросить в реку с Крымского моста.
Я позвала Ладку к нам не потому, что прониклась к ней сочувствием или сочла, что вождение такси – не совсем женское занятие (хотя и это тоже, особенно когда я узнала, что временами девушка спит по 2–3 часа прямо в машине и работает почти без выходных). А потому что Ладка, как выяснилось, по образованию художница. Творческие единицы у нас в любом случае поощряются. Тем более что в нашей фирме как не было, так и нет четкого разделения обязанностей. Моя задача, к примеру, привлечение новых заказов. Но все равно нет-нет – да и приходится и дизайнеру советом помочь, и над креативом подумать. Мозговой штурм – это вообще-то Оксанкина стезя. Но одна голова хорошо, а две, как известно, лучше. И так у нас во всем. Рабочих рук катастрофически не хватает.
Словом, сманила я девушку-таксистку в наше сообщество. И она очень даже запросто в нем прижилась. При своей кипучей энергии внесла ряд полезных преобразований. Например, предложила открыть собственный полиграфический мини-цех для производства наиболее востребованной продукции: визиток или, скажем, листовок небольшого формата. Так что, я считаю, произошла весьма выгодная замена. Амебу Балагуру подменила настоящая пиранья Графова. И разве могла я тогда предположить, что однажды эта самая пиранья подтолкнет кораблик моей жизни к новому руслу?
При моем появлении общество заметно оживилось. Ладка, оборвав на полуслове свой рассказ о том, как она побывала на концерте некой поп-знаменитости и была просто шокирована ее бесталанностью и неумением вести себя на сцене, крикнула мне:
– Чего хотел его вельможество? В ЦДХ посылает?
– Нет, я даже не в курсе. А что в ЦДХ?
– Открытие какой-то выставки, где ожидается большое количество денежных мешков.
– Правда?
– Угу. Я сама хочу съездить. Мне просто с профессиональной точки зрения интересно взглянуть на полотна современников. Поедешь со мной?
– Не знаю, – пожала я плечами (как-то не особо мне приглянулась эта идея). Но, с другой стороны, почему бы и нет? Вдруг что-то новое для себя почерпну?
– Ладно, поехали! – махнула я рукой.
– О! Сейчас еще своей мелкой позвоню! – воскликнула Ладка и, вставив в рот сигарету, взялась за телефонную трубку. – Я тебе не говорила, что ко мне сестренка приехала? Школу закончила и сразу сюда. Она вообще гений! Я, когда ее работы увидела, обалдела! Сейчас на Арбате тусуется. Подрабатывает.
– Оладушек, не кури в офисе! – попросил Олег, наш главный и единственный менеджер. – Талов увидит – вздрючит. Оно тебе надо?
– Да! Пускай вздрючит! – хохотнула Графова. – Я, может, сплю и вижу, чтобы Талов меня вздрючил как следует!
Из-за «Макинтоша» показалось красное лицо дизайнера Алексея. Глаза его, устремленные на Ладку, были полны ужаса. А я внезапно поймала себя на мысли о том, что в красках представляю, как Талов и Ладка занимаются в его кабинете тем же, чем он занимался со мной. И происходит это точно так же, прямо на его рабочем столе. А ведь все возможно. Ладка гораздо моложе меня (мне тридцать три, а ей всего двадцать пять), и она, что тут говорить, до безумия сексуальна.
