— Вы смеетесь надо мной. — Жанна отвернулась. — Я не та девушка, что вам нужна.
— А что вы знаете о таких, как я? — поддел ее Рауль. — Я хотел вернуться в Марокко неделю назад, но увидел вас в саду отеля и передумал в ту же секунду.
— Но почему?
— Вы поверите, если я скажу, будто потерял и сон?
Жанна покачала головой:
— Я не столь высокого мнения о себе. Вы знали слишком многих женщин, чтобы обратить внимание на жалкую машинистку.
— Вы недооцениваете себя, Жанна. Вы интеллигентны, откровенны и сильны духом. У вас не закружилась голова от роскоши ресторана и тем более от шампанского.
— Мне все это внове, но я же не дурочка. — Жанна с честью выдержала взгляд его сверкающих глаз. — Почему вы привезли меня сюда, дон Рауль? О чем хотели поговорить?
— Мы выпьем кофе, и я объясню, почему мне захотелось узнать вас поближе.
Рауль подозвал официанта и велел подать кофе, затем встал и подвел Жанну к фонтану. В мраморном бассейне плавали водяные лилии, лепестки которых напоминали белоснежные пачки крошечных балерин. Звон струй фонтана успокаивал, как музыка, но Жанна не могла расслабиться. Напряжение возросло, когда ее тонкое запястье обхватили тонкие сильные пальцы.
— У вас учащенный пульс, — заметил Рауль. — Вы напуганы и тем не менее намерены продолжать разговор. Я рад, что у вас хватает мужества.
— Оно мне потребуется, чтобы выслушать вас?
— Да, — сознался он. — Особенно если вы согласитесь на мое предложение.
Жанна смотрела на собеседника, пытаясь разгадать его мысли, все еще ощущая прикосновение его пальцев. Рауль дотронулся до маленького амулета на ее браслете.
— Вы суеверны, Жанна? Я вижу, вы носите маленький талисман. — Он рассматривал крошечную золотую рыбку, которую девушка купила на свою первую зарплату, надеясь приманить удачу. — Ну и как, помогает?
— Право, не знаю. Получив работу у Милдред, я считала, что мне крупно повезло. Очень хотелось посмотреть мир.
— Вы никогда не мечтали побывать в пустыне? О, давайте выпьем кофе. Он прояснит нам головы, затуманенные шампанским.
Официант поставил на столик чашки и наполнил их горячим кофе из серебряного кофейника. Затем он оставил их одних… совсем одних. Жанне даже пришла в голову мысль, что дон Рауль выкупил место у фонтана на весь вечер. Она машинально пригубила кофе и охнула от восторга.
— Только на Востоке умеют готовить настоящий кофе, — улыбнулся Рауль, откидываясь на спинку дивана. — А сейчас ответьте на мой вопрос… Вы когда-нибудь хотели увидеть безграничные золотые пески пустыни? Роскошь восточного заката? Тайны, скрытые за стенами дворцов? Цветущий красный жасмин?
Волшебные слова разбередили душу. В глазах испанца мелькнула затаенная тоска по родным местам. И он давал понять, что хочет взять ее туда с собой!
Он ослепительно улыбнулся:
— Почему вы так забеспокоились? Разве я упомянул о своем гареме?
— Дон Рауль, вы играете со мной в кошки-мышки? Вы серьезно спрашиваете меня, хочу ли я увидеть пески пустыни?
— Я в жизни не был серьезнее, сеньорита. Ну, скажите, вам хотелось бы попасть туда?
— В каком качестве, сеньор? — Жанна осмелилась взглянуть на собеседника. — Может быть, как ваш секретарь?
— Нет, — покачал он головой, доставая из кармана золотой портсигар. — Вы позволите? Я помню, что вы не курите.
— Пожалуйста.
Он зажег сигарету, и между ними повисло облачко дыма, дразнящее запахом хорошего табака, смешанного с ароматом кофе и цветов.
— Дом, в котором я живу, с одной стороны окружен рощей из апельсиновых, персиковых и гранатовых деревьев. С другой стороны пустыня, словно золотое море, простирается до подножия голубых гор, и многие мили отделяют оазис Эль-Амары от ближайшего города. Тем не менее мы ведем там довольно активную жизнь. В саду всегда есть чем заняться, а в пустыне — что изучать.
Он подался вперед, изучая лицо Жанны. Его взгляд был одновременно и рассеян и напряжен.
— На Востоке можно прожить вечность и все же не разгадать тайну пустыни. Она страстна и темпераментна, как тигрица, когда на небе горит солнце, таинственна, как женщина, когда покрыта вуалью из звезд. Она манит, как искусительница, и иногда сердито забрасывает дом и оазис волнами песка, вызванного злыми ветрами. Тогда мы ненавидим ее. Проклинаем, а когда ветер стихает и рассвет раскрашивает все в голубые и серебряные тона, мы вновь влюбляемся в ее дикую красоту и магнетизм.
Рауль стряхнул пепел на мраморный пол, положил ногу на ногу и изучающе посмотрел на Жанну. Да, этот мужчина идет по жизни твердым шагом. Казалось, ничто не может поколебать его уверенность в себе, и тем не менее Жанна чувствовала, что он взволнован и обеспокоен, что в ее руках лекарство, которое разгладит морщину между его черными бровями.
— Если я приглашу вас в Эль-Амару, вы согласитесь или в ужасе убежите от меня?
— Я… я хотела бы знать, почему вы этого хотите. — Сердце Жанны учащенно билось, голова кружилась. — Секретарь вам не нужен, а я не представляю, как иначе могу служить вам… — Она запнулась и покраснела, потому что Рауль положил руку на ее обнаженное плечо.
— У вас шелковая кожа, мисс Смит. Изумительные глаза, а ваша наивность может загнать мужчину в тупик. Может быть, я хочу вас для себя. Чему бы вас ни учили в приюте и что бы ни проповедовала ваша романистка, которая понятия не имеет о любви, хотя только об этом и пишет.
Жанна почувствовала легкую дрожь — не оттого, что сочла его бездушным совратителем, а потому, что напоминание о Милдред заставило ее вспомнить о предстоящем безрадостном будущем, в котором никогда больше не повторится такой вечер. Не будет мягкого света, странной музыки, изысканной еды, шампанского и волнения от слов мужчины, к которому обращались как к принцу, кем он, впрочем, и являлся.
— Вы меня, конечно, просто дразните, — сказала она, заставив себя спуститься на землю. — Глупо предполагать, что вы унесете меня на ковре-самолете. Если я доверюсь вам, то потеряю место у Милдред.
— Вы думаете, что я смеюсь над вами? — Его глаза сверкнули. — Не в моих привычках играть в кошки-мышки. Впрочем, вы и есть трусливая мышь, если хотите уйти, не выслушав, что я вам предлагаю. И навсегда останетесь серой мышью, если вернетесь к этой женщине, упустив свой шанс.
— Я не трусиха, — откликнулась Жанна. — Просто не хочу, чтобы меня выставили дурочкой. А вдруг я соглашусь поехать с вами в Эль-Амару, а завтра утром узнаю, что вы отбыли без меня.
— Вы считаете меня подлецом? — Голос его стал грозным. — Члены моей семьи не привыкли, чтобы их честность подвергалась сомнению. Если бы вы были мужчиной…
