Сисси проверила замок на входной двери и оконные задвижки. Пока она была замужем за Томом, это входило в его обязанности. Теперь Сисси все приходилось делать самой... Она подергала шпингалеты. Кое-где на оконных рамах разболтались шурупы. Не облегчит ли это неизвестному попытку проникнуть в ее дом? Хотя для опытного взломщика это не имеет значения.
Одиночество усиливает тягу к безопасности. Мир начинает казаться враждебным, пугающим. Даже присутствие Арона не снимало чувства неприятного беспокойства. Все-таки он еще слишком юный мальчик, чтобы защитить ее, он все еще не расставался со своими игрушками, которыми была полна его комната...
Она закончила «обход безопасности» и поднялась на второй этаж в свою спальню.
После ухода Тома Сисси все здесь переделала, стараясь уничтожить следы присутствия бывшего мужа. Из комнаты исчезли тяжелые книжные полки Тома, телевизор, включенный иногда до трех часов ночи. На стенах появились новые обои с рисунком полевых цветов, на кровати и креслах — шелковые подушки, расшитые вручную.
Теперь это была только ее комната, уютное и безопасное убежище одинокой женщины. Сисси прикрыла форточку, отгородившись от тоскливо завывающего снаружи ветра.
Она потянулась и стала раздеваться. Ей показалось, что в комнате метнулась чья-то тень, но это было всего лишь ее собственное отражение в зеркале...
Сисси так беспокоилась в ожидании момента, когда Брайан впервые увидит ее раздетой! Целыми днями она ничего не ела, не могла уснуть. Мозг сверлила мысль, какой будет его реакция, когда Брайан заметит ее грудь. Один мужчина уже сбежал от нее из-за этого. Может, и у других возникнет такое же отталкивающее впечатление?
Они лежали ночью на кровати, когда она наконец набралась мужества и сказала Брайану:
— Я... я должна тебе кое в чем признаться... Брайан, мне сделали операцию, очень серьезную операцию... — слезы потекли по ее щекам, когда Сисси, с трудом подбирая слова, рассказывала о своем заболевании, о пластической операции. Брайан молча слушал ее. В полумраке она не могла прочесть по его лицу, как он отнесся к ее признанию.
О Боже, как она боялась в этот момент его потерять! И зачем она только заговорила об этом? Какая непростительная ошибка!
— Они не должны были с тобой так поступать, — неожиданно сказал Брайан. — Это несправедливо.
Сисси удивленно уставилась на него. «Он думает, что я должна была отказаться от операции?..»
— Я должна была на это пойти, Брайан! — выпалила Сисси. — У меня ведь есть сын, и мне только тридцать семь. Я хотела жить. Я рада, что пошла на это. И снова соглашусь, если в этом будет необходимость. Главное — выжить...
Они молча смотрели друг на друга, и она чувствовала жуткое отчаяние. «Если бы он только видел, как хорошо восстановили мне грудь! Или его пугает сама мысль, что она искусственная?» Она схватила руку Брайана и прижала к своей правой груди. Силиконовый имплантант был мягок и упруг на ощупь.
— Вот, потрогай... почувствуй меня...
Его рука мягко двигалась, чуть сжимая ее грудь.
— Чудесно, — сказал он немного удивленно.
— Да! Хотя немного отличается от левой...
Он снова провел рукой по ее груди.
— Даже трудно поверить, совсем как настоящая!
— Да.
— Она не болит? Не беспокоит тебя?
— Нет, совсем нет. Я даже не замечаю разницы.
— А ты чувствуешь мое прикосновение?
— Не везде, — ответила Сисси, — сосок не имеет чувствительности. Но... — страх и сомнения вновь победили ее решимость быть честной до конца, — ведь это не так важно. Правда?! Брай!
Брайан обнял и прижал ее к себе.
— Все в порядке, Сисси. Это же не твоя вина. Тебе сделали новую грудь, но для меня ты вся... настоящая, целая, как бы это сказать... И я считаю, что ты прекрасна.
Ожидавшая самого плохого Сисси, взволнованная его нежностью, расплакалась. Тихие всхлипывания сменились рыданиями, которые сотрясали все ее тело.
Брайан уложил ее на спину и, обнимая, крепко поцеловал в губы. Он что-то прошептал ей на ухо о Божьей воле, она не расслышала слова, но теперь это и не имело значения. Главное — он принял ее такой, какая она есть, не испугался, не оттолкнул ее!
...Сисси отошла от зеркала и, надев ночную сорочку, улеглась в постель.
Она уже собиралась погасить свет, когда позвонил телефон.
— Сисси? — это был Брайан. — Ты еще не спишь?
— Только легла, любимый, — ответила Сисси, обрадованная его звонком.
— Я люблю тебя, дорогая. Помни об этом всегда...
Сисси проснулась. Воскресное утро было испорчено противным холодным дождем, хлеставшим в окна.
Она оставила еще не проснувшемуся Арону записку, накинула плащ и выбежала из дома. Туман стелился по округе как опустившееся на землю облако, оставляя на языке кислый металлический привкус. Соседская колли увязалась за Сисси, как бы провожая ее. Вскоре она отстала и вернулась к дому, а Сисси свернула на Попла-вэй, едва не поскользнувшись на куске раздавленной тыквы, брошенном кем-то на мостовую. Отсюда совсем недалеко до Пайнт-Крик. Туман здесь был более густой и водянистый.
Сисси прищурила глаза, стараясь рассмотреть впереди дом Брайана, но в плывущем голубоватом дыме виднелись лишь расплывчатые контуры деревьев.
Они увидятся снова только через девять часов. Брайан согласился пойти в кино со странной неохотой, но потом даже предложил всем четверым встретиться и выпить у него дома. Скорее всего, он закажет закуски, как и обычно, в местном ресторанчике «Макс энд Эрма»...
На перекрестке с бульваром Уолтон Сисси бросила в газетный автомат двадцатипятицентовую монету и вытащила воскресный выпуск «Ньюс энд фри пресс». Она быстро перелистала первые страницы, тут же намокшие под ослабевшим моросящим дождиком.
Кого-то подстрелили у «Ромулоса», жертва находится в больнице в критическом состоянии... Ее внимание привлек небольшой заголовок в колонке криминальных сообщений.
«Пропала женщина из Ройал-Оука после погрома в ее доме.
Когда двадцатишестилетняя медсестра Эбби Тайс не ответила на звонок в дверь, ее одиннадцатилетняя племянница проникла в дом через окно и обнаружила очевидные признаки страшной кровавой драки.
«Это было ужасно, — рассказала Диана Орхит, мать девочки, ученицы Паркеровской начальной школы в Ройал-Оуке. — Создалось впечатление, что в доме кто-то крушил все вокруг бейсбольной битой. Везде разбитая посуда, стекло, даже мебель вся разбита».
Диана Орхит сказала, что дочь прибежала домой и позвала ее в дом сестры. Девочка искала Эбби Тайс в доме, но ее там не было. Они вызвали полицию.
