— У нас проблемы. Парень, который должен был завтра снимать, отказался от съемок.
— Ну так возьмите кого-нибудь еще. Посмотрите по списку.
— Я так и сделала. К сожалению, все заняты. Теперь, выходит, не раньше четверга.
— Черт побери! Только этого не хватало! И так Джек Николсон отказался от интервью, а из отдела по связям с общественностью «Форда» сообщили, что снимут рекламу, если мы не увеличим размер снимка на обложке. Да вдобавок ко всему проблемы с модами! — Она посмотрела на Жанну. — Он только что звонил?
Девушка кивнула.
— Позвонить в агентство и отменить?
— Ну да, а потом мы заплатим безмозглой дуре две тысячи баксов только за то, что она весь день просиживала задницу у себя дома? Ни в коем случае!
Она со злостью набрала номер.
— А еще называют себя профессионалами… — Она убрала руку. — Алло! Это Каллум О'Нил?.. Да, это Анна Николе. Да-да, та самая Анна Николе… Извиняетесь! Что толку в ваших извинениях? Это обойдется нам в четыре тысячи долларов, не говоря уже о сроках! Ну конечно, вы не хотели причинять нам неудобство! Но вот что мне очень хотелось бы знать: каково это чувствовать, что собственными руками разрушаешь свою карьеру?.. Ваша мать? Да при чем тут ваша мать?
Да, она хорошо запомнила тот момент. Запомнила, каким слабым и усталым был его голос, запомнила, какие чувства испытала, когда услышала те слова, которые вначале пропустила мимо ушей.
— Моя мать умерла. Умерла сегодня утром. Прошу прощения, если мой ассистент не ввел вас в курс дела, но… у нас здесь полный беспорядок. Я…
Анна накрыла ладонью трубку и тихо отдала распоряжение:
— Отмените съемки, Жанна. Проведете их потом. — Затем, глубоко вздохнув, сказала О'Нилу:
— Ради Бога, извините. Я не знала… Конечно. Я понимаю. Я… Я понимаю, что вам нужно многое сделать. Я… Да, до свидания.
Она потом долго сидела и злилась на себя. Злилась на то, что позволила работе вытеснить из своей души все прочие чувства.
Значит, королева Нью-Йорка? Сука, а не королева.
Записав на листке бумаги адрес, Анна прошла к секретарше и велела послать цветы.
Прошла неделя, прежде чем он напомнил о себе. Она как раз собиралась на обед, когда зазвонил телефон.
— Кто это? — спросила она.
— Каллум О'Нил. Я хотел поблагодарить вас за цветы. Весьма любезно с вашей стороны.
— Нужно же было что-то сделать. Я чувствовала себя…
— Вы очень злились. О, как вы злились!
— Правда? — засмеялась она.
— Конечно. И вы имели на это право. Я вас подвел.
— Ну нет! Если бы это была моя мать…
— Все равно я чувствую себя в долгу. И хотел бы загладить свою вину.
— Это что, приглашение?
Он от души рассмеялся:
— Вообще-то я так не планировал, но…
— Тогда что?
— У вас приятный голос, — У вас тоже.
— Так как? Поужинаем?
Она повернулась вместе с креслом и посмотрела на город — туда, где находилась его студия.
— Когда?
— Сегодня.
— Сегодня не могу.
— Из-за приятеля?
— Нет.
— В таком случае когда?
Она открыла свой ежедневник и бегло просмотрела записи.
— В пятницу вечером. В восемь часов, годится?
— Отлично. Где?
— Как насчет… — Она попыталась вспомнить название ресторана, в котором обедала по приезде, — такой милый итальянский ресторан в Сохо.
— Как насчет «У Аманчи»? — спросил он.
Боже, именно его она и имела в виду!
— Вы что, читаете мысли, мистер О'Нил?
— Нет. Но умею показывать фокусы.
Она засмеялась и, уже успокоившись, сказала:
— Ладно. Значит, в пятницу в восемь. «У Аманчи». Я встречу вас в баре.
— Прекрасно, но как я вас узнаю?
Она озабоченно замолчала — может, надо приодеться? — но тут же решила сделать все гораздо проще.
— Я сообщу вам детали по факсу, мистер О'Нил, — деловым тоном проговорила она. — Ладно?
— Ну, это совсем другое дело.
— А вы?
— Я? — Он засмеялся душевным, по-ирландски раскатистым смехом, который ей сразу понравился. — Ну, я-то вдену красную розу в петлицу, мисс Николе. Что еще?
Она опоздала — и не на пять минут, а на целый час и десять минут. Тем не менее он был на месте, действительно с красной розой. Когда Анна открыла дверь, он встал и, протянув руку, пошел ей навстречу. Вылитый Крис Кристофферсон! Черная тенниска под белым пиджаком только подчеркивала это сходство.
— Что ж, мисс Николе, — улыбнулся он, сверкнув зелеными глазами и крепко пожав ей руку. — Рад наконец познакомиться с вами.
— Пожалуйста, зовите меня просто Анной. Прошу меня извинить. Вы получили сообщение? Совещание все продолжалось, и продолжалось, и продолжалось…
Он покачал головой:
— Не имеет значения. Правда. Вы здесь, я здесь, вечер только начался, и… — Он лукаво улыбнулся, затем повернулся и указал на бар:
— Между прочим, неплохо бы что-нибудь выпить. У вас такой вид, вам явно не помешает.
— «Джек Дэниэлс», — ответила Анна, усаживаясь рядом с Каллумом.
— Вы всегда это пьете? — спросил он, подзывая к себе бармена.
— Нет, — ответила она. — Но когда в Риме…
Он вопросительно посмотрел на нее:
— Вы были в Риме?
Она утвердительно кивнула.
— А я — нет. — Он рассмеялся. — Зато был в Лондоне. Приятный город. Я останавливался в Кенсингтоне. В отеле на Бромптон-роуд — забыл его название. — Сделав заказ, он снова повернулся к Анне. — Факс мне понравился. Кто вас снимал? Может, я его знаю?
Она засмеялась, чувствуя, как напряжение спадает.
— Один мой друг, в Лондоне. Я рада, что вы не прислали мне фотографию.
— Вот как? — Он приподнял бровь. — И почему же?
— Это испортило бы сюрприз.
— Сюрприз? — Он посмотрел на нее, будто не мог взять в толк, о чем она говорит, а потом улыбнулся. — За что пьем? — спросил он, подав Анне бокал.
— Может, за грубых редакторов и за ирландское очарование? — смеясь, предложила она.
— Замечательное сочетание! За начало прекрасной дружбы!
Подняв бокал, она чокнулась с ним.
— И за «Фифти стейтс мэгэзинз», без которого…
Они сидели в темном углу заведения и оживленно беседовали. Все было съедено, в ведерке со льдом стояла вторая бутылка вина.
— Итак, — приблизившись к Анне, проговорил он со своим приятным среднезападным акцентом, — вы все еще не рассказали мне, почему решили переехать в Нью-Йорк.
— Я получила предложение, от которого не смогла отказаться.
— Вы имеете в веду работу?
Анна кивнула:
— Интересно — собственный журнал, денег больше, чем я в состоянии потратить, ну и вообще что-то новое.
