Интересно, если Роман Игоревич горячий, а мне с ним было определённо горячо, то стало быть Макс… холодный?
Нет, не ледяной, но с натяжкой бы отнесла к тёплому. Так что да, он скорее холодный. У нас нет взрывов, бахов, страсти на корню испепеляющей, мозги разжижающей и меня доводящей до болезненного желания быть оттраханной. Под Максом я не горела. С ним не улетала.
Чёрт!
Нельзя даже думать о таком!
Роман Игоревич просто жуткий тип, позволяющий себе шлюх на работе, хоть и после рабочего дня! Который… их уважительно… лапает. И которому я, выражаясь языком девушек с низкой социальной ответственностью, чуть не дала прямо на столе!
— Какой счёт? — нарушил моё утопическое самобичевание знакомый голос. Единственный «правильный» мужской голос, на который я должна реагировать сладким замиранием сердца!
— Я не заметила, как ты вернулся, — соскочила с барного стула, привычной манерой поправила пушистый халат, который был готов вот-вот развязаться, и хотела было подойти к Максу, но остановилась.
Я целовалась с другим.
Нет! Другой меня целовал!..
Я чуть с ним не переспала…
Не переспала же!
Макс сам меня туда отправил!
Но он же предупреждал, с кем я буду иметь дело!
Но не говорил, что Роман Игоревич харизматичный, ходячий секс!
Вот как теперь мне реагировать на простого и холодного Макса, когда я испытала пекло и загадочность другого?
Я бы и выбрать не смогла, окажись срочно на распутье, а ведь должна не мешкая отдавать предпочтение Максу!
— Кто выигрывает? — обыденным тоном протаранил внутренний спор Макс, подойдя ближе. Его руки тут же оказались под халатом, на моих обнаженных бёдрах.
Кто выигрывает?..
Чуть не поперхнулась, тотчас задавшись жаром.
Он… что-то знает?…
Сердце оголтело долбилось в груди.
Он, что, знает о чём я думаю???
Ударной дробью и гулким эхом в башке.
Макс в курсе, что я в смятении…
Тело дрожью прошибло.
— Крис, ау, — вскинул брови Макс, кривая усмешка коснулась губ. Он привычным жестом подхватил меня за ягодицы, и подгрёб ближе к себе, но увы, его прикосновения не вызывали бури в душе и мурашек на коже.
— «Челси», — поспешно опомнилась я, упираясь руками в грудь жениха.
В голове была настоящая мешанина.
Вот на поле выбегают ребята в синем, но все с лицами Романа Игоревича.
Роман Игоревич на воротах!
Роман Игоревич в защите!
Роман Игоревич в нападении!!!
А на трибуне стоит Моуиньо с помпонами и вопит: “Ро-маш-ка! Ро-маш-ка!”.
Соперниками выбегает команда Максов в красном. За них болеет Клопп: “За Макса мы болеем! Он — настоящий чемпион!”.
Если бы не трагизм ситуации, я бы заржала. Только я могла прописать Романа Игоревича в “Челси”, а Макса в “Ливер”.
Почему? Потому что очень хотела, чтобы Макс оказался выше, значимей, хоть “Ливерпуль” и не люблю.
Дурацкая, больная, женская логика использовать футбольные метафоры в своей жизни. Хотя, иррационально по своей сути и вполне в моём стиле. Я ведь не от мира сего, как часто любит говорить Макс.
И поэтому мы вместе…
— Ты же их не любишь, — не преминул благородно напомнить мой “футболист-универсал”, вновь точно попав в ворота моих мыслей.
— Но я их уважаю, — выдавила улыбку и склонила голову Максу на плечо, хаотично соображая, как себя вести так, чтобы он не догадался, что со мной творится?
— С кем играют? — он потерся щекой о мою макушку, и я перевела дух. Слава богу, он не замечает моего странного поведения, и моего напряжения. Вообще, Макс и нежности, несовместимые понятия! Поэтому именно сейчас его жест сгладил мою холодность, и в то же время, неприятно потормошил совесть.
Максим именно в тот момент, когда мне это меньше всего нужно, был так мил!..
— Кто? — вскинула на него непонимающе глаза.
Кравцов смотрел на меня с какой-то диковатой, но искренней улыбкой. Он всегда был таким, диковато-искренним. И я всегда думала, что мне, пожалуй, достался самый красивый на свете мужчина, именно из-за этой его улыбки.
— Я про футбол, — хмыкнул Макс.
— А-а-а, — торопливо кивнула мыслям. — С «Тоттенх…», нет… с «Лив..» — я запнулась! Дважды!!!
Мой взгляд спешно вернулся к экрану телевизора. Я недоуменно уставилась на счёт, но, как истинная женщина, подловленная на чём-то провокационном, не смогла вспомнить, что значат эти загадочные буковки рядом с циферками.
— Что-о-о? — ещё выше взлетели брови Максима. — Кристина Кравчик не знает, кто с кем играет? Это же АПЛ! — чуть отстранившись, он рассмеялся. — Кому-то встряска нужна, да? — игриво лучились его светлые глаза.
Я кивнула, подставляя щеку под поцелуй.
Да, милый, встряски-то мне и не хватало… Ой, как была нужна и такая, чтобы аж мозги расплавились и я растеклась…
И встряска от тебя!!!
От Макса пахло знакомо, по-домашнему и на меня ещё сильней накатил жгучий стыд.
Боже!!! Я конченная сука! Я без пары секунд изменница!
Не убежала, не защитилась, ещё и подначивала, мол, ещё давай!
Дура, дура, дура…
— Крис, ты что совсем раскисла, — Макс немного встряхнул меня за плечи.
Он был так знакомо красив, каждой чёрточкой мил и близок, но теперь смотреть на него было совсем неприятно.
И тут не в нём дело — во мне и моей глубокой непорядочности.
Вот что значит, правда жжёт.
— Да так, — отмахнулась, не в силах смотреть в честные глаза жениха. — Немного устала, — попыталась срулить с темы.
— Ты устроилась? Всё прошло хорошо? — его тон чуть изменился, больше никакой веселости, теперь её место заняло искреннее беспокойство. И мне стало ещё стыдливей. Так стыдно, что места себе не находила.
— Не совсем, — призналась тихо. Как назло картинки собеседования подоспели: задумчивый взгляд не-моего-босса, усталость на красивом лице при тусклом свете кабинета, бокал коньяка, почти осквернённый стол и синеглазый совратитель во всей своей харизматичной красоте.
Чуть не заскулила: “Боже! Как выбраться из ловушки собственного разврата?!”
Виновато глянула на Макса и с прискорбием поняла, что он совсем не похож на Романа Игоревича. Кравцов, почти мой однофомилец по иронии судьбы, весь светленький, мягкий, голубоглазый, как ребеночек из рекламы “Гербер”. Ангелочек!
Ему легко доверять. А когда он предаёт, становится нестерпимо больно, но это не навсегда.
До первой улыбки! До первого его тёплого взгляда. До первого: «Да ладно тебе, я не специально!».
Есть такие люди, которым прощаешь всё! Так и я с Максом. Я ему безоговорочно верила. Верила в Макса! Несмотря на некоторые его очень некрасивые поступки.
— Крис, — протянул мой “ангелочек” и его светлые глаза полыхнули арктическими льдами. — Ты ведь помнишь, как это для меня важно? — и голос стал морозней.
— Да! — тотчас ощерилась я, понимая свою глубокую неправоту и даже низость. — Голова болит. Я пойду, лягу, — пробормотала в пол. И тон скатился до жалобного, печального, словно меня жалеть нужно, а не напирать!
Не дождалась ответа, выпуталась из его рук и поплелась в спальню.
Макс так и завис посреди гостиной, потому что я поступала очень ненормально для наших отношений.
Кристина не уходит на полуслове!
Кристина всегда прожужжит уши про свой день, даже если валялась на диване с мороженкой!
Кристина не оставит капли воды на столешнице и включенный телевизор в гостиной!
Знала всё это, осознавала и всё равно плелась в спальню, жалея о том, что у нас нет долбаных стен!!!
Хотелось крикнуть: “А-у-у-у”, - и слушать как эхо отражается от белых поверхностей, которые теперь не казались такими классными и стильными, как раньше.
А у нас всё белое. ВСЁ!
— Я не понял ответа, — недоуменный вопрос нагнал в спину, когда я уже одной ногой была у постели. — Ты не прошла собеседование? — Макс завис на “пороге” спальни.
