Ознакомительная версия.
– Нельзя стоять и спокойно смотреть, как кто-то убивает невинное животное, – отвечала Арина тихо, но твердо.
– Ага, я понял! – кивнул он. – Лучше было мне лечь под пули, защищая жирафа. Вы бы, наверное, того и хотели – чтобы я именно так поступил.
– Нет! – запоздало заволновалась Арина. – Я не это хотела сказать.
– Почему нет? Ровно это вы и сказали. Встань я между браконьерами и жирафом, я бы тогда оказался честным человеком. Мертвым, но честным. И пусть никто никогда не узнал бы ни обо мне, ни о жирафе, ни о браконьерах Южной Африки. А вы представляете себе, как сложно было их уговорить позволить мне снимать?
– Не представляю, – Арина снова решилась посмотреть на него и вдруг заметила, что он смотрит, не отрываясь, на ее приоткрытые губы. Автоматически, даже не заметив того, она прикрыла их кончиками пальцев. Зато Максим заметил ее жест, и глаза его вдруг вспыхнули огнем, от которого и Аринино сердце воспламенилось и застучало, как сумасшедшее.
Вот бы он ее поцеловал. Она бы, наверное, тут же и умерла!
Но Максим покачал головой, глубоко вздохнул и отвернулся от нее.
– Если вы говорите что-то, для начала было бы неплохо подумать над тем, что вы хотите сказать.
«Только не уходи». Это был крик души – или крик ее тела. Арина не понимала, что с ней происходит и откуда эта паника от одной мысли, что сейчас он уйдет.
– Я понимаю, что вы делали то, что считали правильным, – мучительно выговорила она, пытаясь заставить себя перестать на него пялиться.
– Вы сказали, нельзя фотографировать, как убивают животных. Но ведь никто никогда не узнал бы, что там происходило, верно? Разве не это и есть главное зло – позволить всем спокойно жить в неведении?
– Тогда и коров снимайте! – вдруг вскипела она. – Их убивают тысячами, и не придется ехать в Африку.
Конечно, он уйдет. После такого! Сейчас выскажет ей все, что думает о ней, – и уйдет. И она больше никогда его не увидит.
Арина вдруг почувствовала, как слезы снова наворачиваются ей на глаза. Ее тело реагировало на одно его присутствие, реагировало против ее воли, и такого еще никогда, никогда не случалось с нею. Она просто сошла с ума.
– Не хотите перекусить? Или насытились этим? – Он улыбнулся, кивнув на ее батон.
В кафе за стеклянными дверями с выставленным на тротуар меню – чтобы не смущать тех, кто все равно не сможет себе этого позволить, – почти никого не было. Терраса с коваными столиками подогревалась газовыми обогревателями. Кресла с мягкими подушками, уютные светильники, неярко подсвечивающие зеленую листву деревьев в сквере.
Арина сидела перед огромной тарелкой, в самой середине которой возвышался искусно сложенный трехэтажный десерт, справиться с которым было, на ее взгляд, невозможно. Особенно под пристальным взглядом красивых внимательных глаз. Максим почти не ел, лишь улыбался и задавал вопросы, от которых Арину бросало то в жар, то в холод. Он словно играл в прятки с самим собой, и невозможно было понять, чего же он все-таки хочет, для чего догнал ее там, на улице. Для чего привел в это кафе.
Он вел себя странно и словно все время чего-то ждал от нее.
– Так вы, значит, борец за права животных? – спросил он немного насмешливо.
– Нет, – Арина замотала головой.
– А много животных вы лично спасли от смерти?
– Когда?
– Что когда? – не понял он.
– Когда спасла? – уточнила Арина. Максим хмыкнул.
– Ну, скажем, на прошлой неделе, – он выжидающе смотрел на нее. Арина поддела ложечкой кусочек нескончаемого десерта и отправила себе в рот. Вкусно. Она не отрывала взгляда от глаз Максима.
– Троих, – сообщила она спокойно. Ага, получил? Черт, какой вкусный десерт. Она никогда не пробовала ничего подобного.
– Что? – Резко очерченные брови взлетели вверх.
– Двух котов и одного терьера, – увереннее продолжала она. – Жизнь остальных была вне угрозы.
Макс растерянно замолчал, словно потерял мысль или даже целую речь. Он оглядел ее с ног до головы, отчего по всему ее телу пробежали мурашки.
– Но вы же совсем ребенок! Сколько вам лет? – Так, значит, вот как он ее видит. Нелли ошиблась, ее видят не как ежа, в ней видят ребенка. Неизвестно, что хуже.
– Девятнадцать. А вам? Сколько лет вам? – ответила Арина с вызовом. Странным образом вопрос удивил Максима больше, чем она ожидала. Он подавился чаем и долго откашливался. А затем уставился на нее с подозрением.
– Вы не знаете, сколько мне лет? – переспросил он.
– Откуда мне это знать? – опешила Арина. Максим замолчал, словно раздумывая, стоит ли открывать ей свою великую тайну. Это почти женское кокетство развеселило Арину.
– Я же вам сказала, сколько мне лет? Вы что, теперь боитесь оказаться слишком старым?
– О, вот вы как заговорили. А сколько вы мне дадите? – Игривые бесенята снова проскочили в его взгляде.
– Не знаю. Двадцать? Тридцать? – предположила она, и он расхохотался.
– Развилка и льстит, и убивает. Мне двадцать девять. Получается, я старше вас ровно на десять лет. Вам это не кажется слишком страшным? Вставных зубов у меня нет! – заверил он ее с хорошо сыгранным «паническим волнением» на лице.
Арина заулыбалась, краснея под шальным взглядом темно-серых глаз. Непрошеные мысли – каковы были бы его поцелуи на вкус? – разжигали ее, и она всерьез боялась, что он сможет прочесть это в ее глазах.
Он сидел слева от нее, вытянув вперед длинные ноги. Глаза прикованы к каждому ее неловкому движению, к каждому ее взгляду. Играет с нею, как кошка с мышью. Как кот…
– Нет, не кажется, – пробормотала она. Тогда он отставил в сторону чашку своего травяного чая и приблизился к ней почти вплотную, так что она почувствовала запах ромашки на его губах.
– Вы считаете себя совсем взрослой, не так ли? – он заглянул ей в глаза. Между ними оставалось не более сантиметра, но он не спешил преодолеть этот сантиметр. Время остановилось, и каждая клетка ее тела словно взбесилась от этой близости, и пела, и кричала, и требовала невозможного.
«Поцелуй его! Поцелуй его сама!»
Еще несколько секунд, и Арина сделала бы это, хотя это и было совершенно недопустимо, неприлично, непристойно и шло вразрез со всеми ее представлениями о том, как надо и как не надо себя вести. Еще час назад она не знала, кто он такой, Максим Коршун. Да и сейчас она мало что знает о нем. Какие еще поцелуи!
Но тут Максим откинулся в своем кресле, и момент был упущен, отчего Арина почувствовала облегчение, смешанное с разочарованием. Жилка на виске пульсировала, кровь бурлила так, будто ураган прошел по ее телу. Максим же оставался спокоен – или, по крайней мере, казался таким.
– У вас есть парень? – спросил он внезапно.
Ознакомительная версия.
