Развод с Нонной, который был вторым для Дмитрия Михайловича, прошёл гораздо легче, чем когда-то, в далёкой и уже недосягаемой юности, первый. Таким образом, господин Воронцов был свободен от уз брака уже 4 год.
И вот сейчас, он познакомился с его новой подзащитной Машей Северцевой, которая не была похожа ни на его бывших жён, ни на женщин, с которыми Воронцов периодически заводил недолговечные, ничего не значащие романы, ни на каких либо обвиняемых, которых защищал Дмитрий. Такая, какая есть. Ничего из себя не строила, пыталась улыбаться, и самое главное-не просила о помощи совершенно никаким образом. Всегда люди, находясь под стражей, уповают на спасение и видят единственный свой шанс на свободу в адвокате! А тут поди ж ты «откажитесь от моего дела, я виновна и точка». И решайте, Дмитрий Михайлович эту головоломку как хотите.
Вечером того же дня, Воронцов встретился со своим старинным другом-Эдуардом Владимировичем Титовым, который, дослужившись уже до звания майора юстиции, распутывал и не такие клубки тайн.
— Понимаешь, тут явно что-то не то. — поделился своими размышлениями Дмитрий. — Я чувствую, что она не воровала. Не такая эта девочка, другая она. Я то по-настоящему виноватых повидал немало, но она… Совсем другая.
— Ты все факты сопоставил? — внимательно посмотрев на друга, спросил Эдуард.
— Конечно.
— Пальчики проверял? Данные запрашивал?
— Да её это пальчики. Её.
— Значит ты что-то упустил. Ищи, если хочешь помочь. — сделал вывод Титов, откинувшись на спинку стула и отпив немного кофе.
— Хочу, только она этого не хочет. — с какой-то долей грусти произнёс адвокат.
— Дим, я тебя сто лет знаю. Чем тебя так зацепила эта девчонка? Ну не хочет она, чтобы ты её защищал, пусть официально откажется да и всё.
— Знаешь, в ней есть что-то такое… Неубиваемое! Она чем-то живёт, даже там, в СИЗО, за решёткой… А вот чем? Я понять не могу. Да и дело это странное. Хотелось бы понять, где правда, а где ложь. Вдруг я прав?
— Ищи, Дим. Что-то должно быть. Были у меня подобные случаи. Носом надо землю рыть, если действительно хочется докопаться до правды. Если совсем худо будет, приходи, помогу чем смогу. А если сам выйдешь на след, тоже приходи. Мне теперь тоже хотелось бы понять. — усмехнулся Титов.
И Воронцов стал рыть. Он отодвинул все остальные дела, не требующие такого пристального внимания и сосредоточился на деле о нефритовых слониках. И спустя неделю, его старания были вознаграждены. Он всё-таки нашёл загвоздку. Отпечатки пальцев на полке, где стояли слоники, как и на тяжёлом бронзовом подсвечнике 18 века, которым коллекционера ударили по голове, были очень идентичны и все только с одной, правой руки. Отпечатков пальцев с левой руки не было вообще, ни единого, в отличие от слоника, найденного в мусорном баке на вокзале.
Дмитрий Михайлович вновь пошёл на встречу со своей загадочной подзащитной.
— Добрый день, Дмитрий Михайлович! — в этот раз Маша поздоровалась первая и явно чувствовала себя более спокойно, чем в первый раз.
— Добрый день, Маша, присаживайтесь! — пригласил адвокат. Они присели за тот же стол. — Маша, я детально разобрал ваше дело и пришёл к выводу, что…
— Надеюсь, вы пришли к выводу, что, всё-таки, стоит отказаться от этого дела и что оно проигрышное? — прервала Воронцова девушка.
— Да нет… Я буду защищать вас в суде, если дело до него дойдёт, и хотите вы этого или нет, вас оправдают! Уж я все для этого сделаю, поверьте! Улики сфабрикованы! Тут всё шито белыми нитками, Мария Матвеевна. Вы не виновны и это видно невооружённым глазом. — почти не повышая голоса выложил свои аргументы Дмитрий. Его голос, интонация, манеры были образцом сдержанности и дар убеждения исходил исключительно от его позиции, которую он занимал. Маша подумала, что никогда ещё не видела таких сдержанно-благородных мужчин, которые при этом умели быть достаточно настойчивыми в своих стремлениях. «Аристократическая внешность, аристократический характер…» — проскочило в её мыслях.
— Я виновна, Дмитрий Михайлович. Слоников украла я. И даже если вы докажете обратное, выиграв дело в суде, последним словом я скажу, что виновна и меня осудят. Сменят адвоката, заслушают дело вновь и осудят! — закричала в ответ Северцева. — Дмитрий Михайлович, — сказала она уже более спокойным тоном — мне не нужен адвокат. Даже такой хороший, как вы. Меня вытащат без помощи защиты.
— Кто вас вытащит? — в этот раз Воронцов повысил голос, что делал крайне редко.
— Любимый человек. — улыбнувшись ответила девушка. — Пока что я виновна, и точка. Разрешите идти? — шутя спросила она.
— Идите, Маша, но я опять не прощаюсь. — вздохнул Дмитрий Михайлович. Дверь камеры за подзащитной и дежурным захлопнулась, а адвокат всё ещё сидел напрочь убитый ма́шиной верой.
Глава 4
Он снова решил встретиться с Титовым.
— Ну что, как там твоя упрямая подзащитная? — спросил Эдуард.
— Моя упрямая подзащитная, продолжает упрямиться, несмотря на наличие фактов, подтверждающих её невиновность, хоть пока и не полностью. — ответил Воронцов.
— Таки нашёл что-то?
— Конечно. Есть одно несоответствие. — Титов вопросительно кивнул. — Пальчики.
— Не её?
— Её. Но, в отличие от фигурки, на которой всё в порядке, пальчики с полки и с подсвечника, которым ударили коллекционера-крайне идентичны и все с одной руки. А такого не может быть. — поделился Дмитрий.
— И правда, не может… А Мария твоя, что говорит?
— Да ничего она не говорит внятного! Упёрлась, что мол она украла игрушки эти коллекционные и всю тут!
— Игрушки… — протянул майор. — Ничего ты, Воронцов, в дорогих вещицах не смыслишь…
— Судьба этой девочки сейчас дорогая вещица! А не слоны эти, носороги… Будь они неладны! — вспыхнул адвокат.
— Ну и? Дальше то что?
— Отказывается от защиты, говорит, что её вытащат и без меня. Пока неофициально, видимо не знает, что можно «отделаться» от адвоката, написав заявление.
— И кто ж её вытащит? — с иронией в голосе спросил Титов.
— Хотел бы я знать, Эдя. Говорит, что любимый человек.
— А кто у нас любимый человек? Ты пробил его?
— Да нет… Муж, наверное.
— Воронцов, ау! Чего сидим? — привычки Эдуарда Владимировича были давно знакомы Дмитрию. Если он нападал на след, если проявлялись какие-то ниточки в деле, то всё. Титов становился крайне энергичен и неуправляем.
— Да подожди ты! — отмахнулся Воронцов. — Я вот что думаю, если пальчики на полке и подсвечнике идентичны, то это может быть и подстава…
— Разумеется, Шерлок ты мой! И подстава очень тонкая. Нужно подключить хорошего спеца с техникой, чтоб перенести пальчики с предмета, допустим, на другой. Это реально, хотя некоторые юристы пытаются опровергать.
— Я вообще впервые с таким сталкиваюсь… — задумчиво произнёс Дмитрий Михайлович.
— Не впервые. Ты всего Конан Дойла перечитал первым из наших. Там подобное дело было, сейчас уж не припомню название рассказа.
— Ну, то Конан Дойл, а это реальность!
— Голь на выдумки хитра, а преступники тем более. Вспомни, как нам говорил Иванюк, что преступления в 18 веке было раскрывать гораздо проще. А то преступники с каждым годом становятся всё хитрее и опаснее, и преступления извращённей. — напомнил Титов рассуждения их преподавателя.
— Так, теперь надо…
— Теперь надо узнать побольше о её близком окружении и прежде всего об этом чудесном и заботливом супруге!
— Сейчас, я позвоню. — и Воронцов было достал телефон, чтобы сделать звонок, но друг его прервал:
— Воронцов, пока ты позвонишь… Я сам! На меня быстрее среагируют. — через пол часа информация из самых разных источников была у друзей.
— Нет, с ума сойти просто! — Титов был возмущён до глубины души. — Это же тот Фигаро, который по многим кражам коллекционных ценностей у нас проходит, а всегда чистеньким остаётся! Наши ребята его лет 10 засадить не могут!
