Музыканты шли к машине в сопровождении девушек, хватавших их за руки, что-то кричавших, перекрикивающих друг друга, пытающихся передать им записки с номерами телефонов, и прося у них автографы. Света вышла из машины, оставила дверь открытой и пересела на переднее сиденье. У Алекса в руках были букеты цветов, подаренные зрителями, и он, дойдя до открытой двери машины, повернулся к девушкам и бросив в толпу цветы, быстро сел в машину и закрыл дверь.
— Юра, гони, а то машину перевернут, — Он повернулся к Алисе, обнял, зарылся лицом в её волосы и прошептал, — Моя красавица, я соскучился по тебе. Как концерт, понравился, я тебе понравился?
— Алиса сказала, что ты похож на кота, которого хочется погладить, и она права, — Света повернулась к ним, — Я после этих слов по-другому на тебя посмотрела, и точно, ходишь по сцене как кот, даже когда поешь, будто котенок мурлычешь, а я думаю, почему за тобой все бегают. Скажи, Юра, Алиса права?
Юрий посмотрел на Алекса в зеркало заднего вида, и смеясь кивнул. Алекс удивленно поднял брови и повернулся к Алисе, та смущенно опустила глаза.
— А ты меня будешь гладить? — Он прошептал ей на ухо, — Я очень хочу быть только твоим котом. — Он повернул её лицо к себе и заглянув в глаза, стал целовать, не обращая внимание на сестру и друга.
— Брат, ты тут не один. Имей совесть, Алиса стесняется, а ты ведешь себя как дикарь.
— Ладно, опять она морали читает, — Алекс повернулся и что-то высматривая вдоль дороги, сказал, — Юра останови возле магазина, я хочу Алисе цветы купить.
— У тебя же цветы были в руках, один букет мог оставить, — Сказал Юра, заворачивая на стоянку перед магазином.
— Там чужие цветы, а я от себя хочу подарить, чего непонятно. — И выскочил из машины. Он вернулся с двумя букетами, — Дорогая моя сестра, хоть ты и зануда, но я всё равно тебя люблю, это тебе, — Он подал букет Свете в открытое окно, потом открыл дверь машины, протянул руку, — Алиса, иди сюда, мы с тобой по ночному городу погуляем. Этот букет тебе, моя королева.
Алиса смущенно прижала цветы к груди. Такой роскошный букет она получила впервые в жизни и с благодарностью взглянула на Алекса, а он помахал рукой вослед отъезжающей машине и обняв Алису, повел её по пустынной улице. Он стал рассказывать ей о гастролях, в какие города ездил с концертами. Неожиданно остановился и повернувшись к Алисе спросил:
— Скажи мне, ты меня любишь? — На её удивленный взгляд продолжил, — Ты говорила мне, но это было в порыве страсти, и я помню всё, каждое слово. А вот так просто, я ни разу от тебя не слышал. Ты меня любишь?
Алиса внимательно посмотрела на Алекса, потом опустила взгляд, посмотрела на цветы, оглянулась по сторонам и куда-то пошла. Алекс с недоумением смотрел ей в след, а она, дойдя до ближайшей лавочки, положила букет и вернулась назад. Она стала рассматривать его лицо, нежно погладила по волосам, по лбу, щекам, легко коснулась кончика носа, почему-то улыбнулась, несколько раз медленно провела по его губам указательным пальцем. Её глаза стали чуть влажными, засверкали, руки едва заметно затряслись, губы задрожали. Она закрыла глаза, прислушиваясь к себе, к тому что твориться у неё на душе. А сердце у Алекса стало биться странно, оно стукнет два, три раза, замрёт и проваливается куда-то, вынырнет, опять сделает несколько ударов, замирает и падает вниз. Алиса открыла глаза, они стали похожи на прозрачно-синее яркое небо после дождя
— Люблю. Очень люблю. Твой образ у меня на душе и сердце клеймом выжжен. Оно горит.
Она опять дрожащими руками провела по его лицу, поцеловала его в губы, заглянула в его глаза светящимися от счастья глазами, ещё раз поцеловала. Потом вернулась за цветами и пошла дальше по улице, прижимая букет к груди. Алекс догнал её, взял за руку. Он шел и удивленно думал, что слова — это ничто, оказывается можно разговаривать душой, сердцем. Когда в одном взгляде есть ответы на все вопросы.
Небеса разорвались зарницами,
Лунный бледный лик окрасив в цвета,
Дни и ночи счастья слетаются птицами,
Молнии любви сверкают в сердцах.
Свою жизнь мы раскрасим по-новому,
Рай для нас двоих, здесь, на земле,
Души прочно нитями оплетенные,
Той любви, что с тобою мы звали во сне.
Слов не нужно. Глазами всё сказано
Дай мне руку, смотри мне в глаза,
Мы на счастье судьбою связаны,
Прочно. Разорвать эту связь нельзя.
Третья глава.
Алиса вторую неделю жила на берегу озера, продукты почти закончились, одежда, которую она успела захватить с собой, стала грязной и болталась на её похудевшем теле. Она целыми днями лежала в палатке, купалась, иногда гуляла по пустынному берегу, часто поднималась на прибрежные скалы и часами смотрела с высоты на озеро. По ночам у неё поднималась температура, она сбивала её таблетками, пытаясь заглушить начало приступа. Ей было очень тоскливо, хотелось громко кричать, чтобы вылить из сердца терзающую боль. Но слезы как всегда копились внутри, горели, сжигая солью душу и тело. Она часами сидела в воде озера, но и это не помогало. Бабушкино лекарство от жара осталось дома, но Алисе уже было всё равно, что с ней будет. Она ни разу не включала телефон и не выходила в сеть. Она не хотела знать, что ей там пишут, слушать вранье было выше её сил.
Я хочу стать невидимой птицей,
И взлететь над озерной гладью,
Твои мысли считать с ресниц,
Те, что ты от меня всегда прятал.
Что, предавший меня, тебе сниться?
Как живется в прохладе тени?
Мне сложившей у ног твоих крылья,
Не подняться в небо с коленей.
Мне бы чайкой стать белокрылой,
И кричать над зеркальной гладью,
И КРИЧАТЬ. Боли озеро я раскинула,
В отраженье смотрю печально.
Как живется — предавший веру,
На мечту грязь с ноги отряхнувший,
Кто любовь своей меркою мерил,
Потом коршуном обернулся?
Я не стану ходить твоею тенью,
Боль я солью из слез засыпала,
Как живу без тебя я на свете?
Я не знаю. В боли озера утонула.
С утра зарядил мелкий дождь, он сыпал и сыпал не переставая, как будто небо через сито просеивало воду, и Алиса решила съездить до ближайшего поселка, чтобы купить продукты и одежду. Похвалила себя, что успела снять деньги с карты и они не смогут проследить, где ей расплачивались. Посадив собак в машину, она поехала в ближайший поселок. Дождь лил не переставая, затягивая небо светло-серыми облаками и размывая проселочную дорогу. Заехав в поселок, она без труда нашла магазины, стоявшие в центре, на одной площади. Алиса проехала вдоль магазинов, внимательно осматривая их фасады, но нигде не увидела расклеенные листовки со своим изображением. «Хорошо, значит волонтеры ещё сюда не добрались.» Она поставила машину так, чтобы она не бросалась в глаза, оставила окна немного открытыми и приказав собакам ждать, вышла из машины. Накинула капюшон на голову, спрятав волосы и лицо от людей, она уже подходила к магазину, но тут случайно увидела на другой стороне улицы вывеску «Парикмахерская» и решительно направилась туда. В последнее время у неё появилась ненависть к своим волосам. Расчесывая их, вспоминала, как Саша любил, возвращаясь из гастролей, первым делам зарываться в них лицом и вдыхая запах, говорил, что она приворожила его своими волосами, в минуты страсти он любил запускать в них руки. Он любил делать ей прически, заплетая разнообразные косы, особенно любил это делать, когда Алиса работала за компьютером. Он садился у неё за спиной, расчесывал их, экспериментировал с прическами, при этом целовал её в шею, и смеялся над тем как она смешно ругается на него, за то, что он мешает ей работать.
Алиса зашла в салон, обрадовалась, что посетителей нет, только в кресле спала женщина. На стук двери она открыла глаза, удивленно посмотрела на девушку и потирая заспанное лицо руками, поднялась к ней навстречу. Алиса села в кресло и впервые за несколько дней увидела себя в зеркале. Похудевшая так, что ключицы выпирали из-под футболки, лицо загорело, но усталость и боль выдавали глаза, выцветшее из ярко-синего цвета до бледно-голубого. Они казались огромными на похудевшем лице, бездонными, с нездоровым блеском, как у больного лихорадкой.
