пол.
Выбегаю в соседнюю ванную и включаю на полную холодную воду. Сую порезанную руку под мощную струю и смотрю, как кровь смешивается с водой, окрашивая ту в розовый цвет, и вместе с ней утекает в слив. Вида крови я не боюсь и в обморок падать не собираюсь, но зрелище все же неприятное. И волнительное - крови я теряю много. Ледяная вода ее останавливает, но стоит мне вытащить кисть из-под струи, как кровь сочится вновь.
Я чертыхаюсь и тихо поскуливаю, потому что под водой рука замерзает, а рану щиплет. На мгновение допускаю мысль позвать своего надзирателя на помощь - должна же быть в доме аптечка, жгут там, пластырь, в конце концов, - но вспоминаю его свирепый взгляд, и от идеи тут же отказываюсь.
- Сама справлюсь. Поди не окоченею… - едва шевелю губами с сомнением и тянусь к полотенцу.
Попытаюсь остановить кровь им, иначе потом придется лечить обморожение конечностей.
Полотенце очень быстро пропитывается кровью. "Что ж там за рана?!" - мысленно скулю я, когда дверь в ванную открывается.
Обернувшись, вижу Сойера, и, не скрывая досады на лице, перемещаюсь, чтобы спиной закрыть ему обзор раковины и моей рукозадости.
Но он, ясень пень, всё замечает.
- Порезалась, - констатирует увиденное.
- Немного. Ерунда, - морщусь и сверкаю глазами, пользуясь тем, что он их не видит.
Ничего не говоря, он уходит, даже вновь закрыв дверь. Чем капец как меня удивляет.
"А что, спасать меня в его обязанности не входит?" - думаю нелогично, напрочь забыв о том, что минуту назад сама не хотела его вмешательства.
Но сокрушаюсь я недолго - парень с очень подходящей ему фамилией возвращается. С такой желанной мной аптечкой.
Деловито выключает воду, вытирает мою руку полотенцем - другим, не тем, что я недавно вывозила в крови - и ведет меня в комнату напротив моей. Усаживает на застеленную кровать.
Видимо, это его спальня, и от мысли, что мы с ним тут одни, температура моего тела немедленно повышается, от чего кровь начинает снова выступать капельками по всей длине пореза.
- Не температурь. Я лишь обработаю рану и отпущу тебя. Мамочка… - добавляет с усмешкой.
Я закатываю глаза.
Он действует умело и быстро. Проходит минут семь, а моя кисть уже забинтована, бинт зафиксирован полосками бумажного пластыря.
- Спасибо, - вскакиваю я с его постели и почти бегом удаляюсь в свою комнату.
Но дверь за собой закрыть не успеваю. Сойер блокирует ее рукой.
- Не так быстро, мэм.
Входит следом за мной и, ни разу не посмотрев в мою сторону, прибирает за меня остатки разгрома.
Я благоразумно молчу, усевшись на широкий подоконник и посматривая на улицу. В поле зрения никаких телефонов-автоматов, и даже магазинчиков, где точно должен быть телефон.
Вздрагиваю от звука захлопнувшейся двери и вздыхаю - первый день явно не задался. Перебираюсь от окна на кровать и, не снимая одежды, залезаю под одеяло. В этом доме я не чувствую себя в безопасности, поэтому с раздеванием повременю. Мало ли, придется спешно покидать временное жилище, лучше я буду готова.
Снова поднимаюсь и иду опускать ночные шторы - еще не очень поздно, потому достаточно светло, а спать при свете я не умею. Обычно так рано я никогда не ложусь, но чем еще заняться в этом доме я не знаю, а еще я чудовищно устала и чувствую слабость. Даже голова немного кружится, но это из-за кровопотери. Желательно бы поесть, выпить сладкого чая, для восстановления, но это значит выходить из комнаты и вступать в контакт с Соейром. Нет уж. Обойдусь. Потерплю до утра.
Ложусь обратно, укрываюсь и смотрю в темноту. Опасаюсь, что из-за насыщенного событиями и эмоциями дня, и терзающих меня дум долго не смогу уснуть, но, наоборот, засыпаю, едва успев проговорить про себя одно из гаданий, которым сто лет назад баловалась с подружками в России "я на новом месте, приснись жених невесте".
И чего я вдруг его сейчас вспомнила?..
Но, сраженная усталостью, сплю я так, будто приняла лошадиную дозу сильнодействующего снотворного, и никаких снов, с женихами или без, не вижу. Я словно проваливаюсь в черную дыру и дрейфую там в невесомости, пока вдруг не выныриваю, варварски разбуженная легким скрипом открывающейся двери.
Обычно таким звуком меня не разбудить, но изрядно измученные сегодня - или уже вчера - нервы, оголены и взведены, как курок револьвера.
Распахнув глаза, резко подскакиваю и напряженно смотрю на прямоугольник дверного проема, точнее, на очертания мужской фигуры в нем, освещенной со спины тусклым светом, льющимся из коридора. Из-за этого эффекта засветки я не вижу его лица, но знаю, что это Соейр - больше попросту некому. Не мифические же враги ворвались в дом. Да и были бы они, кем нужно быть, чтобы найти мое местопребывание буквально за пару часов - Богом? Сомневаюсь, что и Он бы так быстро справился…
- Что тебе нужно? - спрашиваю чуть хриплым от сна голосом, вставая с кровати.
Лежать или даже полулежать в присутствии чужого мужчины мне неуютно. Даже несмотря на то, что полностью одета.
Как же радует меня сейчас этот факт. Так и зацеловала бы себя за эту гениальную идею. Взасос.
Я даже не успеваю закончить эту мысль, как Сойер вдруг резко кидается ко мне и, подойдя вплотную, вынуждает пятиться. Надвигаясь решительно, подталкивает меня собой, я отступаю быстрыми шаркающими шажками.
В комнате темно, но его блестящие глаза смотрят в упор и подчиняют.
Градус волнения, и так не низкий, подскакивает до небес. Но стоит признать, что его внезапное появление внушает мне не страх, точнее, не только страх, но и приятное томление внутри. Сердце, замерев на миг, начинает трепыхаться в груди беспокойным мотыльком. Невесомость, в которой парила в своем сне, проникла в меня и сосредоточилась теперь в низу живота, медленно стекая все ниже...
- Ты, - говорит горячным шепотом, когда я спиной упираюсь в стену рядом с окном.
И ахаю, то ли от неожиданности, то ли от осознания, что это его ответ на мой вопрос. Но не успеваю понять, как отношусь к этому заявлению, как Волчек не грубо, но жестко хватает меня за шею и всем телом вжимается в мое.
Я чувствую, как долбится в мою грудь его не на шутку разогнавшееся сердце. Мое, правда, ему в этом не уступает. И я знаю, что он
