Возникшее возбуждение заставляет пылать щеки. Прикладываю к ним ладони, подхожу к зеркалу. Отражение пугает: глаза блестят, губы порочно приоткрыты от нехватки воздуха, грудь взволнованно поднимается-опускается. Нужно срочно взять себя в руки!
Сейчас мой наряд кажется слишком откровенным, хоть он самый обыкновенный. Черное платье-футляр подчеркивает фигуру, туфли на среднем каблуке, неброский макияж. Все по канонам приветливой домохозяйки.
Так, Жасмин, приди в себя. Это всего лишь ужин, о твоем сне никто не знает. Улыбаемся и не показываем, насколько взволнованна. Но, боже, я не готова сейчас видеть лицо своего хирурга, непременно увижу в его глазах немой вопрос по поводу принятого решения. А решения нет, потому что я не поговорила с Максимом по поводу операции. Зачем его беспокоить этим пустым разговором, когда мы вместе заранее приняли решение? Та просьба...
Какого черта он вообще что-то там советует! И вообще, его дело — сделать хорошо операцию, ему за это платят.
— Ты здесь? — В комнату заходит Максим, опять смотрит на меня оценивающе, довольно кивает. — Замечательно выглядишь!
Я облегченно выдыхаю, услышав привычные слова от мужа. Сомнения, тревоги растворяются, когда Максим заключает меня в крепкие объятья и ласково целует в висок.
— Гости подъезжают, нам пора спуститься.
— Уже? — смотрю слегка испуганно в родные глаза. Максим ободряюще сжимает мою руку.
— Ты прекрасно выглядишь, — шепчет он игриво, его ладонь опускается с поясницы на ягодицу, крепко сжимает. — Как только все уйдут, я порву это платье.
— Зачем? — смотрю удивленно на мужа. Его глаза моментально загораются похотью, обжигая меня, заражая порочным желанием.
— Слишком провокационное.
Недоуменно опускаю глаза. И что в нем такого провокационного? Всего лишь платье-футляр с длиной до колен и вырезом «лодочка». Ничего этакого нет.
Мы спускаемся по лестнице, я крепче сжимаю перила, увидев, как Лариса подходит к входной двери. Сердце тут же подпрыгивает в груди, когда гости заходят в холл. Все повторяется, как на свадьбе. Сначала я вижу улыбающегося Азиза Каримовича, за его спиной стоит черноволосая девушка, а за ней... Встречаюсь взглядом с черными глазами. Время, кажется, останавливается, как и мое сердцебиение. Мы смотрим друг на друга не дольше секунды, но меня пронзает так, будто молнией ударили.
— Добрый вечер, Максим Кириллович! — Пожилой мужчина протягивает руку для пожатия моему мужу, смотрит на меня с теплой улыбкой. — Жасмин, прекрасно выглядите.
— Благодарю, — я лучезарно улыбаюсь в ответ. Этот человек мне очень нравится.
— Добрый вечер, Азиз Каримович. Рад вас видеть в моем доме. Дани, — Максим опускает отчество, так как по возрасту они примерно одинаковы. — Приветствую тебя. Какая прелесть рядом с тобой! — Максим галантно склоняется над рукой жены Дани, что-то ей говорит, что-то приятное, ибо девушка смущенно улыбается на его слова.
Вновь встречаюсь с темными глазами поверх плеча мужа. Дани смотрит задумчиво, разглядывает мое платье. Почему-то мне снова кажется, что я одета слишком откровенно и вызывающе. Почему? Максиму мой образ нравится. Не это ли главное? Хотя он тоже сказал, что платье провокационное... Опускаю глаза, мечтая их больше не поднимать.
Роль гостеприимной хозяйки я проваливаю с треском, но благодаря харизме и легкой болтовне Максима никто не испытывает неловкость, не замечает мои заторможенные реакции.
Проходим в столовую. Максим садится во главе, по правую руку он усаживает жену Дани, по левую Азиза Каримовича, я оказываюсь напротив самого Дани.
Не смотрю на него, но порой чувствую темный взгляд на себе. Стараюсь вести легкую беседу с Азизом Каримовичем, украдкой рассматриваю Беллу. На свадьбе она выглядела счастливой молодой невестой, сейчас в медовых глазах сквозит напряжение. Как только замечает, что кто-то на нее смотрит, как по щелчку вспыхивает взгляд, появляется нежность, адресованная супругу. Ее муж на чувства более сдержан. Увидев взгляд жены, мягко ей улыбается, сжимает руку и незаметно поглаживает пальцы. Со стороны этот жест выглядит доверительным и интимным.
Она красива. У нее гладкая кожа, пухлые губы, блестящие волосы. Очень юна на первый взгляд. Но если всмотреться, можно заметить некую странность в ее облике. У меня возникает стойкое ощущение, что девушка играет навязанную роль. Очень хорошо играет. Но, возможно, я ошибаюсь.
— Как прошел медовый месяц?
Я вздрагиваю от вопроса Максима, все взгляды присутствующих направлены на молодых. Белла сразу же опускает голову, но я вижу со своего места, как она улыбается. То ли нервно, то ли счастливо. Непонятно. Дани сдержан и тоже улыбается, при этом по глазам не поймешь, что испытывает.
— Прекрасно. У нас был интересный тур по Европе, Белла впервые побывала за границей. И не последний. — Он смотрит сначала на отца, потом зачем-то на меня, но тут же отводит взгляд.
Мужчины начинают обсуждать плюсы и минусы Европы, этот разговор мне не очень интересен. Я скручиваю на коленях салфетку. Мысли почему-то крутятся вокруг молодоженов. Картинки совместного романтического отдыха то и дело возникают перед глазами. Нет, я не вижу эту парочку гуляющими по Елисейским полям, катающимися на гондоле по каналам Венеции, смотрящими с трибун на настоящую испанскую корриду. Нет... Не это я вижу. Перед глазами у меня крепкое мужское тело нависает над хрупкой девушкой, вжимает ее в матрац своим весом — и жалобно поскрипывает кровать на всю Францию, Италию, Испанию... Чувствую, как начинает гореть шея, потом этот жар поднимается к щекам, пылает все лицо. Боже, о чем я думаю!
— Жасмин! — слышу встревоженный голос Максима, заставляю себя часто заморгать, взяться за бокал с водой.
— Все в порядке? — это уже интересуется Азиз Каримович.
— Все нормально. Немного душно, — обворожительно улыбаюсь я. По крайней мере пытаюсь.
Мельком смотрю на Дани, он не обращает на меня внимания, увлеченно нарезает на мелкие кусочки прожаренное мясо. Я зависаю на его руках. На приеме как-то не обратила внимания, сильно нервничала, а сейчас... У меня во рту пересыхает, едва вспоминаю, как эти длинные пальцы прикасались к груди, щупали ее, мяли. Соски болезненно сжимаются, дыхание учащается, низ живота наполняется истомой.
За столом возобновляется непринужденная беседа между Максимом и Азизом Каримовичем, иногда подключается Дани. Белла по-прежнему молчит, особого интереса к разговору не испытывает. Я утыкаюсь в тарелку, судорожно пытаюсь понять, что со мной происходит, откуда у меня возник этот непонятный интерес, это запретное влечение к чужому мужчине.
Похоже, на этом вечере только я нервничаю и чувствую себя не в своей тарелке. Расслабиться мне мешают картинки, которые то и дело мелькают перед глазами. Я не вижу узор на посуде, не слышу голоса гостей, в моей голове прочно осел мужчина, который сидит напротив и не подозревает, какую бурю во мне создал. Каждой клеточкой чувствую напряжение, оно давит на меня с неистовой силой. Я подобна пружине, сжимаюсь, сжимаюсь и вот-вот сейчас сорвусь.
— Хорошее вино! — Максим разглядывает бутылку, нюхает пробку. Это вино принесли наши гости.
— Французское. — Дани взбалтывает вино в бокале. — Нам с Беллой очень понравилось. На кончике языка остается изысканный вкус.
На кончике языка? Интересно, он это вино слизывал с тела своей жены? Она вздрагивала, когда его язык вырисовывал причудливые узоры на влажной коже? Чего я прицепилась к девчонке? Что за чертовщина со мной происходит? Какое мне дело, чем эта парочка занималась в своей поездке после свадьбы...
— Тебе налить вина? — спрашивает Дани свою жену на знакомом мне азербайджанском. Я сразу же напрягаю слух, как местная сплетница.
— Я бы не отказалась от воды. Здесь очень душно. — Белла выразительно смотрит на пустой бокал, Дани тут же его наполняет водой из графина. Белла благодарно улыбается, Дани по-особому на нее смотрит. Не как пылкий любовник, но и не как друг.
