в жизни случается одновременно. Если ты не предусмотрел этого, твой косяк, хлебай полной ложкой.
Я допустил промах. И с теми сообщениями в телефоне, и вообще… зря отношения с Амелией в горизонтальную плоскость перевел.
Едва самолет приземляется, я подрываюсь с места и устремляюсь к выходу. Михаил ждет у главного входа.
— Есть новости? — спрашиваю, запрыгивая в джип.
— Нет, Руслан Андреевич. Куда едем?
— Домой.
Для начала домой. Телефон ее по-прежнему недоступен, но почему-то мне кажется, что Маша оставила там мне послание. Женщины такие штуки любят.
— Не уезжай пока, — прошу я Мишу, выходя у своего подъезда.
Кивнув, водитель, откидывает спинку сидения назад и прикрывает глаза.
Я захожу в просторный холл и ходом иду к консьержу.
— Руслан Андреевич, добрый вечер… вот, — протягивает мне связку ключей.
— Это жена моя оставила?
— Да, Мария Сергеевна, — отчитывается мужик и, понизив голос, добавляет, — она вещи свои вывезла.
Ничего, как вывезла, так и завезет обратно. Крутанувшись на месте, стремительно шагаю к лифтам. В голове троит. От волнения перед глазами все плывет. Пока поднимаюсь на свой тринадцатый этаж, кручу в руке ключи Маши.
Это точно ее? На ее комплекте серебристый брелок в виде кошки с изумрудными глазами был. Куда он делся?
Открыв дверь в квартиру, захожу внутрь и бью по клавише выключателя. Прихожую заливает холодный свет.
— Маша!
Скидываю ботинки у порога и прохожу внутрь.
— Маша! — зову ее, надеясь, наверное, на чудо.
Но чуда не случается. Квартира встречает звенящей пустотой. Заглянув в гостиную, быстро поднимаюсь наверх, в нашу с ней спальню. Врубаю свет и встаю на пороге.
Все, как обычно. Застеленная кровать, идеальный порядок.
Она не ушла. Уехала побыть с отцом. Облегченно вздохнув, шагаю внутрь, и тут мой взгляд напарывается на обручальное колечко на прикроватной тумбе.
Бл*дь… это намек, да, девочка?.. Это ж он? Намекаешь, на то, чем я рискую? Ты же не всерьез?..
Подхватив кольцо двумя пальцами, сжимаю его в ладони, а потом выдвигаю ящик тумбы.
Пусто.
Повторяю с нижним — и тот же результат.
Мать твою… Маша…
Распахиваю дверцы шкафа — ни одной вещи, только вешалки пустые. Бросаюсь к комоду, выдергиваю один за другим ящики и в одном из них нахожу черный бархатный мешочек.
Драгоценности. Ничего не взяла.
Сука… все на месте. Даже браслет с кулоном, мой самый первый подарок.
В голове вспышка случается, кровь, вскипая, вскрывает вены.
— Маша! — ору, разрезая тишину пустой квартиры, — Маша!!!
Вылетаю из комнаты, кубарем спускаюсь вниз и врываюсь в кухню.
Должно быть… Что-то от нее все равно должно быть. Записка, письмо… Она не могла уйти вот так, она должна была оставить мне хоть какую-то зацепку, намек на крохотный шанс все исправить.
В кухне такой же идеальный порядок, как и везде. В холодильнике почти ничего. Кетчуп и соевый соус. Посуда на месте, но ни одной ее личной вещи.
Вообще ничего!
Быть не может. Проношусь вихрем по квартире, но не нахожу ни единого следа проживания ее здесь в течение года.
Сдавив переносицу двумя пальцами, крепко зажмуриваюсь. Пздц, сюр какой-то. Не верю.
Но, открыв глаза, понимаю, что это моя новая реальность. Маша ушла, не оставив после себя даже запаха.
Пытаюсь включить голову. Глядя в окно на ночной город, дышу. Да, надо успокоиться. Я всегда умел себя контролировать. Глушить эмоции, когда это необходимо и включать мозги.
Куда она могла поехать?.. Со всеми своими вещами?
Верно, только к отцу.
Время позднее, но я решительно набираю его номер.
Гудки. Длинный *бучие гудки снова и снова. Возьми трубку, тесть! Христом Богом заклинаю, возьми!
Раздражение и злость выходят на новый виток. Отбившись, звоню Михаилу.
— Заводи тачку. На один адрес съездить надо.
Спустившись вниз, стреляю сигарету у своего водителя и прыгаю в машину.
— Погнали, — назвав адрес, прикуриваю сигарету и опускаю стекло.
Почти три года не курил. Первый затяг вызывает приступ тошноты, голова едет, в глазах туманная дымка. Прогоняю никотин через легкие, пока сознание не проясняется. Смакуя во рту горечь, курю до фильтра.
— Вроде, здесь, — проговаривает Миша, вглядываясь в адресные таблички.
— Да, здесь. Остановись вон у того подъезда.
На этот раз мне везет, припозднившаяся бабуля с собакой позволяет мне пройти в дом. Перескакивая через ступеньку, взлетаю на второй этаж и вдавливаю внутрь кнопку звонка.
Трель звонка ударяет по натянутым нервам. По телу волной проходит крупная дрожь.
Это он пришел.
Звонок надрывается, пока мимо моей комнаты, ворча, не проходит отец. Надо бы крикнуть ему, попросить, чтобы не открывал, но язык намертво прилипает к небу.
Слышу, как открывается дверь, а в следующее мгновение меня оглушает его голос.
— Маша!
Папа пытается успокоить Руслана, но тот продолжает выкрикивать мое имя.
Соскользнув с кровати, накидываю на плечи плед и выхожу в прихожую. Кутаясь в материю, подпираю плечом дверной косяк моей комнаты.
Руслан у порога. Взъерошенный, в расстегнутом пиджаке и мятой рубашке. Видимо, только с самолета.
— Маша… собери вещи, мы едем домой.
Поднимаю глаза и обжигаюсь об его взгляд. В них огонь бушует, но за ним больше ничего не видно. Остальные эмоции затмевают агрессия, бешенство и ярость.
Его трясет от злости.
— Молодой человек, — строго проговаривает мой папа, — моя дочь с вами никуда не поедет.
— Поехали домой, Маша.
Проталкивая через себя воздух, я вдруг чувствую, как ледяной ком внутри меня начинает трещать. И сквозь трещины наружу горячими струйками просачивается ненависть. Ядовитая, слепящая и разрушающая.
— Уходите, Руслан, — пытается вытолкать его отец.
— Только со своей женой, — чеканит муж, продолжая продавливать меня взглядом.
Урод.
— Папа, оставь нас на минутку, пожалуйста, — прошу охрипшим голосом.
Отец, сложив руки на груди, смотрит на Руслана исподлобья.
— Пап…
— Она никуда не поедет, — проговаривает по слогам еще раз.
Затем, развернувшись, посылает мне предупреждающий взгляд и скрывается в своей комнате. Мы с Русланом остаемся наедине.
Смотрим друг на друга как заклятые враги. Он обрушивает на меня всю силу свой тяжелой энергетики. Я начинаю задыхаться.
— Мы едем домой, Маша. Собери самое необходимое. Остальное заберем потом.
— Нет, Руслан. Я останусь здесь, и я подаю на развод.
Сунув руки в карманы брюк, он вдруг тихо усмехается. С такой издевкой, что мое лицо от унижения гореть начинает.
— Собирайся, Маша, я жду…
— Пошел к черту, Лебедев, — выдыхаю со свистом, — так понятнее? Я. Подаю. На развод.
Руслан, качнувшись на подошвах ботинок, начинает идти в мою сторону. И чем ближе он подбирается, тем сильнее горит мое лицо. В ноздри забивается любимый запах,
