Когда я дохожу до кухни, раздается слабый шум. Мог ли это снег упасть с крыши? Я выгибаю шею, пытаясь уловить место, откуда он исходит, затем выскальзываю из кухни в другой коридор. Когда я нахожу источник звука, я замираю. Кай отжимается на полу в одних шортах и с голым торсом. Музыка из его наушников звучит так громко, что я слышу ее, стоя в дверном проеме. Кай находится лицом к противоположной стене, поэтому мне открывается прекрасный вид на его спину.
Поскольку он, кажется, погружен в свой маленький мирок, я оставляю его с ним наедине, направляясь в кухню. Не успеваю я сделать больше нескольких шагов, прежде чем что-то стягивает мое одеяло с плеч, и меня вжимают животом в ледяную стену.
Я по порядку анализирую ситуацию. Твердое тело прижимается к моей спине, голая кожа его мускулистых бедер ― к моей заднице, железная хватка рук впивается в мои запястья, вжимая меня в стену.
Паника нарастает в моей груди. Ее наплыв угрожает задушить меня, заставляя меня подавиться воздухом.
— Шшшш… — слышу шепот мне в ухо. И вот так я вновь оказываюсь во тьме, другой мужчина позади меня, другой мужчина прижимает меня к себе, другой мужчина шепчет, чтобы я вела себя тихо.
Я всем телом настолько дико дрожу в руках Кая, что ему приходится ослабить напряжение на моих запястьях. Возможность ― единственный вариант. Я выдергиваю руку из его хватки и бью Кая кулаком по лицу.
Он сдавленно шипит, а затем легко перехватывает мою руку, притягивая меня еще крепче, так что я чувствую каждый изгиб его тела на своей спине.
— Тихо. Мне кажется, я что-то слышал.
Я все еще дрожу, мои нервы вибрируют, каждая часть меня готова бежать, как только я освобожусь, но я не издаю ни звука. Словно мой разум отчасти понимает, что Кай не навредит мне нарочно или из злости.
— Ты слышишь это? — Кай дышит возле моего уха. От этого по моему телу пробегает очередная дрожь, а внутри все кипит от удовольствия и ужаса.
— Сейчас я ничего не слышу, — выдавливаю я, надеясь, что Кай не заставит меня объяснять, что звук моего сердца, бьющегося в ушах, ‒ все, на что я способна.
— Сделай вдох и сфокусируйся, — шепчет он. — Вслушайся.
Я вновь пытаюсь высвободиться из захвата Кая, но это только заставляет его прижаться ко мне еще крепче, подстраивая наши тела друг под друга, когда он немного приседает, чтобы выровнять наши изгибы. Меня отделяет несколько секунд от крика, но не из-за Кая, а из-за всего этого контакта кожи с кожей. Он чуть потный, где бы он ни касался меня, и какая-то глубинная часть меня хочет хотя бы на мгновение слизнуть соль с его кожи, чтобы узнать, каков Кай на вкус.
Очередная волна тошноты накатывает на меня, и меня снова начинает трясти.
Кай плавно убирает свои руки с моих, и я опускаю их вниз, чтобы прижать к груди.
— Тише, тише, — шепчет он, будто я какое-то одичавшее животное, готовое наброситься при малейшей провокации.
— В чем дело? — спрашиваю я, мой голос кажется жалким даже мне самой. — Что такого важного происходит, что тебе понадобилось наброситься на меня и напугать до смерти?
Кай утыкается подбородком в изгиб моей шеи, его дыхание спускается к моему откровенному декольте.
— Моя работа ‒ беречь тебя. Если с тобой что-то случится, Валентина и Адриан сдерут с меня кожу живьем, а потом вернут в охрану.
Наконец, слова Кая доходят до меня, и паника переходит в другое русло.
— Ты думаешь, там кто-то есть? Пришел за нами? — Я смотрю на гравийный рисунок на стене, складывая руки, чтобы сделать себя меньшей мишенью. — Что нам делать? — шепчу я.
Мягкий смех прокатывается по моей шее, вызывая мурашки по коже.
— Это наверняка было просто животное, но я пойду оденусь и проверю.
Разрываясь от мысли, что Кай может и прикоснуться ко мне, и оставить меня, я несколько раз открываю рот, затем снова закрываю его.
— Что мне делать?
Кай аккуратно освобождает мое тело, все еще стоя рядом, но вглядываясь в бескрайние окна в поисках любого постороннего шороха. Мне виднеется лишь безграничная снежная даль. Но я ‒ не Кай, и с самой первой нашей встречи я знала, что он видит больше других.
Кай прищуривается, глядя в окна, его голос так же далек, как горные хребты.
— Оденься, возьми свой завтрак. Я вернусь проверить тебя через мгновение.
Когда Кай обходит меня, я хватаю одеяло и смотрю на него, пока он не исчезает на лестнице. Полагаю, он отправился одеться, что мне тоже следует сделать.
Когда Кай покидает мое поле зрения, я закрываю свое тело от шеи до ног одеялом, пробираюсь по лестнице и мчусь в свою комнату.
Мой живот издает гневливое урчание, словно знает, что я какое-то время не стану спускаться вниз. В следующий раз, когда я возьму еды, то возьму про запас с собой в комнату, на случай если это приключится вновь. Тогда будет совсем без надобности покидать комнату.
Я копаюсь в сумке и нахожу припрятанную мной маленькую электронную книгу. По сути, это моя единственная форма развлечения. Кай дал мне её, когда я восстанавливалась, и я пользовалась ею так часто, что электронная книга стерлась по бокам от моих пальцев.
Я всегда думала, что покупаю книги за его счет, но он ничего не говорил о том, что я выбираю читать, и я никогда не просила денег на их покупку. Может, это еще одна вещь, которую мы не обсуждаем. Есть и другие моменты, связывающие нас секретами и безмолвием, но я держу их при себе. Насколько я могу судить, Кай не говорит о моих кошмарах или о том, как я просыпаюсь, крича и зовя Валентину, и я надеюсь, что так будет и впредь. Однажды я встречусь с ней вновь, и мне не хочется, чтобы она видела сломленную женщину, которой я стала перед концом.
Я забираюсь на мягкое постельное белье и укутываюсь во все одеяла. Облокачиваюсь на изголовье, и мне отчетливо открывается обзор на снежные виды за окном. Мне не представляется места чудеснее. Если бы мне только было чем перекусить.
Я позволяю себе потеряться в книге, и когда через некоторое время дверь моей спальни открывается, я удивленно смотрю на Кая. Теперь он одет, слава богу, но не в один из костюмов, в которых я привыкла его видеть. На этот раз он в джинсах, в толстом сером шерстяном свитере на его плечах и в тяжелых черных ботинках.
Если Кай замечает мой взгляд, то ничего не говорит.
— Ты в порядке?
Я с трудом сглатываю, от близости его тела к моему у меня пересыхает в горле.
— Да, в порядке, — хриплю я.
Кай обводит взглядом комнату, окна, потом меня, и отрывисто кивает мне.
— Ты не взяла еды, да?
Бессмысленно лгать, поскольку он всегда видит меня насквозь.
— Нет, я вернулась сюда, когда ты пошел одеваться. Ты увидел кого-нибудь на улице?
— Нет, только оленьи следы, ведущие вверх по склону хижины. Вероятно, им стало любопытно, и они начали принюхиваться.
Я моргаю, и Кай выходит за дверь, оставляя ее открытой. Моя электронная книга выключилась, пока мы говорили, поэтому я вновь нажимаю на кнопку включения. Пока она прогружается, я обдумываю, как отличается его внешний вид от того, как Кай выглядит в его обычной одежде. Не то чтобы мне регулярно доводилось Кая видеть с тех пор, как он поселил меня в той квартире, но все же.
Книга открывается, и я сильнее укутываюсь в одеяла и вновь начинаю читать. Но едва я успеваю прочитать страницу, как Кай возвращается с тарелкой фруктов. Он садится на край кровати, ставя тарелку возле себя.
— Тебе нужно поесть.
Я продолжаю смотреть в книгу, не глядя на него.
— А если я скажу, что я не голодна, ты заставишь меня есть?
Краем глаза я вижу, как Кай берет ананас и кладет себе в рот.
— Нет, но я могу все съесть, и тогда, если ты решишь, что тебе что-то нужно, тебе придется приготовить это самой.
Я смотрю на лицо Кая, оценивая его искренность. Его черты нейтральны, словно Каю все равно на исход. Я протягиваю руку и беру ломтик яблока, затем откусываю кусочек.
— Спасибо. Я все равно могла сама приготовить себе еду.
