Мария Ивановна в последний раз взглянула на меня и молча прошла в дом. Костя указал мне жестом следовать за ней, что я, пусть и не решительно, но сделала. А когда я проходила мимо него, он совсем не тихо мне сказал.
— Ты уже определись кто я — психически больной или умственно отсталый, Кира.
Впереди идущая старушка резко остановилась, но уже через пару секунд продолжила свой путь, впрочем как и я.
Вот к чему были его слова! Тем более при ней.
Ааааа! Я хочу домой. В свою комнату. В свою прежнюю жизнь.
В доме было всего три комнаты. Большая кухня-прихожая и две комнаты, выходящие из неё. Причём в одну комнату вела лестница — на второй этаж.
В доме была идеальная чистота. Я бы даже сказала стерильная чистота. Мебели было совсем немного и вся она была ещё советского времени, но видимо ухаживали за ней очень хорошо. Никаких сколов или оторванных дверц, никаких неровных ящиков или застарелых пятен. Всё блестело.
А сколько в этом доме было комнатных цветов! Навалом! Не дом, а садовый уголок какой-то. И эти растения тоже все блестели. Не удивлюсь, если и их намывали изо дня в день, натирая каждый листик.
— Пошли, — тихо проговорил Кос, когда я застряла на очередном созерцании бледно-зеленого кактуса с огромными иголками.
Вот такие растения я люблю. Хотя даже неприхотливые кактусы я умудрялась месяцами не поливать, из-за чего они всегда безвозвратно гибли.
Топая за Григорьевым, я наткнулась на острый взгляд его бабули. Она статуей замерла у кухонного стола и не отрываясь наблюдала за мной. Темно-синее длинное платье и такой же платок делали ее еще более старой. Ей точно нужно носить наряды по ярче. Не идет её хмурому лицу и острому взгляду такой темный цвет.
— Бабуль, Кира немного у нас поживёт. Я тебе потом всё объясню.
Мне показалось, что мы с бабулей одновременно повернулись к Косте и впечатались в его лицо удивлённым взглядом.
В смысле я поживу?! — колокольным перезвоном прозвучало в голове и я приготовилась к вопросам.
Но только я приоткрыла рот для этих самых вопросов, как раздался громкий возглас Костиной бабушки.
— Батюшки мои! Что у тебя с лицом, сынок? Кто тебя избил?
Григорьев тяжело выдохнул и стал тихо успокаивать старую женщину.
— Бабуль, я в лесу упал. Всё нормально. Сейчас Кира мне всё обработает, — он продемонстрировал ей аптечку, которую достал из кармана куртки, а я ещё раз поразилась: почему он всё за меня решает?
"Кира поживёт"."Кира обработает". А если я вообще ничего не хочу?! Вернее я хочу просто вернутся домой и забыть эту поездку как страшный сон.
— Костик, тебе срочно нужно к врачу. Смотри какое рассечение на щеке… — бабуля подошла к мужчине и принялась дрожащими руками ощупывать его лицо с разных сторон.
Следом её взгляд переместился на меня и она прищурилась. Потом бабушка что-то беззвучно прошептала бледными губами и её взгляд наполнился неприязнью.
— Это из-за этой девочки тебя избили? — переводя взгляд на внука проговорила она, а Кос очень ловко отстранился от рук бабули и снова развернулся ко мне.
— Поднимайся по лестнице, — проговорил он и даже легонько подтолкнул меня вперёд, — ба, мы пойдем наверх. Как закончим обрабатывать лицо, я спущусь и мы спокойно всё обсудим. Сделай чай и выпей успокоительное, всё хорошо. Правда…
Кос что-то тихо плёл старой женщине, параллельно подталкивая моё нерешительное тельце вверх по лестнице. Обычно неразговорчивый Григорьев сейчас не замолкал, пытаясь успокоить бабушку.
Тем временем мы поднялись на второй этаж, где располагалась ещё одна, совсем небольшая комната. Костя закрыл за нами люк и я осмотрелась.
Свет от одного большого окна, легко освещал пространство комнаты, которая занимала примерно одну четвертую часть всей крыши. Потолок был со скосами, но довольно высокими — наклонять голову было не нужно.
— Три года назад, я отгородил и утеплил эту часть крыши, и сделал здесь своё личное пространство, — тихо объяснил Костя, подойдя к окну, где стоял письменный стол.
На стол он стал выкладывать содержимое аптечки. При этом взгляд его то и дело возвращался ко мне.
Помимо стола в комнате стояла полутороспальная кровать, небольшой шкаф для одежды и большой компьютерный стул. В этой комнате также был идеальный порядок, даже покрывало на кровати не имело ни одной вмятины или перекоса. На столе располагался компьютер и лежал темный ежедневник. Вместо обычных штор, окно закрывали бежевые рулонные шторы, которые сейчас были наполовину скручены, а на подоконнике стояла темно-коричневая деревянная шкатулка. Минимализм и скукота кругом.
— Присядь на кровать, я сейчас закончу и принесу нам что-нибудь перекусить.
Я переместила взгляд на мужчину, который откуда-то достал маленькое зеркальце и сейчас пытался в него разглядеть рассечение.
— Ты бабушку обманул, когда сказал, что я буду обрабатывать твой фейс, — начала я, и после того как Костя промолчал, продолжила, — значит и с заявлением «Кира поживет у нас…», ты тоже поторопился или опять соврал?
Костя как раз заливал рану перекисью, поэтому я не поняла отчего именно он поморщился.
— Я не собираюсь у тебя «пожить». Да я даже ночевать здесь не планирую. Мне нужна зарядка для телефона и как только мой самсунг немного зарядится, я позвоню Белке, которая сразу же заберёт меня отсюда.
И снова долбанное молчание. Ещё минуту назад у него рот не закрывался, а тут полный игнор.
— И что ты снова молчишь? Не деловая беседа, черт возьми. Так я тебе заявляю, что великие речи по делу, я вести с тобой не буду. Ты виноват в том, что я торчу здесь, поэтому помогать мне должен именно ты. Дай зарядное и через час меня не будет в твоем доме.
Кос замирает, даже глаза прикрывает и меня это окончательно выбивает из равновесия. Я подлетаю к мужчине и дергаю из его рук зеркало. Григорьев в ответ сжимает зубы и по его щекам начинают ходить желваки.
— Мы с тобой всё обсудили в машине, — очень тихо говорит Костя, — Дима успокоится и я с ним поговорю, а пока ты побудешь здесь. Если твой брат узнает, что ты слоняешься по городу не пойми с кем, тебе же будет хуже.
— Не пойми с кем?! Я буду с подругой!
— Это с той, которая бросила тебя в загородном клубе два месяца назад? И если бы не Олина знакомая, которая по счастливой случайности была там, то тебя… Неизвестно чем бы все это закончилось.
— Это ОлЕнька и её подружка так сказали, чтобы меня подставить. На самом деле все было по другому. Белку забрал ее парень, а я осталась там с ребятами из мотоклуба. Мне тогда почти восемнадцать исполнилось и я имела право быть где хочу и с кем хочу, — закончила я, сдабривая свой голос излишней язвительностью.
— Всем известна другая версия. Между прочим охрана и камеры тоже подтвердили её… Спорить не буду, но с этой Белкой я тебя никуда не отпущу.
— А я и не собираюсь спорить, тем более с тобой. Мы веселились и больше ничего не было. И удерживать меня ты тоже не имеешь право. Либо ты даешь мне зарядное, либо я уйду без него.
Я впервые в жизни увидела насколько сильно человек может сдерживать свои истинные мысли и эмоции. Костю, как мне показалось, явно вело от силы внутреннего напряжения, но… Но он сдержался. И в этот момент, я четко осознала, что не знаю этого человека даже на четверть. Внутри мужчина совершенно другой и его истинную сущность мне вряд ли когда-нибудь предстоит лицезреть. Хотя-я на озере он как минимум пару раз не сдержался, но и тогда это были цветочки, ведь он быстро возвращал себе контроль над своими действиями.
С другой стороны, мне на фига узнавать его лучше? Он мне никто и никаких дел или тем более отношений, я с ним заводить не собираюсь.
— Хрен с тобой. В среднем ящике в столе лежит зарядное, — совсем тихо проговорил Кос и забрал у меня из рук зеркало.
Отвернувшись к окну он продолжил обрабатывать рану, а я на полной скорости подошла к столу и открыла ящик. Вдруг ещё передумает, а мне без телефона явно будет туго.
