К тому же, что может сделать мне Андрей Миллер? Вчера я весь день изучала информацию о нем в интернете и не нашла ничего криминального. Напротив, журналисты пели ему оды как меценату, успешному предпринимателю и обладателю незаурядного интеллекта. Ну не убьет же он меня, в самом деле? А обезопасить себя я тоже могу — я же Немцова, в конце концов.
Когда я захожу в кофейню на окраине, которую выбрала специально, потому что шанс встретить здесь кого-то из знакомых стремится к нулю, Миллер уже на месте. Сидит за столиком у окна, непринужденно вытянув ноги и потягивая эспрессо. И хотя морально я готовилась к этой встрече, отчего-то увидев его, на мгновенное застываю в нерешительности.
Сегодня я впервые вижу его не в деловом костюме. На нем темное поло и базовые светлые брюки, а на ногах — парусиновые кеды, как у яхтсменов. Волосы в творческом беспорядке спадают на лоб, на запястье поблескивают дорогие часы. Помимо того, что Миллер считается одним из самых успешных бизнесменов в стране, он еще и регулярно попадает в списки завидных холостяков. И теперь я точно знаю почему — дело не только в деньгах и успехе, от его суровой привлекательности буквально захватывает дух.
Внезапно мужчина поднимает голову. Наши глаза встречаются. Его вспыхивают узнаванием, я просто вспыхиваю — горячая волна прокатывается по моему телу, концентрируясь внизу живота. Чертовщина какая-то, честное слово!
Заставив себя двигаться ему навстречу, я наблюдаю, как Миллер грациозно поднимается со стула, чтобы меня поприветствовать. И снова мне становится жарко — зачем только надела свитер?
— Доброе утро, — здоровается он, с любопытством разглядывая мое пылающее смущением лицо.
— Для кого как, — огрызаюсь нервно, получая в ответ веселую усмешку.
Что, черт возьми, его так веселит? Мне вот, например, совсем не до смеха. Все еще не верю, что все это происходит со мной.
Усевшись за стол, я жду, пока официант оставит меню, отказываюсь от завтрака и прошу принести мне только чай.
— Ты не завтракаешь? — спрашивает Миллер.
— У меня что-то резко пропал аппетит.
— Ты всегда такая колючая по утрам?
— Знаете что, уважаемый Миллер!.. — начинаю воинственно.
— Андрей.
— Ч-что?
— Меня так зовут, Даша, — напоминает с улыбкой.
— Я в курсе.
— И все же упорно не желаешь использовать мое имя.
— Это подразумевает определенную близость, которую я не намерена допускать.
— И как же ты собираешься провести со мной пять дней, не допуская близости?
Резко втянув в себя воздух, я лезу в сумку и достаю оттуда сложенный пополам лист.
— У меня есть условия, — говорю твердо, протягивая заготовленный накануне документ Миллеру.
Он берет его, пробегается взглядом по отпечатанным строчкам, потом, отложив лист, с любопытством смотрит на меня.
— Не проблема.
От неожиданности я теряю дар речи. Так просто? Всю ночь я готовилась к битве и искала аргументы для наступления, а он просто соглашается на все?
— Ты же понимаешь, что юридически этот документ не будет иметь никакой силы? — спрашивает он, насмешливо приподнимая бровь.
— Для меня это гарантия, что по истечении пяти свиданий запись выступления останется у меня. А ваша подпись будет значить, что вы так же, как и я не хотите, чтобы этот договор увидели третьи лица. Полагаю, огласка невыгодна никому.
— Хорошо.
— Это не все, — набравшись смелости, выдаю на одном дыхании. — Я хочу, чтобы мы четко прописали все дни, когда мы будем видеться. Они должны уместиться в один календарный месяц с сегодняшнего дня — я не хочу, чтобы это тянулось бесконечно. Ни одно из свиданий не может длиться дольше 24 часов. И… Никакой постели.
— Ты хочешь выбрать пять дней — хорошо. Условие про 24 часа меня тоже устраивает. Что касается постели, — он задумчиво переводит взгляд своих серебристых глаз на мой рот. — Только по обоюдному согласию. Это я могу тебе обещать.
— Вы мне неинтересны.
— Я пока не пытался тебя заинтересовать, — отвечает он с улыбкой самца, уверенного в своей неотразимости.
В этот момент перед столиком возникает официант с чайником чая, поэтому я вынуждена замолчать.
— Зачем вам все это? — спрашиваю я. — Не поверю, что у вас есть недостаток женского внимания.
— Недостатка действительно нет. Но мне понравилась ты.
— Всех девушек, которые вам нравятся, вы шантажом заставляете с вами встречаться? — говорю колко, в надежде сильнее уязвить его.
— Ты будешь первой, Даша. И то, только потому, что учитывая мои непростые взаимоотношения с твоим отцом, другого шанса ты мне не предоставишь, — говорит мягко, а потом деловито, словно обсуждает очередную сделку, продолжает: — Я посмотрю свое расписание и пришлю тебе выбранные мной дни. Ты можешь внести все, что мы обсудили с тобой в свой договор, и взять его на нашу первую встречу. Я все подпишу.
— Я бы хотела, чтобы вы подписали его заранее.
— Не доверяешь мне?
— А я должна? — теперь уже я насмешливо приподнимаю брови.
— Туше. Так даже интереснее.
Глава 8
Даша
На следующий день Миллер сообщением присылает мне даты, в которые он хочет со мной встретиться. Первая — через четыре дня, последняя — в конце третьей недели. Все как я и просила — без затягивания.
Когда я заношу их в документ и отправляю на распечатку, чтобы потом подписать, по телу прокатывается горячая волна дрожи. Наверное, сейчас я впервые отчетливо понимаю на что согласилась — меня ждут пять дней в компании совершенно незнакомого человека. Привлекательного, властного и опасного врага моего отца. И я понятия не имею, что мне от него ждать.
Утром в пятницу накануне первой встречи я получаю письмо. Обычный неприметный конверт с моим именем, написанным от руки размашистым почерком. И хотя конверт без опознавательных знаков, я, как и в случае с цветами, знаю, кто его прислал.
Чувствую как внутри меня просыпается не интерес, что в конверте, а раздражение — Миллер, кажется, сошел с ума. Серьезно? А если бы это письмо попало в руки к отцу?
— Даш, для меня письмо? — голос папы за спиной раздается настолько неожиданно, что я подпрыгиваю на месте.
— Нет, пап, — отмахиваюсь я, растягивая губы в дежурной улыбке. — Это для меня. Помнишь, в прошлом году я отдыхала в Испании и там познакомилась с Кэти. Периодически получаю от нее письма, чтобы практиковать свой испанский.
— А не проще общаться по телефону? — скептически произносит отец, поглядывая на конверт.
— А мы общаемся и по телефону, и так, — уверенно киваю головой. Если начну мямлить или «плавать» в ответах на его вопросы — отец догадается, что я говорю неправду. У него нюх на ложь. — Да и мне интересно расшифровывать ее почерк.
Я почти не вру. Мы с Кэт действительно ведем переписку не только в мессенджерах. В моей прикроватной тумбе в спальне аккуратной стопкой сложены не меньше десяти писем и открыток от заграничной подруги.
— Понятно, — голос отца становится безучастным, когда он переключает внимание на свой телефон. — Кстати, как твои успехи в изучении языка?
— Я еще пока думаю на русском, — шучу я. — В остальном все отлично. Нужно какое-то время прожить в стране, чтобы начать думать на испанском.
— Если хочешь, ты можешь следующим летом снова поехать туда на несколько месяцев. Отдохнешь и попрактикуешься заодно. Приятное с полезным — как ты любишь, — предложение отца звучит заманчиво, но сразу после защиты диплома я планировала устроиться на работу. Разумеется, папе о своих планах я не рассказываю. Тем более, это будет еще очень нескоро.
— Спасибо, пап, — целую отца в щеку.
— Даша, я сегодня улетаю в командировку, — голос отца останавливает меня на полпути к лестнице на второй этаж, — вернусь послезавтра утром. Присмотри за братом, хорошо?
— Диме девятнадцать, — напоминаю с иронией.
