— Белое или красное? — улыбнулся мне Паша, забирая фужер.
— Полусладкое, — ответила ему, доверительно обратившись к Надежде Васильевне: — Сколько не пыталась, а так и не смогла научиться разбираться в винах. Не понимаю, как люди пьют сухое? Пупсик говорит, что я до него просто не доросла ещё. Как до оливок. Говорит, с возрастом пойму всю прелесть. Но какая прелесть может быть в этой кислятине?
— Виталик, мне вина тоже налей, пожалуйста, — протянула она в ответ, отстранённо кивнув на мои рассуждения.
— У тебя фужер целый… — начал говорить отец, но замолчал, наблюдая, как супруга залпом осушила бокал и поставила его перед мужем.
— Я до сухого доросла, если можно так выразиться, — произнесла она, переводя взгляд с меня на Пашу. — Так... Как вы познакомились?
— Серьёзно? — холодно обратился к маме Андрей. — Будем делать вид, что нам это интересно, вместо того…
— Андрей…
— Лина моя невеста, — перебил Паша брата и мать. И произнёс он это с такой интонацией, что даже я улыбаться перестала. Понятия не имела, что он умеет вот так… властно и холодно. — Нравится вам это или нет. И вы либо принимаете мой выбор. Либо…
— Либо? — повторил за ним Андрей, используя те же стальные нотки.
— Либо мы уедем. Но это ничего не изменит.
Сказав это, Паша нашёл мою руку и демонстративно её поцеловал.
— Мой пончик, — отозвалась я на ласку, потрепав его по щеке и стараясь избавиться от холодка, пробежавшего по спине. Андрей смотрел на нас с такой ненавистью, что я начала опасаться, а не кинет ли он в меня вилкой. — Но я не хочу становится яблоком раздора. Давай я просто уеду, чтобы вы не…
— Нет.
— Отличная идея! — хором с Пашей произнёс Андрей.
— Хватит, — сухо сказал глава семейства, обведя всех нас тяжёлым взглядом. — Никто никуда не поедет. Это Пашин выбор и мы его… уважаем.
Заминку услышали все. Но только я сделала вид, что не заметила её, вернув на лицо идиотскую улыбку.
— Спасибо, папа, — спокойно отозвался Паша, переключая внимание на еду. — Тебе положить салатика?
— Я после шести не ем, — ответила я ему, беря в руки фужер и откидываясь на спинку стула, доверительно сообщая присутствующим. — Винная диета. По пятьсот грамм вместо завтрака, обеда. На ужин можно литр. Я же модель. Должна следить за собой.
— Я припоминаю, — отозвалась Надежда Васильевна. — Но мне казалось, что тебе не нравилось это… занятие. Ты хотела в жизни добиться чего-то значимого, если я правильно помню.
Как и я, она не притрагивалась к еде, задумчиво потирая пальцами ножку фужера с вином.
— Да что вы, — беззаботно отозвалась я, мысленно поражаясь её памяти и проницательности. Надо же. Запомнила. Впрочем, сейчас это ничего не меняет. — Что может быть лучше, чем изо дня в день ходить туда-сюда под прицелом камер и жадных мужских взглядов? Это всё, о чём я мечтала с пелёнок.
Паша хрюкнул, старательно маскируя смех кашлем.
— Подавился, мой поросёночек? — я от души хлопнула друга ладонью по спине.
— Спасибо, родная, — сдавленно поблагодарил он меня, после того как по-настоящему откашлялся. — Так гораздо лучше.
На несколько минут воцарилась тишина. Давящая, гнетущая. Как в фильмах ужасов. Этакое затишье перед появлением на экране монстра, кричащего оглушительное: «Бу!».
— Алина, а… — Надежда Васильевна очень старалась наладить за столом относительно нормальную атмосферу, но просто не знала, что сказать. — Как поживает твоя семья? Кажется, у тебя был брат?
— Сестра, — поправила я её, продолжая держать на лице улыбку. — Но это не важно. Я не общаюсь с семьёй.
— О, — маман отпила из фужера. — Это… неожиданно.
— Ожидаемо, — отвесил комментарий Андрей.
Он тоже не ел. Сидел, скрестив на груди руки и пытался прожечь во мне дыру взглядом. Или испепелить, что более верно.
— А зачем мне с ними поддерживать связь? — сказала я, глядя ему в лицо. — Денег у них нет. Связей тоже. Они никто для меня. Я решила создать новую семью. С моим любимым, — Паша улыбнулся мне, едва заметно качнув головой. — Хочешь, я буду звать тебя братом, Андрюш? Всегда мечтала о старшем братике.
— Я хочу, чтобы ты сию же секунду…
— Так… — видя, что назревает конфликт, мама братьев поспешила перевести тему. — Алина. Расскажи, как вы познакомились с Пашей. Это ведь так… невероятно. Вы родились и выросли здесь, а познакомились в столице.
— Ничего невероятного, — доверительно ответила я ей. — Я его выслеживала.
— Выслеживала?
— Зая шутит, — Паша приобнял меня, ощутимо сжав за плечо.
Перегибаю. Знаю.
Но остановиться не могу.
— Мы познакомились в парке, — начал Паша рассказывать матери, не давая мне ничего придумать. — Я как увидел её, сразу понял – это любовь. Но, конечно, пришлось завоёвывать. Лина долго не воспринимала меня всерьёз.
— И в какой же момент всё изменилось? — без особого интереса уточнила Надежда Васильевна.
— Когда я узнала про его деньги, разумеется, — успела я ответить раньше Паши.
На этот раз тишина за столом продлилась несколько секунд и нарушилась не с помощью хозяйки дома и её нового вопроса.
— С меня хватит, — заявил Андрей, резко встав и громко отставив стул в сторону, вышел из-за стола.
— Андрей… — попыталась остановить его мама, но он её просто проигнорировал, покидая столовую.
— А вот это действительно ожидаемо, — произнёс отец семейства, пристально рассматривая меня. — Алина. Я хотел бы поговорить с тобой после ужина. Желательно наедине.
— Не стоит.
— Конечно, — одновременно с фразой Паши согласилась я на предложение.
— Алина…
— Паша, — устало повернула я на него голову. С уходом Андрея у меня словно открылось второе дыхание. Находиться здесь стало легче. Но, одновременно с этим, энтузиазм поддерживать беседу в том же духе пошёл на спад. — Твой папа скоро станет и моим. Мы почти семья. Почему мне нельзя с ним поговорить?
— Нет, поговорить можно…
— Тогда не стоит откладывать, — Виталий Петрович поднялся, выжидательно смотря на меня. — Ужин всё равно не задался. Пойдём.
— Конечно, — я поднялась, взглядом показывая Паше, что всё будет нормально.
Идя следом за главой семейства в одну из пустующих сейчас гостиных, я гадала, о чём он хочет со мной поговорить. Но реальность, как всегда, оказалась круче любых, даже самых смелых предположений.
— Сколько ты хочешь получить за то, что исчезнешь из жизни Павла навсегда? — без предисловий спросил у меня Виталий Петрович, закрывая дверь.
10
— Что? — зачем-то переспрашиваю я, хотя и так прекрасно расслышала каждое слово.
— Давай начистоту, — Виталий Петрович устало опускается в кресло, не сводя с меня внимательного взгляда. — Я никогда не лез в жизнь своих сыновей. Но сейчас… не держи меня за идиота. Я прекрасно вижу весь твой фарс, как и понимаю его мотивы.
— Не хочу вас расстраивать, — плавно опустившись в кресло, я закинула ногу на ногу. — Но никакого фарса нет…
— Перестань, — Виталий Петрович поморщился, словно проглотил два лимона. — Сколько?
— Десять миллиардов, — усмехнулась я. — Потяните?
— Я не понимаю, — покачал он головой, впервые за время нашей беседы отводя взгляд в сторону. — Вижу же, что ты далеко не глупа. Зачем ты стравливаешь их? Хочешь отомстить Андрею?
— Отомстить? — переспросила я, не понимая, с чего такой вывод.
Хотя, стоит признать, в чём-то Виталий Петрович был прав. Жажда мести мной и двигала. В основном. Если не считать желание помочь Пашке с Юлькой, разумеется. Но о последнем я почти не вспоминала за время ужина.
— Встречались вы, расстались, — мужчина небрежно взмахнул рукой. — Зачем ты приехала? Зачем втянула в это Павла? Что и, главное, кому, ты пытаешься доказать?
— Я втянула? — я подавилась воздухом, чуть не признав, что как раз именно Пашка меня во всё это втянул. — Когда Паша пригласил меня познакомиться с его семьёй, я понятия не имела, что это будете вы. Если бы я знала, куда еду, то…
