— Ты такая властная кошечка, — шучу я, используя свое прозвище против нее.
Она, как обычно, мурлычет мне, и мы оба смеемся.
По крайней мере, одна из дорогих мне женщин была здесь, чтобы посмотреть, как я выигрываю очередной чемпионат. Кэт идет со мной до раздевалки, где мы расстаемся, обещая встретиться позже. Жаль, что я не могу присутствовать на ужине в качестве ее парня, а не лучшего друга.
ГЛАВА 8
Четвертый Курс
Кэт
После того, как я слишком долго провозилась со своими волосами, я отказываюсь от локонов, которые не хотят держаться на месте, и спешу вниз, в вестибюль, чтобы встретиться с Дином. Он остановился со своей командой в нескольких кварталах отсюда, в недорогом отеле. Я планировала сделать то же самое, но мой отец настоял на том, чтобы забронировать мне номер люкс в отеле «Пенинсула», что было абсолютным перебором на выходные.
Двери лифта открываются, и через несколько секунд я выхожу и вижу Дина, одетого в черные оксфорды и слаксы, которые идеально сочетаются с его смуглыми чертами лица. Даже зимой на его оливковой коже все еще остается легкий загар. Ожидая, прислонившись ладонью к стене, как будто он держит эту чертову штуку, Дин выглядит как греческий бог, со своими короткими волнистыми уложенными волосами, и мускулистым телом, доведенным до совершенства.
У моего лучшего друга нет недостатка в женщинах, которые бросаются на него — и не без оснований. Трудно не испытывать влечения к Дину. Но мне нравится, что он мой друг. Наша ситуация слишком сложна. Иногда я задаюсь вопросом, не разрушила ли я нашу дружбу, попросив его лишить меня девственности. Но как бы то ни было, я ни о чем не жалею. Он обыграл меня в аэрохоккей, и с тех пор мы были неразлучны.
— А ты прихорошилась, — говорит мне Дин, подмигивая и как обычно самоуверенно ухмыляясь.
Он разглядывает каждый изгиб моего тела, от ног до лица, заставляя меня чувствовать себя несколько неловко в облегающем красном платье, которое подчеркивает мои светлые волосы и светлый цвет лица. Хорошо, что на мне зимнее пальто, прикрывающее наиболее открытые части моего тела.
— В кои-то веки ты выглядишь как девчонка.
Если бы он не был моим лучшим другом, мой кулак прямо сейчас врезался бы ему в челюсть. Дину сходят с рук вещи, которые я не позволяю никому другому. Это был его способ сделать мне комплимент, не делая отношения между нами слишком странными.
Я смеюсь над его глупым комментарием и качаю головой:
— Спасибо, придурок. Ты и сам не так уж плох.
Он протягивает мне руку, улыбаясь как идиот и совершенно не обращая внимания на мой выпад в его сторону:
— Готова к ужину, Котенок?
— Да, умираю с голоду, и мне не терпится увидеть своего отца и братьев. Я не видела их больше месяца.
— По крайней мере, у тебя будет с ними все лето.
Я улыбаюсь при мысли о наших ежегодных традициях в поместье Болдуин, доме моего детства недалеко от Чикаго, всего в сорока минутах езды от того места, где мы сейчас находимся.
— Папа хочет, чтобы ты приехал этим летом. Вчера вечером он спросил меня по телефону, присоединишься ли ты к нам.
— Я бы ни за что на свете это не пропустил. Где бы ты ни была, я хочу быть там, но я не могу оставить свою маму совсем одну. Ей нужно, чтобы я помог ей со счетами.
Как только я приближаюсь к нему, Дин притягивает меня к себе, прижимая к себе. Мои младшие братья любят Дина за то, как он заботится обо мне. Такер и Тео также являются причиной того, что мы никогда не развивали наши отношения дальше.
— Твоя мама тоже приглашена. Чем больше, тем веселее. У нас достаточно места для вас обоих.
— Ей бы понравилось, но сомневаюсь, что она поедет со мной, учитывая ее рабочий график.
Крепко схватив меня за руку, Дин выводит меня на улицу, холод от воздуха проникает мне под кожу. Дин проводит рукой по моей спине и рукам, чтобы согреть меня, в то время как его зубы стучат.
— Почему на тебе нет куртки?
Он пожимает плечами, подзывая нам такси:
— Не знаю. Все, о чем я мог думать — это добраться сюда вовремя, чтобы забрать тебя на ужин. Куртка была последней вещью, о которой я волновался.
Я качаю головой, хотя этот жест согревает мое сердце. Дин всегда ставит меня на первое место.
— Сейчас слишком холодно, чтобы забыть о такой простой вещи, как куртка. Ты можешь заболеть.
— Я играю в хоккей, Котенок. Для меня нет слишком холодной погоды.
— Я тоже играю, но это не значит, что мне нужно отмораживать задницу еще и за пределами катка.
— Ты должна бы привыкнуть к этому, особенно после того, как выросла в холодном климате и большую часть своей жизни путешествовала с катка на каток.
К тротуару подъезжает такси, и Дин отпускает меня, чтобы открыть дверцу и помочь мне забраться внутрь. Как только я прижимаюсь к нему, и мы направляемся в стейк-хаус, он берет мои руки в свои и потирает их друг о друга. Затем он подносит их ко рту, чтобы подышать на мою кожу, согревая ее своим прикосновением.
— А как сейчас? Лучше? — он смотрит на меня своими синими радужками, которые пронзают мою душу насквозь.
На секунду у меня перехватывает дыхание, и я понятия не имею, что сказать, потому что мне не хватает слов. Жест Дина такой интимный и любящий. В такие времена, как сейчас, я хотела бы, чтобы мы могли стать чем-то большим, чем просто друзьями.
— Э-э-э, а-га, — бормочу я. Жар, исходящий от его рта, разжигает огонь под моей кожей. Я поворачиваю голову, чтобы выглянуть в окно, отчаянно желая отвлечься от эмоций, которые Дин всколыхнул в моей груди.
Ненавижу, когда у меня возникают вспышки влечения к Дину. Из-за него трудно не испытывать к нему никаких чувств, даже если это всего лишь сексуальное напряжение. Большинство девушек спрашивают меня, как я могу оставаться с Дином друзьями, не набрасываясь на него каждый день. Это нелегко.
Мы не разговариваем по дороге в ресторан, что меня вполне устраивает. Такая дружба, как наша, не требует слов.
Дин держит мою руку на своем бедре, пока камердинеры не открывают наши двери. Я даю водителю деньги прежде, чем Дин успевает открыть свой бумажник, что, не сомневаюсь, разозлит его. Он ненавидит, когда я за что-либо плачу, несмотря на то, что он знает, сколько денег у меня в трастовом фонде.
Я выскальзываю из машины, и Дин берет меня под руку, таща к тротуару.
— Ты должна была позволить мне заплатить, — рычит он.
— Он провез нас всего улицу. Стоило всего десять долларов. Я от этого не обеднею.
Он хмурится:
— Дело не в этом, Кэт.
Я дергаю его за руку, чтобы потащить к входной двери, и он подчиняется.
— Перестань делать из мухи слона из-за денег. Через несколько месяцев ты получишь свой бонус и достаточно денег, чтобы тебе больше никогда не пришлось о них думать.
— Будет не так уж и много денег, — говорит он, и его дыхание создает перед нами белое облачко. — Я играю в хоккей, а не в футбол или баскетбол.
— Твоей маме будет достаточно, чтобы перестать работать в закусочной, а тебе — купить машину и переехать в квартиру.
— Эй, может быть, мне нравится ездить на общественном транспорте. Ты когда-нибудь думала об этом?
— Никому не нравится ездить в автобусе с чуваком, который поздно ночью дрочит на заднем сиденье. Так что даже не пытайся убедить меня, что тебе нравится возвращаться домой, когда там этот чудак, занимающий все свободное место.
— Придурок Джерри — главный атрибут в автобусе шестьдесят седьмого маршрута, — ему трудно произносить эти слова без смеха.
Я хихикаю:
— Ты такой смешной.
— Тебе было бы без меня скучно, — он понижает свой глубокий голос до более чувственного тона.
Мы заходим в ресторан, украшенный деревянными вставками, и запах стейка наполняет мои ноздри, заставляя мой желудок урчать.
— Здравствуйте, — говорю я администратору, стоящей за большим дубовым столом. — Мы ищем вечеринку Болдуин.
