на пляж под «переездом», потом на дачу в Васильевку, а там как получится. Тачку надо назад пригнать вместе со мной, у меня вахта послезавтра начинается. Десятку дам. У меня днюха.
Твою мать.
Глава 8
Полина
Мой внутренний голос, моя голова, все мое благоразумие орут о том, что я не должна этого делать, но я делаю. С волнением, от которого колотится сердце, я жму на вызов в своем телефоне, ткнув пальцем на имя Антона в справочнике.
Я никогда не звонила ему в середине дня. Я и вечером звонила ему всего один раз, обычно… это традиция, которая сложилась сама собой, обычно он звонит мне сам. Потому что он парень, и в моей системе координат именно парень должен звонить, а не наоборот, но я плюю на свои принципы. Возможно, я хочу сломать эту традицию, потому что вторые сутки она меня душит.
Пока идут гудки, я безжалостно терзаю зубами нижнюю губу, стоя в ледяной озерной воде по щиколотку. Сегодня один из тех дней, когда погода вдруг сделала кульбит, и вместо дождя на небе солнце, под которым легко можно сгореть. Мой нос, кажется, уже это сделал.
Стопы вязнут в песке, которым здесь укомплектовано дно.
Это самое приличное место для купания в городе. База отдыха, где парковочное место с почасовой оплатой, и места здесь ограничены. Эта база и озеро принадлежат семье Адама, поэтому для нас здесь всегда «открыт шлагбаум».
Я притащилась сюда на автопилоте, потому что получила рассылку с приглашением потусоваться. И потому что мои планы на день резко изменились. Вчера, когда Антон позвонил и сказал, что его выходной отменяется.
Я чувствую себя ненормальной, у которой, то отрастают, то сворачиваются крылья. Они сворачиваются уже второй раз за три дня.
Гудки в трубке все идут и идут, потом вызов сбрасывается, потому что мой парень мне не отвечает.
— Черт… — пихаю телефон в поясную сумку и выхожу из воды.
Ноги окоченели.
Теперь он увидит пропущенный вызов и решит, что у меня что-нибудь случилось. Мне нужно либо придумать какую-то дурь, чтобы оправдаться, либо признаться в том, что я позвонила просто так, без конкретной цели. Просто, чтобы поболтать!
На пирсе визжит Яся, потому что Адам пытается столкнуть ее в воду.
Я вижу на берегу Милу, пять минут назад ее там не было. Мы не общались со дня рождения Адама. Судя по выражению ее лица, она и сегодня не намерена со мной общаться.
Плевать.
Изнутри я напрягаюсь, потому что она приехала не одна, а с Хасановым. Он стоит над лежаком, на котором свалены мои вещи.
— Какая прелесть, — кривится, держа в руках томик «Ромео и Джульетты» с золотым переплетом. — Обоссаться можно.
Выдернув из его рук свою книгу, заталкиваю ее в рюкзак и застегиваю молнию.
Не знаю, что было в моей голове в семнадцать, когда я начала с ним встречаться. Он красивый, но за три года стал еще большим козлом, чем был, даже его голый загорелый пресс меня не впечатляет. В нем есть самая настоящая гниль. Если бы он до меня дотронулся, я бы шарахнулась.
— У меня есть автожурнал с картинками, — бросаю. — Дать почитать?
— Полегче, Абрамова, — предупреждает. — Мне не нравится, что ты со мной так разговариваешь.
— Я с тобой не разговариваю. Это ты со мной разговариваешь.
Достаю из кармана рюкзака носки и, прежде чем их надеть, отряхиваю ноги. На мне беговые шорты и спортивный лифчик. Я собираюсь пробежаться и проветрить свою дурную голову.
— Где твой Ромео? — слышу усмешку. — Может, он мне машину помоет? Дам ему пару сотен.
Мои щеки обдает краской. То ли от злости, то ли от смущения. Я не могу позволить ему увидеть свое смущение, но он видит. Растягивает губы в жесткой улыбке, чувствуя, что победил, потому что я молчу.
Мой отец — главный городской судья. Я поступила на юридический, потому что с детства не представляла других вариантов. Я с детства мечтала стать адвокатом, но, стоя здесь, рядом с Хасановым, понимаю, что эта профессия не для меня.
Я просто ноль без палочки, раз молчу, не зная, что ответить!
Быстро обуваю кроссовки и надеваю на голову бейсболку, чтобы спрятать глаза.
— Тебе опять заблокировали карточки? — спрашиваю с издевкой. — Я дам тебе пару тысяч на автомойку, если у тебя с деньгами туго.
Три года назад отец контролировал его именно таким способом, потому что никакие другие методы на Ильдара не действовали. Он просто кутил по городу и за его пределами, разбил одну машину и ударил полицейского.
Он и сейчас уверен в том, что ему все можно.
— Залепи свое дуло, — говорит мне холодно. — Иначе я твоему Ромео глаз на жопу натяну.
— Пошел ты! — шиплю, выбрасывая ему в лицо руку с оттопыренным средним пальцем.
Развернувшись на пятках, иду к парковой дорожке, дрожащими руками заталкивая в уши наушники.
