замолчала.
— Айлин!
Я нехотя снова опустила голову и часто задышала, меня всю трясло от несправедливости, от того, что мне не дают защититься. Не могла перечить отцу. Но я чувствовала, что меня прожигают взглядом. Я чувствовала, что этот Роман неотрывно смотрит на меня.
— Так, ладно, — наконец произнес мужчина, — на самом деле я пригласил вас, чтобы объясниться и попросить вернуть мне мою вещь. Вчера вечером случилось недоразумение.
Все затаились в ожидании рассказа Романа. Его мать немного нахмурилась и так же, как и мой отец, всё своё внимание обратила к словам сына.
— Так уж вышло, что вчера я неспециально порвал платье вашей дочери, — бесцеремонно сообщает Рома, сам того не осознавая, как двусмысленно звучат его слова.
— Рома! — тихо шепчет его мать, и я вижу, что у женщины в глазах появился страх.
— Я дал ей свой пиджак, на время, пока сестра должна была прийти и помочь Вашей дочери. И чтобы не возникло большей проблемы, я пригласил её в свою комнату. Она должна была дождаться мою сестру в моей комнате, но случилось опять недоразумение, и она убежала раньше, чем подоспела моя сестра.
— Рома! — уже громко произносит имя сына, понимая, что, если он сейчас не остановится, у них, как и у моей семьи, будут проблемы.
— Это правда?! — заорал отец обращаясь ко мне.
Я повернулась с ужасом в глазах к отцу, хотела соврать, что это неправда, и я не пошла к нему, но не успела, он снова замахнулся и хотел мне снова дать пощёчину, но Роман перехватил его руку в самый последний момент.
— Господин Рашид, — процедил сквозь зубы Роман, — держите себя в руках. Ничего дурного между нами с вашей дочерью не было. Я всего лишь рассказываю, как всё было.
Неужели его разозлило, что отец хотел меня ударить? Я не понимаю его. То обвиняет меня в воровстве, то спасает от удара по лицу. Чего он добивается?
Я начинаю часто дышать. Не хочу плакать у всех на виду, но чувствую, что с каждой секундой сложнее сдерживать порыв заплакать.
В этот момент он поворачивается ко мне и замечает мой синяк.
— Что это? — нахмурившись пытается разглядеть.
Я же опускаю глаза и стараюсь прикрыть выпавшими из косы волосами щёку, на которой красуется синяк. Но тут же мои глаза расширяются от шока, когда мужчина делает шаг ко мне и протягивает руку к моему лицу, я тут же отступаю, не позволяя ему притронуться до меня.
— Рома! О, Аллах, что ты делаешь?! — быстро реагирует госпожа Патимат и подходит к сыну, пытаясь его остановить.
— Вот это шоу! — слышу, как недалеко от нас начинает ржать Рамиль. — Брат, приезжай почаще домой хотя бы для того, чтобы немного вспомнить наши обычаи. Ну или просто чтобы развеселить меня.
У меня сердце начинает бешено биться, такое чувство что вот-вот оно готово выскочить из груди. Ноги медленно начинают слабеть, и я чувствую, что долго не продержусь.
Отец, видимо, впал в ступор от наглости Романа, иначе я никак не могу объяснить, почему он не вмешался.
Роман аккуратно убирает руку матери, что держала его, видимо, чтобы он больше не смел подходить ко мне. Но даже это не помешало ему сделать задуманное, потому что в следующую секунду он всё же подходит ко мне и указательным пальцем поднимает моё лицо вверх, а после поворачивает на сторону, где красуется мой синяк.
— Кто это сделал? — строго и в то же время требовательно спрашивает у меня Роман.
Смотрю на него сквозь туман в глазах и понимаю, что я вот-вот потеряю сознание.
— Мне… нужно присесть, пожалуйста, — выдыхаю жалобно последнее слово и падаю, закрыв глаза. Последнее, что я запомнила перед обмороком, это сильные руки и горячее тело, к которому меня прижали.
Рома. Он меня поймал.
Чёрт! Что не так с этой девчонкой? Всего лишь два дня её знаю, и ровно столько же дней от неё проблемы. Вчера убежала с моим пиджаком, в кармане которого лежала моя флешка с очень важной информацией, сегодня она упала в обморок.
Выглядела бледной, даже больше, чем вчера. Такая маленькая, и лицо у неё без косметики смотрится совсем по-детски. Интересно, сколько ей лет на самом деле?!
Я даже успел забыть, что девушка нашей веры, и умудрился рассказать про вчерашний случай с ней всем присутствующим. Матушка, конечно, в шоке, как и её отец, но мне плевать, эти обычаи и устои не для меня. Никогда не признавал и не признаю. Поэтому не видел никаких проблем с тем, чтобы прикоснуться к девушке. Возможно, я бы этого не сделал, но меня разозлило, что у девчонки на лице синяк. Вчера его не было, значит это случилось сегодня. И если я узнаю, что в этом замешаны мои парни, то им несдобровать.
— Не трогайте мою дочь, что Вы себе позволяете, молодой человек?! Дайте её сюда! — её папаша, кажется, очнулся спустя целую вечность и побежал за мной. А я её почему-то принёс в свою комнату.
— Врача позовите, — крикнул прислуге, которая оказалась рядом.
— Сынок, что ты делаешь?! Ты хочешь свести меня с ума? К девушке нельзя прикасаться, о Аллах, что же мы теперь будем делать?! — взволнованно следом зашла матушка.
— Прошу всех успокоиться, пусть девушка придёт в себя, и мы спокойно все поговорим.
— Госпожа Патимат, что Ваш сын несёт?! Он перешёл границы дозволенного, я буду жаловаться старейшинам! Что это такое? Сначала он обвинил мою дочь в воровстве, затем нас насильно привезли сюда, а теперь он ещё позволил себе дерзость прикоснуться к моей невинной дочери, что теперь скажут люди?! Разве они не будут говорить, что моя дочь больше не тронута мужчиной? Ответьте мне!
— О, Аллах! Рамиль, звони отцу, пускай немедленно возвращается домой! Рома, а ты немедленно отойди от девушки! — паникует, как всегда, матушка.
Наш семейный врач быстро приходит, так как со вчерашнего вечера мы её ещё не отпускали, и она дежурит почти вторые сутки сегодня. Отец её специально пригласил на эти два дня, так как опасался, что кому-то на свадьбе может стать плохо. И, как всегда, он не прогадал, бабушке вчера стало плохо, а Аниса Максудовна вовремя оказала ей медицинскую помощь.
— Добрый вечер! Кому тут стало плохо?
— Ох, дорогая Аниса, посмотри девушку, она неожиданно упала в обморок, — мама опережает меня.
— Так, прошу всех выйти, мне нужно осмотреть девушку.
Вышли все, кроме моей матушки. Отец девушки вышел из моей комнаты самым последним.
