он увидел, что, хотя наш совместный путь начался с того, что он требовал и насильно брал контроль, все изменилось. Теперь я решила отдать его ему… не потому, что должна была, а потому, что хотела этого.
Святой ввел меня в здание, и, если бы меня не отвлекал тот факт, что мне пришлось надеть его пиджак, чтобы прикрыть свою разорванную одежду, а вершина бедер все еще была влажной от греха, я бы, наверное, больше обращала внимание на окружающую обстановку. Но все вокруг было как в тумане, пока мы не вошли в лифт вместе с Джеймсом. Его высокая фигура и широкие плечи возвышались перед нами, словно защитный щит.
Лифт тронулся, и в нем поселилась ностальгия. Я наклонилась ближе к Сэйнту.
— Не думаю, что когда-нибудь ездить на лифте будет так же просто, как до тебя.
Он зажал мою руку между своим телом и локтем.
— Так же, как и моя жизнь никогда не будет такой простой, какой она была… до тебя.
Я положила голову на его руку, жаждая ощутить его тепло.
— Я устала.
— У тебя была тяжелая поездка по пути сюда.
Я толкнула его в бок.
— Не смешно.
Он хмыкнул, когда дверь лифта открылась. Джеймс посторонился, пропуская нас со Святым вперед. Мои каблуки стучали по дубовому полу, и, как всегда, дорогой вкус Сэйнта приводил меня в трепет. Чистые белые стены дополняли высокие потолки квартиры с открытой планировкой. Несколько окон, выходящих на все четыре стороны, приветствовали ночное небо, а холодно-белое встроенное освещение создавало спокойную атмосферу, которая оседала на современной мебели.
— Ух ты! — Я огляделась вокруг. — Здесь… по-другому.
Сэйнт сделал паузу.
— Тебе не нравится?
— О, нравится. Мне нравится. По-другому в хорошем смысле. — Я подошла к винтовой лестнице и положила руки на холодное кованое железо. — Это так шикарно и современно. По сравнению с твоим поместьем в Италии это полное противоречие.
Он пожал плечами и засунул руки в карманы брюк, изучая открытое пространство.
— Я подумал, что, поскольку ты житель Нью-Йорка, тебе больше подойдет современный шик, а не итальянский ренессанс. — Его глаза нашли мои. — Но, если тебе не нравится, я найду что-нибудь более подходящее.
— Нет, мне нравится.
— Мы можем взять новую квартиру уже завтра днем.
— Святой, — я подошла к нему и положила руку ему на грудь, — она идеальна. Правда.
Он взял мой подбородок между пальцами и уставился на меня сверху вниз.
— Все, что я хочу сделать, — это дать тебе все самое лучшее, но мне кажется, что ничего из того, что я способен сделать, не будет достаточно хорошим для тебя.
— Я не из тех богатых светских львиц, с которыми ты встречался в прошлом, Святой. Я достаточно долго жила в бедности, чтобы понять: мне не нужны деньги, чтобы быть счастливой. Мне нужен только ты. Мы.
Он провел большим пальцем по моей нижней губе.
— У меня есть все деньги мира, но мое самое бесценное достояние — это то, что я не могу купить.
— Если ты знаешь, что ее нельзя купить, а можно только лелеять, у этой твоей бесценной вещицы будет все, что ей нужно.
Я взяла его руку и поцеловала в ладонь, а затем повернулась, чтобы оглядеться.
— Но эта квартира просто потрясающая.
— Подожди, пока ты не увидишь нашу личную смотровую площадку на крыше.
— О…. Не могу дождаться, когда увижу ее.
— Пойдем. Пойдем, я тебе покажу.
— Сэйнт, я немного устала. И мне действительно нужно снять рваную одежду.
На его лице появилась наглая ухмылка.
— Ты ведь знаешь, какой урок ты можешь извлечь из всего этого, верно?
— И какой же?
— Всегда носи одежду, которая легко доступна для меня.
— Боже, какой же ты мужчина. — Я насмешливо хмыкнула и повернулась на пятках, когда внезапный приступ тошноты и головокружения обрушился на меня. Мои ноги подкосились, и руки Святого обхватили меня за талию, удерживая в вертикальном положении.
— Ты в порядке?
— Да, я в порядке. — Я положила ладонь на лоб. — Просто немного кружится голова, вот и все.
— Пойдем. — Он поднял меня на ноги и заключил в свои объятия. Я слишком устала, чтобы возражать, и просто обхватила его за шею, пока он нес меня по коридору. — Я договорюсь с врачом, чтобы он пришел на дом первым делом утром.
— Я в порядке. Я просто устала.
— Все равно. Ты беременна. Нам нужен врач, чтобы следить за тобой и ребенком.
Я закрыла глаза и прижалась щекой к его плечу. Его землистый запах сандала и мускуса успокаивал меня. Мне нравилось чувствовать себя в его объятиях так привычно, как будто нигде в мире я не принадлежала себе, кроме как с ним.
— Я люблю тебя, — прошептала я.
— Я тоже тебя люблю, Катарина.
— Ты не называл меня по второму имени.
— Это уникальное и красивое имя. Катарина.
Я улыбнулась.
— Мне нравится, когда ты меня так называешь. Твой акцент очень сексуальный.
— Я обязательно запишу это на следующий раз, когда ты решишь лишить меня удовольствия быть твоим мужем.
Я хмыкнула и крепче обхватила его за шею.
— Надеюсь, это будет мальчик.
— Правда?
— Хм-м-м. Я хочу, чтобы он рос в Италии, чтобы у него был такой же акцент, как у его отца.
Сэйнт остановился на полпути в коридор.
— Ты хочешь, чтобы наш ребенок рос в Италии?
— Думаю, да. — Я вздохнула. — Нью-Йорк слишком сильно напоминает мне о моем трудном детстве, а я не хочу, чтобы мое прошлое было рядом с моим ребенком. — Я подняла на него глаза. — Это настоящая причина, по которой ты решил вернуть меня сюда? Причина, по которой ты купил эту квартиру?
— Я же говорил тебе, — снова начал он, — мне нужно, чтобы между тобой и моим отцом было как можно больше расстояния.
— Тогда почему у меня вдруг возникло ощущение, что ты сделал это, потому что думал, что я этого хочу?
— Я сделал это, потому что думал, что так будет лучше.
— Почему ты так поступаешь?
Он приоткрыл дверь спальни ногой, прежде чем войти.
— Как?
Я надавила на него, заставляя отпустить меня, и устояла на ногах.
— Ты ослабил бдительность в одну минуту, а в следующую захлопнул бетонные стены перед моим лицом.
Он провел рукой по своим полуночным волосам, его взгляд метался повсюду, кроме меня.
— Я не привык к этому, Мила. Я не привык чувствовать… что-то, не говоря уже о том, чтобы любить кого-то. Я никогда не стану одним из тех мужчин, которые часами рассказывают о своих чувствах и о том, как любовь изменила их к
