скрывал. До поры до времени. Пока папаша Торопов не улетел к Женевскому озеру. Пытаться излечить некое онкологическое заболевание, ранее диагностированное светилами отечественной медицины. Антон окрылился. В тот же день показал Любке ее место. Показал, чтоб прочувствовала, какого обращения заслуживают такие, как она. Чтоб почитала дрянь, чтоб слушалась. Диагноз у тестя к великому сожалению не подтвердился. Тем не менее, он решил не возвращаться в Россию, остаться в Европе. Регулярно звал в гости. Антон утомился искать предлоги для отказа. Любка огребала тумаки, за папашину настойчивость. Старый дурак видел веселое и счастливое лицо своей дочери, по скайпу. Антон все больше убеждался, что она лживая тварь, раз получается после тумаков веселье изображать. И правильно он делает, обращаясь с ней так, как она заслуживает. Но, только наедине. Для немногочисленных знакомых и общества они все также оставались идеальной семейной парой. Змея. Куда она могла деться? Куда? Мразь. Ну, ничего не пробегает долго, обнаружится. тварина. Жалко, что карту нельзя заблокировать…. Зато, можно отследить, как только деньги со счета спишутся. Что делать, если старый козёл позвонит доченьке? Один раз можно соврать, что уехала с девкой гулять, телефон дома забыла, а дальше? Срочно, срочно найти эту дрянь! Придет время, он сам с удовольствием от этой мерзкой избавится. Старый козел не вечный, как только его не станет, компания официально перейдет к нему, Антону. А Любка, Любку в психушку закрыть, до конца ее дней. Это направление активно прощупывается…
* * *
Маша поскакала навстречу соседям, Юрий поставил перед Любой глиняную миску до самых краев наполненную дымящейся овсяной кашей с желтой каплей растаявшего масла на поверхности. Рядом с миской поставил кружку, от кружки потянуло ароматом кофе. Подвинул поближе небольшой керамический кувшин с молоком и стеклянную сахарницу. — Блины придется пока отложить, с соседями разберемся и допеку. — сообщил словно оправдываясь. Она вскочила грохнув тяжелым стулом. От звука вздрогнула, ойкнула виновато, отшатнулась от стола к плите, едва не врезавшись в Юрия. Корова неповоротливая. Непременно сказал бы ей муж если бы видел ее неуклюжие движения. — Я допеку блины, общайтесь с соседями. — выдохнула потянувшись за сковородкой. Хозяин дома, шагнул к ней, осторожно забрал сковородку из рук. У нее внутри сжалась пружина и тут де расправилась, растянулась в тугую струну. По инерции. Будто сделала что-то неправильно и сейчас с нее за это спросят…. — Люба, я вас очень прошу, вернитесь пожалуйста за стол. Каша стынет и кофе. Ну, честно, если б знать, что к плите кинетесь, про блины бы промолчал. Кстати, там кажется нам пирогов приволокли, так что, блины может и вовсе не понадобятся. Присаживайтесь к столу, Люба. Пожалуйста. Он говорил мягко, но уверенно, смотрел на нее спокойным взглядом, натяжение внутренний струны ослабло. — Я помочь хотела, вам и так пришлось, и за Машей приглядывать, и завтрак готовить. — Люба, поверьте, Маша не доставила мне никаких хлопот, сплошное удовольствие, забавная девочка. А завтрак, ну я бы его в любом случае приготовил и собственно нет никакой разницы, готовить на одного или на троих. — Маша! Я тебе смотри, кого принес! Только не знаю, кто это будет, петухи или курицы. — долетает звонкий мальчишечий голосок. — Степка, ставь тарелку на комод, забери у Даньки корзинку, Даня, освобождай цыплят им у тебя под футболкой не нравится. Принимай питомцев Машуня. — гудит мужской бас. — Какие пушистики…. Желтенькие какие…. Спасибо! — прилетает голосок, дочки, полный восторга. — Пап, они у Маши из рук выскочат и разбегутся в разные стороны! Коробка нужна! Послышался птичий писк:. Цыплята. Надо же, как как громко пищат оказывается, и звуки такие издают: задорные, переливистые. — Коробка. — проговорил Юрий, как и Люба прислушивающийся к доносящимся звукам, потер подбородок. — в кладовке должны быть какие-то коробки. Пойду поищу. Я быстро. А вы, Люба, приступайте к завтраку. Он стремительно вышел из кухни. Она потопталась на месте, потом подошла к раковине, открыла кран, умыла лицо холодной водой, промокнула салфеткой, присела к столу. Сделала глоток кофе, успевшего немного остыть. Вернула чашку на стол. — Дядя Юра, посмотрите, какие хорошенькие! Я только на картинке таких видела! — захлебывается от радости дочка. — Сейчас мы им временное жилье организуем, Машунь, а попозже в пристройке сетку натянем, будет у цыплят свой уголок. — отвечает ребенку Юрий. — Им еще на воздухе надо, такой специальный загон. — со знанием дела, поясняет один из мальчиков. — И на воздухе организуем. — заверяет Юрий. — Молодка рябая пыталась на яйца присесть. После обеда поймаю, попробуем подсадить к цыплятам, может получится. — добродушно басит сосед. — Пап, а давай Маше клетку с кроликом принесем? — Еще у нас маленькие поросята есть! Только они целыми днями к маме свинье присасываются! — Поросят наверное лучше оставить с мамой, раз присасываются, — совершенно серьезно говорит Юрий. — Конечно, пусть поросенки останутся со своей мамой, у меня уже и так, посмотрите, сколько счастья! Я тоже с мамой и нету никаких нянь! Никто не уведет в детскую, чтоб не мешала папе. И ночью не было страшно, и цыплятки такие красивые….. Вот бы еще на дерево залезть и по лужам попрыгать, когда дождит пойдет! Тогда еще больше счастья случится! — колокольчиком прозвенел дочкин голосок. Люба сглотнула комок, подступивший к горлу. Во что она позволила превратить жизнь ребенка? Жизнь своей маленькой девочки? — Машунь, я тебе покажу дерево, на которое очень удобно лезть. И лужу найдем, для прыжков подходящую, возьми поудобней коробку, идем маму с цыплятами знакомить. Вить, давай мне одну корзину, Степ забирай пироги с комода, пойдёмте на кухню, чай пить с вареньем и вашими пирогами! Цыплята пищали, дети смеялись, Юрий и басовитый сосед переговаривались между собой. — Вить, верхний луг скосили? Если не скошен, хочу девчонок по лугу к реке провести, столько луговых цветов они больше нигде не увидят. — Не, еще не косили и тропинка протоптана до самой реки. Как раз к песчаному берегу выходит. Проведи обязательно лугом, там сейчас самый цвет. А, аромат какой, оглушающий аромат, разнотравья. Ириска моя говорит, что вдыхаешь и сил набираешься. Силы. Вот бы и правда набраться сил, столько, чтоб хватило не скрываться от Гаврилова, а выдавить его из жизни, из дома, из корпорации. Насовсем выдавить. Чтоб исчез и не посмел появится. Никогда.
Люба вздохнула судорожно, потерла виски, мотнула головой, посмотрела по сторонам. Словно искала глазами кого-то, кто мог услышать ее небывало смелые мысли. Отчаянно смелые. Выдавить Гаврилова насовсем, прежде всего означает, объявить ему войну. Пойти в наступление по всем направлениям. Одной. Безо всякого
