слёзы, хлопает по кушетке. – Знаешь, как ты меня напугала?!
Я морщусь от шума и пытаюсь подняться, не понимая, где нахожусь. Неля удерживает меня:
– Лежи, идиотка, а то шов разойдётся!
– Какой шов? – не понимаю я и смотрю на синие стены. Опускаю взгляд на руку, из которой торчит игла, а прозрачная трубка убегает вверх к подвешенному пузырьку, и до меня постепенно доходит. – Я что, в больнице?
– Ты могла умереть, дурочка! – по щекам Нели катятся слёзы. – Если бы я не волновалась о тебе, если бы твой телефон не разрядился, если бы я не поехала проверить, дома ли ты…
Она давится рыданиями и утыкается лицом в ладони.
– А что случилось? – недоумеваю я.
Прокручиваю в памяти ссору с мужем, если это можно так назвать. Кажется, потом я слетела с катушек и начала крушить наш дом. Упала и разбила голову? Скатилась с лестницы? Или…
Спина похолодела, во рту появился металлический привкус.
– Не говори, – шепчу в ужасе, – что я пыталась умереть!
В животе вспыхивает такая боль, будто жжёт что-то изнутри. Застонав, сжимаюсь, не в силах простить себя за малодушие. Помутнение рассудка, не иначе! Как я могла пойти на такое? А как же дети?
– Доктор, доктор! – вскакивая, кричит Неля.
Ко мне подбегает мужчина в белом халате, рядом, кажется, ещё кто-то крутится, но из-за вступивших слёз не разбираю, медсестра одна или их несколько.
– Не переживайте, – говорит врач таким уверенным тоном, что Неля мгновенно успокаивается. – Так бывает после аппендектомии.
– Сделаем укольчик обезболивающего, – поддакивает полненькая медсестра. – И станет легче!
Мужчина быстро осматривает меня и, отдав распоряжение сестре, уходит. Та сделает мне укол, и постепенно боль растворяется, накатывает сонливость, с которой я пытаюсь бороться. Шепчу:
– Аппендектомия? Так что же? Мне просто вырезали аппендикс?
– Просто?! – возмущённо взвилась Неля. – Если бы я не приехала и вовремя не вызвала скорую, не было бы просто. Врач говорил, что тебе чертовски повезло. Ещё немного, и был бы разлитой перитонит! Вместо того, чтобы сидеть с тобой в больнице, я бы готовилась к похоронам.
«Может, так было бы лучше?» – посещает меня чудовищная мысль.
– Нет! – подскакиваю я, в ужасе от собственного настроения. – Дети…
– Да лежи ты уже, – рявкает Неля и миролюбиво добавляет. – С детьми всё в порядке. Приезжали с Богданом, пока ты спала, а потом их увезла Эльвира Халидовна. Твой побыл ещё час, а потом ему позвонили с работы, и он уехал.
– Понятно, – шепчу, отворачивая лицо, чтобы скрыть слёзы.
– Ты почему сбежала от меня и адвоката? – обиженно спрашивает Неля. – Как маленькая! Кстати, как прошла ваша встреча в ЗАГСе? Богдан не соизволил мне ответить. Сделал вид, что не услышал. Думаю, он испугался за тебя и передумал разводиться…
– Он сказал, что мы уже разведены, – перебиваю я. Глядя в стенку, поясняю с горечью: – Оформил всё задним числом, мне оставалось лишь подписи поставить. Развод, отказ от доли и от опеки над детьми. Взамен пообещал квартиру и счёт в банке.
– Вот же гад! – вскакивает Неля и тише добавляет: – Да-да, извините. Я помню, что здесь больница. Что? Ир, говорят, тебе нужно поспать. Ты отдыхай, а я пока пойду. Скоро вернусь!
Она целует меня в мокрую щёку и замирает на секунду, потом всё же молча уходит. Я продолжаю смотреть на стену, однотонную, как моя жизнь, пока не сдаюсь сну. Будит меня весёлый голос младшей:
– Мама!
– Тс, – шикает на Алсу Эльвира Халидовна. – нельзя так кричать в больнице.
Но дети не слушаются бабушку, близнецы шумно забираются ко мне на кровать, а дочки обнимают с двух сторон и целуют. Я снова не сдерживаю слёз, и кажется, что каждое мгновение, которое я провожу с детьми, бесценно.
– Мам, прости свою глупую дочь, – шепчет мне Дарина. – Я больше не буду вести себя, как идиотка! Не болей больше, хорошо?
– Хорошо, – всхлипываю я, и близнецы испуганно притихают. Улыбаюсь мальчишкам: – Со мной всё в порядке. Не переживайте, это несложная операция, скоро меня выпишут.
– Мам, ты зачем вазу разбила? – кивнув, интересуется Заки. – Бабушка сильно ругалась, ей эту вазу подарили!
Смотрю на Эльвиру Халидовну, а та поджимает губы и отворачивается к окну.
– А мой ноут почему сломала? – подхватывает Айан, а потом весло добавляет: – Новый купишь, да?
– Мам, тебе очень больно? – жалостливо смотрит на меня Алсу.
Дарина обнимает и целует в щёку. Я молча смотрю на них, впитывая невероятную любовь своим иссушенным от боли сердцем. Мои дети такие хорошие и добрые! Вытираю слёзы и отвечаю:
– Скоро мне будет гораздо лучше, и я вернусь домой.
– Скорее бы, – ворчит Заки, – а то Сафка совсем не умеет готовить!
– Кто? – растерянно переспрашиваю я, чуя неладное.
– Тётя Сафира, – поясняет Алсу и улыбается. – Она помогает бабушке.
Я удивлённо приподнимаю брови. Неужели та самая Сафира, дочь школьной подруги, которую свекровь постоянно нахваливала?
– Работает няней, – поспешно поправляет Эльвира Халидовна и поспешно собирается: – Всё, нам пора, а то опоздаю на процедуру. Ещё надо завезти вас домой. Быстрее!
Близнецы неохотно слезают с кровати, а дочка хитро шепчет:
– Бабушка переделывает грудь. Хочет больше размер…
– Дарина! – рявкает свекровь и кивает мне, прощаясь.
Когда они уходят, в палате становится пусто и тоскливо.
Глава 9
Через несколько дней меня уже выписывают, и медбрат помогает мне спустить вещи на первый этаж. Медсестра сообщила, что машина уже ждёт, и я высматриваю представительский седан мужа,
