не приходит.
Он мне никто. И был никем.
Смотрю как Дамир упирается руками в подоконник, как под рубашкой натягиваются тугие, крепкие мышцы. Я помню, какие они наощупь, и чтобы это забыть, мне придется содрать кожу с ладоней.
Или перепрограммировать память.
Или добровольно стать донором сердца. Пусть его вырвут из моей груди вместе с любовью к этому мужчине, которого я считала своим мужем. Любимым и любящим. И который теперь даже не бывший, а фиктивный.
И я не жена, а чужая, посторонняя девушка. Актриса, играющая роль жены.
Вот только ребенок во мне не фиктивный, а настоящий. И что теперь делать со всем этим, я просто не представляю.
— Вот только давай без истерик, Ясмина, — тон мужа мгновенно становится холодным и деловым. Он обычно таким говорит по телефону. — Я тебя не принуждал и не насиловал. Я сделал тебе предложение, ты согласилась. Почему? Ты ведь могла отказаться? Тебя ничего не насторожило? Я столько раз проходил мимо и не обращал на тебя внимание, а потом вдруг воспылал чувствами?
Потому что я влюбилась в тебя, Дамир. И не тогда, когда ты обратил на меня внимание, а с первого взгляда. Как только тебя увидела.
Но я скорее откушу себе язык, чем это скажу. Сползаю с кровати, сдавливая виски в надежде унять пульсирующую боль.
— Куда ты собралась? — перегораживает дорогу Дамир. — Я тебя не выпущу.
— Отпусти, — сиплю, потому что в горле тоже пересохло, — я не останусь здесь больше ни на минуту.
— Перестань, — он подходит вплотную и кладет руки мне на плечи, — успокойся, Ясь. Прости, я не хотел, чтобы так вышло. Правда. Если бы я знал, я бы выбрал другую. Мне тогда тоже было бы легче.
— Уйди с дороги, — пробую его оттолкнуть, но он тяжелый и высокий.
— Ясмина, — он берет меня за подбородок и тянет вверх, — мне правда очень жаль. Если бы я знал, что ты девственница, клянусь, я бы даже в твою сторону глянуть не посмел. Я думал, мы просто хорошо проведем время, я потом тебя отблагодарю. Я и так сделаю все, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Ты выйдешь замуж за хорошего парня, а я ему сам скажу, что у нас ничего не было. Ведь не было же да?
Батманов всматривается в мое лицо с неясной тревогой, а я молюсь только о том, чтобы ему не вздумалось сейчас включить свет.
Он прав, актриса из меня ужасная. И врать я не научилась.
Потому что это не так. Потому что было.
Но я подумать не могла, что мой бывший фиктивный муж этого не помнит.
Дамир
Она похожа на олененка, моя маленькая жена. Фиктивная. Фиктивная же, да?
Еще месяц назад я бы без промедления ответил на вопрос утвердительно, а сейчас вспоминаю ее огромные карие глаза и не знаю.
Просто нихера я уже не знаю.
Просто привык, что у меня есть жена, и что это именно Яся. Ясмина. С длинными пшеничными волосами и глазами цвета черного шоколада.
Смотрю как в бокале с темно-янтарным напитком перекатываются льдинки. В носу до сих пор стоит дерьмовый больничный запах. Кажется, я им полностью пропитался. От волос точно несет лекарствами и хлоркой.
И одежда вся пропиталась, костюм с рубашкой. Да что там костюм, уверен, даже трусы и носки пахнут гребучей больницей.
По уму стоило бы подняться в номер, закрыться в душе и попробовать отодрать намертво въевшийся запах с кожи.
Вместо этого я методично надираюсь в баре пятизвездочного отеля, в котором час назад снял люкс. Надираюсь и думаю об олененке по имени…
Нет, не Бэмби.
Мою жену зовут Яся. Ясмин. Так красивее.
А еще у нее очень светлая кожа. Светлые волосы, светлая кожа и темные почти черные глаза. Это тоже очень красиво.
Я потому и обратил на нее внимание, когда рассматривал портфолио. С тех пор прошло всего десять недель, а мне кажется, десять лет. И если бы мне тогда кто-то сказал, каким гондоном я буду себя чувствовать через каких-то два гребаных месяца, я бы ни за что не прикоснулся к этому портфолио.
Ни за какие деньги.
Два месяца назад
Перевожу дыхание и тянусь за остывшим кофе. Делаю глоток. Не успел допить.
Это было круто. Просто нереально. Жанка сегодня показала высший пилотаж. Превзошла саму себя. Давно мы так не отрывались.
Может остаться еще ненадолго? Или не портить приятное послевкусие и уезжать, пока она не начала доставать разговорами?
Жанна из тех женщин, которых украшает молчание.
Так остаться или уехать?
Уехать или остаться?
Изящные ухоженные руки обхватывают мои немаленькие плечи, гладят спину. Тонкие пальцы с дорогим маникюром скользят по груди.
Жанна прижимается ко мне со спины и мурлычет в самое ухо.
— Мир, милый, когда мы поженимся?
Ауч… Настроение меняется на сто восемьдесят градусов. Руки, которые меня обнимают, сразу становятся чертовыми лианами. Нежные объятия превращаются в удавку.
Значит ехать. Даже не обсуждается.
Лгать не вижу смысла. Похлопываю Жанну ниже спины, делаю глубокий вдох и говорю:
— Никогда. Я не собираюсь жениться.
Она отталкивается от меня и смотрит в глаза.
— Что?! Но, Дамир! Как ты можешь?
— Послушай, Жанна, я уже говорил тебе, что не хочу жениться. Это не для меня, — отвечаю сухо, ясно давая понять, что ее слова начинают меня раздражать.
— Ты меня совсем не любишь, правда? — всхлипывает она, а я внезапно понимаю, что это уже третья женщина, которая ставит мне подобный вопрос за последнее время.
— А что я только что делал? — говорю с ухмылкой. — Разве я тебя мало любил? Три раза… А главное, долго…
Но Жанна не настроена уводить разговор в сторону.
— Я говорю о браке, Дамир. Я хочу быть твоей женой, — ставит она меня перед фактом, и я резким движением поднимаюсь с дивана.
— Так, пожалуйста, не начинай, — говорю совсем другим тоном. — Брак это последнее что меня интересует на данном этапе.
— Но я так не могу! Я не могу бесконечно быть твоей любовницей!
— С каких пор бесконечность стала укладываться в шесть месяцев?
Чувствую, как гнев закипает во мне и пар подпирает крышку. Еще немного и сорвет. Я никогда не был тем, который допускает, чтобы кто-то другой диктовал ему условия.
— Я люблю тебя и хочу быть с тобой навсегда, — стоит на своем Жанна. Я даже проникаюсь уважением.
Не напрягаюсь, чтобы сделать вид будто ей верю. Она любит не меня, а мои деньги. Но я их тоже
