свою линию и оставить их наедине.
Затем разговор зашел о сексе, и он прислушался. Его никогда не считали плохим мужчиной в постели. Многие женщины убили бы за возможность побыть с ним пару раз.
Но ему было не привыкать к этому чувству.
Данте знал, что сделал все возможное, чтобы первый опыт Арии был неудачным. Ее девственность была помехой. Первый раз обещал быть болезненным. С тех пор он ни разу не пытался сделать что-то, чтобы доставить ей удовольствие. Кроме того, что он приходил исполнять свой долг, он ничего не делал. Его инструкции всегда были одинаковыми. Склониться над кроватью, не надевать нижнее белье и не мешать.
Ария не знала, каким хорошим может быть секс, и не хотела знать.
Губы Данте защипало, когда он подумал о том поцелуе, который был всего несколько часов назад. Перевернувшись на спину, он взглянул на часы и увидел, что сейчас чуть больше двух часов ночи. Сон не шел, и он знал, что это потому, что ему это не нравится. Раньше он никогда не сомневался в себе и привык к тому, что женщины пытаются привлечь его внимание.
Когда дело касалось его жены, он не делал абсолютно ничего, чтобы помочь ей получить удовольствие от секса.
Это не твоя работа — делать это.
Ты ненавидишь ее.
Ария — враг.
И эта раздражающая часть его мозга напомнила ему, что Ария не имеет ни малейшего понятия о том, что пытался организовать ее отец. Ей сказали, за кого она выйдет замуж. Как и у него, у нее не было права голоса.
Отбросив одеяла, потому что теперь он был зол, он собирался спуститься в свой кабинет и выпить чего-нибудь крепкого. Чего-нибудь крепкого, например его лучшего выдержанного виски. Он так и собирался спуститься вниз, но, переступив порог лестничного пролета, через несколько минут оказался перед дверью спальни Арии.
Именно ее она выбрала. Он сказал ей, когда привел ее домой, чтобы она просто выбрала место и оставила его в покое. Он даже не знал, специально ли она выбрала эту комнату. Она находилась дальше всех от его собственной спальни.
Возвращайся в постель.
Открой эту чертову дверь.
Данте взялся за дверную ручку и покрутил ее. За последние восемь месяцев он делал это множество раз, и под множеством подразумевалось не менее восьми раз. Каждый раз, когда она должна была быть в самом расцвете сил, чтобы забеременеть.
Он уже привык к тому, что ему приходилось использовать смазку, чтобы сделать ее влажной. Ария никогда не возбуждалась от него. Как и он, она выполняла свой долг, и делала это без единой жалобы.
Она снова и снова доказывала, что является хорошей женой. Без споров она была готова к вечеринкам, которые, по его словам, они посещали. Она всегда стояла в углу комнаты. Ходили мерзкие слухи, и он слышал, что люди говорили о них, но ему было все равно. Он был более чем счастлив позволить людям самим копать себе могилы. Если бы кто-нибудь сказал ему что-нибудь прямо, его наказание было бы быстрым.
Чтобы помочь мучить ее и сделать ее жизнь невыносимой, он притворился, что не слышит их. Он хотел, чтобы она жила в аду. Но теперь он не знал почему.
Он вошел в комнату Арии, закрыв за собой дверь, и посмотрел на кровать. Там горел маленький ночник, который освещал спальню мягким светом и позволял ему видеть Арию. Она выглядела такой маленькой, такой хрупкой.
Ему захотелось сократить расстояние между ними и разбудить ее, чтобы избавиться от этих чувств. Данте двинулся к кровати, намереваясь заставить ее проснуться, сказать что-нибудь, напомнить, что она — дочь Филиппа Льюиса, заманившая его в эту ситуацию.
Он никогда не видел, как она спит. Приблизившись к кровати, он не удержался и посмотрел вниз: ее лицо было… расслабленным. Умиротворенным. Этого он не ожидал. У Арии часто появлялась морщинка между бровями. У нее всегда было хмурое выражение лица. Тревожные мысли.
Глядя на нее сейчас, он не мог не задаться вопросом, не снится ли ей он. Он протянул руку, чтобы разбудить ее, но не смог заставить себя сделать это. При свете фонаря Данте посмотрел на нее.
Ария тоже не хотела этого. Она не просила выдать ее за него замуж. Никто не предлагал ей руки. Она была намного старше большинства невест.
Он не мог заставить себя сдвинуться с места.
Она выглядела… красивой.
Он знал, что многие считают Арию простой красотой. Ее каштановые волосы не были такими светлыми, как у ее сестры. Сейчас, когда он смотрел на нее без злости и ненависти, Ария была мягкой, по-другому красивой. Ему вдруг захотелось увидеть ее карие глаза, но он не собирался ее будить. У него еще будет время заглянуть ей в глаза.
В углу ее спальни он увидел кресло и понял, что не должен оставаться. Он опустился в кресло и стал смотреть, как она спит. Минуты тикали, и он был намерен оставить ее в покое. Но тут он почувствовал, как тяжесть сна внезапно навалилась на него, и ему не захотелось покидать ее спальню.
Закрыв глаза, он начал погружаться в сон.
Проснувшись, Ария постаралась не паниковать и обнаружила, что ее муж крепко спит в кресле в углу спальни.
Оглядев комнату, она не знала, что ожидала увидеть. Охранники, солдаты — все они были готовы убить ее. Она не сделала ничего плохого, но это не означало, что ее не могли оклеветать.
В комнате с ней и Данте больше никого не было.
Она все еще держалась за простыню, надеясь, что это не затишье перед бурей.
Если бы Данте хотел убить ее, он бы уже успел это сделать. Осознав эту печальную истину, она все же не отпустила простыню. Почему Данте был в ее комнате?
Она постаралась не обращать внимания на мужчину напротив и сосредоточиться на том, как ей выбраться из комнаты. Кресло стояло возле двери в ванную комнату. Даже шкаф находился позади него. Ей ничего не оставалось, как пробраться мимо него и воспользоваться другой ванной в другой комнате. Возможно, часть ее одежды все еще находится в прачечной.
Данте спит.
Ария не знала, почему это так важно для нее. Раньше это ее не волновало. Каждый раз, когда он оставался дома, он шел в свою спальню, где, вероятно, спал. В этот раз он спал в ее комнате, и она не могла не взглянуть
