Темный. Плохой. Незнакомый - Джейд Вест

— Ты встретишь здесь замечательных людей, не беспокойся об этом. Добро пожаловать в «Грязные Ангелы», Фейерверк-Джемма.

Я просто знала, что мне понравится.

Фитнес на пилоне обжигал, как сучка. Горели мои руки, ноги, живот. К концу часа я была вся в поту, но быстро стравилась с разминкой и первыми несколькими вращениями.

Кара схватила меня за руку, когда другие дамы направились к выходу.

— То, как ты двигаешься в такт ритму, настолько чувственно, настолько реально, что этому невозможно научить. Ты была сногсшибательна, правда. Надеюсь, увидимся с тобой на следующей неделе.

Я все еще гудела. Взбудораженная от музыки, от ритма, от танца. Моя кожа раскраснелась, сердце бешено колотилось, и это было приятно. Действительно, очень приятно. Я сделала свои первые реальные шаги к тому, чтобы завести друзей, людей, которые любили танцевать так же сильно, как и я, людей, которые не хотели унизить меня и растоптать на танцполе. Я была в своем счастливом месте.

Мне не терпелось поделиться, но на самом деле, рассказывать было некому. Мы с Челси все еще были не в лучших отношениях, а Тесса была завалена работой и заданиями по учебе. Я позвонила своим родителям, но они были в гостях у своих друзей. Мои мысли обратились к моему единственному доверенному лицу — мужчине с голосом.

Джейсон.

Прошлой ночью я больше ничего от него не слышала. Ничего с тех пор, как раздался крик на линии. Мне было интересно: где он был, что делал. Я задавалась вопросом, услышу ли я вообще о нем после этого небольшого сброса. Очень надеялась, что да.

Меня пугало то, как сильно я на это надеялась.

Наверное, именно поэтому я забронировала дополнительные часы и поставила будильник на 01:45 утра, и я также предполагала, что именно из-за этого будильник мне вообще не понадобится.

Джейсон

Когда-то давным-давно, держа Эйприл под руку, я чувствовал себя богаче, чем могла бы сделать меня любая смехотворная зарплата «Кенсингтон Рейнджерс». Теперь, это только заставляло меня чувствовать себя дерьмово. Я смотрел, как она наблюдает за мной, она всегда так делала на общественных мероприятиях. Только теперь я знал правду. Эйприл смотрела на меня глазами лани не из-за привязанности или гордости. Она наблюдала за мной ради камер, сплетен и дурацких гребаных спонсорских контрактов.

Я верил во все это с самого начала, во всю эту пыль в глаза. Я верил обожанию в ее взгляде, нежности ее руки в моей, мягкому прикосновению ее волос к моей щеке. Я верил в это, вплоть до дня нашей свадьбы, когда слезы счастья навернулись ей на глаза, а ее голос дрожал от гребаного количества эмоций, когда она произносила свои клятвы.

Я верил во все ее маленькие манипулятивные игры. Только теперь я знал правду.

Это должно было быть ложью, потому что сучка все еще делала все эти вещи, и делала их хорошо. Играла гребаную роль так же, как она всегда это делала.

Я молча сидел рядом с ней за нашим до глупости дорогим столиком, улыбаясь, когда она улыбалась, встречаясь взглядом с ее глазами, когда они сверкали в моем направлении. Десять лет мы занимались этим дерьмом, и с каждым годом это становилось чертовски сложнее.

Я бы отсидел меньше за наркотики класса «А» и уже освободился бы (прим. пер.: наркотики класса «А» — героин, кокаин и другие тяжелые наркотики).

Шампанское после ужина, потому что ничто так не помогает бездомным, как ужин из семи блюд и винтажное игристое. Меня до смерти тошнит от всего этого дерьмового лицемерия в этой грязной сцене, разворачивающей вокруг.

Рис плюхнулся на пустое место рядом со своей второй половинкой Кейт, уже наполовину напившийся скотчем. Рис был из круга Эйприл, но он был одним из немногих хороших парней. Специалист по недвижимости в одном из этих дерьмовых дневных телешоу.

Он только посмеялся над моей минеральной водой, залпом опрокинув еще одну порцию виски.

— Ни одного? Ты, черт возьми, достаточно заплатил за это.

— Завтра тренировка, тяжелый сеанс, — отмахнулся я от его комментария.

— Не знаю, как ты это делаешь, — засмеялся он. — Мистер Чистота, никаких пороков.

Если бы он только знал.

— Скорее всего, это мой последний сезон, хочу выйти на новый уровень.

— Не, Эйприл говорит, что у тебя впереди еще, как минимум год.

— Эйприл убеждена, что со мной будут подписывать контракт, пока я не сяду в инвалидную коляску, просто из-за того, что я общаюсь с нужными людьми и выгляжу достойно, когда выхожу на поле.

— Это правда?

— Нет. Я ухожу. Как тогда и сказал.

— За пенсию, везучий ублюдок, — поднял Рис свой скотч. — Был бы не прочь провести свободную жизнь с этим маленьким украшением. Ты счастливый мужчик, Джей.

— Просто зови меня мистер Счастливчик, — подавил я свое отвращение.

Тост Риса прервал монолог его жены, и внимание Кейт и Эйприл устремилось в мою сторону. Эйприл подняла свои идеально изогнутые брови.

— Вы о чем?

Одарив ее улыбкой, он ответил:

— Джей просто злорадствовал, говоря мне, как ему повезло, что у него есть ты.

Снова эта ухмылка, в которую я верил во время нашей помолвки. Она так сильно ударила меня в живот, что меня чуть не вырвало.

— О, детка. Мне тоже повезло, что у меня есть ты.

Она наклонилась достаточно близко, чтобы коснуться губами щетины, которую я отказался сбривать ради нее, нежные пальцы запутались в темных прядях, которые я отказался стричь. Она задержалась слишком долго, даже для нее, и я внутренне застонал, увидев, как официальный фотограф поймал нас в объектив. Я воспользовался возможностью, чтобы прошептать ей на ухо.

— Я сделал столько, сколько могу вынести.

— Вероника Эшдаун все еще здесь. Мы уйдем, когда уйдет она.

— Вероника Эшдаун — чертова алкоголичка, она будет здесь, пока не опустошит бар.