человеком?
Нужно покончить с Кейсоном МакКлаудом. Возможно, после этого я вновь смогу обрести свой рассудок. Так что я сделала единственное, что было в моих силах. Надела на лицо маску храбрости, — я точно справлюсь со всем, что встанет на моем пути, как делала всю жизнь. Я справлюсь со всем.
Рядом со мной зазвонил телефон, и я бросила на него взгляд. Стоило мне посмотреть на номер, как по спине пробежался холодок. Каким-то образом мне удалось покончить с этой частью жизни, пока я училась в школе. Но пока притворяюсь, что ее не существует, так оно и будет. Поэтому я позволила телефону продолжать звонить, пока на экране не загорелось оповещение о пропущенном звонке.
Я протяжно выдохнула и удалила звонок.
Кейсон
— Что там с Корой? — спросил мой лучший друг Тайер, пока мы ехали на скейтбордах по кампусу, устраивая для людей шоу, как только оказывались у железных поручней или высоких лестниц.
— Чувак, да она меня вообще в покое не оставляет, — ответил я.
— Ты будто с дьяволом сделку заключил, когда принял спонсорство «Слоупс», — добавил он. — Он к чертям вышвырнет тебя, если ты обидишь его дочь.
— Слушай, я не против потрахаться с ней, когда есть возможность, но она хочет большего, а я уж точно не ищу такого.
— Будь честен с ней, — сказал он, сделав кикфлип5 над бордюром.
— Каждый раз, когда ей кажется, что я отталкиваю ее, она вспоминает о спонсорской поддержке.
— Чувак, она горячая и все такое, но какая-то девчонка не может манипулировать тобой спонсорством. Особенно когда куча других спонсоров выстроятся в очередь за тобой, если здесь все развалится.
— Все заставляют тебя ходить перед ними на задних лапах, и неважно с кем ты, — сказал я, сделав олли6. — Они вечно недовольны. Либо хотят больше постов с крутыми трюками в соцсетях или чтобы ты занимался спортом в их дрянных вещах, и неважно, насколько они уродские.
— Тебе не хотелось бы, чтобы жизнь касалась только сноубординга? Как было раньше, когда мы, десятилетняя шпана, надрывались на горах, разучивая трюки, — спросил Тайер.
— Иногда. Но, знаешь ли, стоит получить медаль и выкрутить трюки, которые никому не под силу, как тебя, как наркотик, начинает тянуть обратно.
— Думаешь, получишь золото в Аспене? — поинтересовался он.
— Да.
Тайер рассмеялся, зная, что я тот еще самоуверенный сукин сын. Он знал меня дольше всех, с кем я тусовался теперь. Он также знал, как сильно я мечтал о золоте. Невероятно получать бронзу и серебро, но в этом году мне нужно золото. Тайер катался нисколько не хуже меня, но он терпеть не мог пресмыкаться перед спонсорами, поэтому и не делал этого. По крайней мере, так он говорил. Я же задавался вопросом, была ли его потеря желания кататься связана с тем, что в прошлом году умерла его мама. Но он не говорил о ней, а я не давил.
— Эй, а что там с косичками?
Я едва не поперхнулся.
— Что?
— Я видел, что в субботу она поднялась наверх, но так и не спустилась.
Твою мать. Как мне объяснить эту хрень?
— Она помогает мне кое с чем, — пояснил я, утаив подробности. Хоть он и мой лучший друг, но ему не нужно знать, насколько большие у меня проблемы с учебой. Я всегда вел себя так, будто мне насрать. Я чувствовал себя уязвимым от мысли, что люди узнают о том, как сильно я влип. Поэтому поверить не мог, что рассказал малышке. Когда она назвала меня тупым, во мне что-то ёкнуло. Хоть я и понимал, что она шутит, мне все еще нужно было доказать ей, что я не тупой.
— Уверен, что она помогает тебе кое с чем, — добавил Тайер, издеваясь надо мной.
Мы вместе разразились смехом, продолжая наш путь по кампусу.
Шей
Я украдкой взглянула на Кейсона через всю аудиторию, думая, поможет ли ему наше воскресное занятие пройти тест мистера Реймонда. Его ручка, ничего не выдавая, скользила по листу. После окончания пары он улизнул так быстро, что я даже рюкзак не успела собрать. Я заметила его в коридоре: со скейтбордом в руке он разговаривал с другими скейтбордистами. Кейсон заметил меня, но быстро отвел взгляд. Не знаю, значило ли это, что он провалил тест и теперь проклинал мои репетиторские навыки или не хотел, чтобы другие узнали, что мы знакомы. Наверное, и то, и другое.
Я вышла на улицу и пошла через весь кампус, восхищаясь старыми кирпичными зданиями и плющом, покрывающим фасад многих из них. Приехав сюда в прошлом году, я сразу же заметила именно это. Интересно, как выглядели здания до того, как их поразил непокорный плющ? Но вдруг я поняла, что именно плющ делал их уникальными. Они казались мощнее, способными противостоять вторжению.
— Шей!
Я резко обернулась и заметила Кендалл, которая спешила добраться до меня через толпу людей. В кои-то веки она одна. Ее подруги из сестринства то и дело врывались в нашу комнату и частенько обедали с нами. Они хорошие, но у меня нет ничего общего с ними, особенного потому что они только и хотели говорить о сестринских вещах.
— Привет, — поприветствовала я.
— Куда идешь? — спросила она, идя со мной нога в ногу.
— Введение в искусство. А ты?
— Введение в театральное искусство. Сегодня мы читаем монологи.
— Вот что ты репетировала во сне?
Она рассмеялась.
— Нет.
Я кивнула.
— Стихотворение Джулии Стайлз из «10 причин мой ненависти», правильно?
Она рассмеялась еще громче.
— Боже.
— Если судить по твоим разговорам во сне, то ты отлично справишься.
— Я допоздна репетировала, наверное, когда заснула, оно из головы так и не вышло.
— Как ты можешь концентрироваться, когда в соседней комнате громыхает музыка? — спросила я.
— Никакой музыки не было.
Боже мой. Никакой музыки. Как я не поняла? Я слышала, как Кендалл разговаривала во сне. Я спокойно спала. Они перестали мучить меня?
Кейсон
Я спешил к столу в углу библиотеки, надеясь, что опережу малышку. Но не тут-то было.
Она сидела, сложив на груди руки, и пристально смотрела на меня.
— Возможно, твое время не так ценно, как мое.
— Прости, — ответил я, сел на стул напротив нее и скинул на пол рюкзак. — Мы с Тайером были в «Уинтер».
Она прищурилась.
— Что такое «Уинтер»?
— Крытый горнолыжный склон.
— Такое существует?
— Должно быть, ты не из Колорадо, — сказал я.
— Вообще-то отсюда. Просто мне неинтересно.
Я фыркнул.
— Как-то грубо. А мне интересно то, чем ты
