Любовники - Фиона Коул

Чёрт, они были мягкими. Такими мягкими, какими я себе их представлял. Нежнее, чем женственные губы Женевьевы. Но они двигались с силой и требовательностью мужчины. Прижимаясь к моим, двигаясь грубо, когда они раскрылись, и его язык проник между моими губами. Повинуясь инстинкту, я открыл рот, и вкус пива и пиццы с ананасами, которую так любил Джексон, взорвался у меня на языке.

Он сделал шаг вперёд, и я повторил его действия, почти соприкоснувшись с ним. Мой член дёрнулся под джинсами, словно пытаясь приблизиться к нему. То, как он удлинился, прижавшись к моей ноге, вызвало шок в моём мозгу, и мои губы на мгновение дрогнули. Я не должен был получать от этого удовольствие. Это был Джексон. Парень. Не девушка. Не тот, у кого есть сиськи и киска, с которыми можно трахаться и играть. Я не должен возбуждаться.

Я попыталась отстраниться, но он схватил меня ещё крепче, дёргая, пока мы не прижались друг к другу. Так крепко, что я почувствовал, как эрекция натянула его брюки, и мой член дёрнулся сильнее от возбуждения, что я сделал это с ним.

Джексон, мой лучший друг, был твёрдым из-за меня. Это должно было напугать меня до смерти, но, когда его язык переплёлся с моим, а его стон сорвался с губ, я уже не мог вспомнить почему.

Слишком скоро поцелуй замедлился, пока Джексон не отстранился. С последним поцелуем его руки соскользнули с моего тела. Когда я, наконец, снова смог дышать, в зале раздались одобрительные возгласы. О, чёрт. О, чёрт, о, чёрт, о, чёрт. Я поцеловал Джексона. Я целовал его, и теперь был твёрд как камень, прижавшись к нему. Этого было не скрыть. Это невозможно отрицать. И как только он отступит, все узнают. Все узнают, и что тогда? Что, что, что? Что происходит?

Моё сердце бешено заколотилось, а в глазах потемнело, когда меня охватила паника.

— Дыши, Джейк, — слова Джексона ласкали мои губы, когда он произносил их на мягком дыхании. — Я держу тебя.

И с этими словами он отступил, остановился передо мной, широко раскинув руки, как будто одержал победу. Паника начала размягчать мой член, и, поскольку всё внимание было приковано к нему, у меня было время поправить оставшуюся выпуклость, прежде чем кто-либо смог её увидеть.

— Хороший стояк, Джексон, — прокомментировала одна из девушек.

— Эй, хороший поцелуй — это хороший поцелуй. Я ничего не могу с собой поделать, моё тело не знает, что ничего большего оно не получит. — Он демонстративно запустил руку под пояс и поправил свой член. Это не должно было заставить мой член снова подпрыгнуть в штанах. Но это произошло.

— После такого шоу я была бы счастлива прокатиться с тобой ещё разок, Джейк, — сказала Женевьева. — Это было чертовски круто.

Я рассмеялся, как и все остальные, но взял пиво, сделал большой глоток, насколько позволяли мои легкие, и откинулся на спинку дивана. В течение ночи никто не пытался бросить мне ещё один вызов. Я решил, что выполнил свою норму на ночь. Слава Богу, потому что я был слишком поглощён событиями, которые, казалось, повторялись в моей голове, отвлекая меня от большей части происходящего вокруг.

Вскоре люди начали собираться по домам. Я уже собирался вызвать «Убер», когда Люк напомнил мне, что одного из их соседей по комнате нет в городе и я могу переночевать у него. Звучало как план. Пиво подействовало на меня, и я слишком устал, чтобы дождаться такси и добраться до квартиры.

Спотыкаясь, я поднялся по ступенькам и попытался вспомнить, за какой закрытой дверью я должен спать. По-моему, комната Джексона была второй справа. Или слева? Комната их соседа по комнате была с противоположной стороны от комнаты Джексона. Я это знал. Но всё было как в тумане, и мне казалось, что сейчас очень сложно разобраться, где лево, а где право.

Нахуй. Право.

Я ввалился в комнату и обнаружил Джексона лежащим на кровати с книгой кроссвордов, прижатой к бедрам.

Он был без рубашки.

— Как дела, чувак? — спросил он, едва оторвав взгляд от книги.

— О, прости, — неловко сказал я. Воспоминание о поцелуе, который мы только что разделили, не выходило у меня из головы, и я запинался, подбирая слова. — Думал, это комната твоего соседа. Люк сказал, что я могу переночевать там, а не вызывать такси.

Я хотел развернуться и направиться через холл, когда он остановил меня.

— На твоём месте я бы туда не заходил. Кейд и Женевьева занимаются там Бог знает чем.

— Чёрт. Тогда я просто вызову такси.

— Не, Джейк. Просто переночуй здесь.

В его устах это звучало так просто, но я не мог перестать вспоминать ощущение его губ, прижатых к моим, или то, как его член жёстко касался моего собственного. Это был мой лучший друг, и это был глупый поступок, а я не мог заставить свой мозг не прокручивать его снова и снова.

— У меня в шкафу есть спальный мешок. — Он уже поднимался с кровати, его обнажённая грудь изгибалась от движения.

Отлично, теперь я смотрел на его обнажённую грудь. Я провёл рукой по своему усталому лицу, возбуждение, которое я испытывал ранее, сменилось усталостью. Когда я убрал руку, Джексон стоял прямо передо мной, потянувшись за меня, чтобы закрыть дверь. Наши лица были в нескольких дюймах друг от друга, и на мгновение я подумал, что он собирается поцеловать меня снова. Мне следовало выскочить за дверь и сказать ему, чтобы он отвалил. Я не был геем. Вместо этого я стоял как вкопанный, не в силах ничего сделать, кроме как ждать его следующего шага.

Следующим его движением было то, что он перевёл взгляд на мои губы, прежде чем отстраниться, разрушая момент, как будто его никогда и не было. Это вообще случилось? Неужели я это выдумал? Неужели мой разум будет постоянно переосмысливать и превращать каждое мгновение, проведённое нами вместе, во что-то сексуальное?

— Расслабься, чувак. Я не собираюсь тебя принуждать к чему-то, — сказал он со смехом, поворачиваясь к шкафу. — Просто не люблю спать с открытой дверью.

Я снова провёл рукой по лицу и прошёл дальше в комнату. Джексон сбросил спальный мешок на пол, затем потянулся, чтобы взять подушку со своей кровати и бросить её на пол.

Я как раз снимал рубашку, когда он спросил:

— Хочешь книжку-головоломку?

Рассмеявшись тому, как хорошо он меня