выбегает за дверь.
Финн проверяет часы и закрывает книгу.
— Я тоже ухожу.
Я не спрашиваю, куда он направляется. Все равно не скажет.
Финн — как волшебное зеркало. Показывает только то, что хочет, а если не хочет ничего показывать, к черту.
Я опираюсь на локоть и кручу барабанные палочки.
Сол поворачивается ко мне лицом.
— Почему, черт возьми, все это произошло, а ты мне ничего не сказал?
— Спроси у Датча.
Голос Сола достаточно резок, чтобы разбить стекло.
— Как будто я это сделаю.
Я расслабляюсь и смотрю на человека, которого считаю братом.
— Что?
Сол делает глоток пива. Солнце зашло, а луна уже вышла, отражаясь в синеве бассейна.
— У тебя действительно есть к ней чувства?
Плечи Сола напрягаются, но это единственный признак того, что его задел мой вопрос.
Он долгое время ничего не говорит.
Я жду, уже предчувствуя ответ.
— Она похожа на меня. — Он щурится вдаль, сжимая пальцами банку пива. — Такое ощущение, что мы сделаны из одного и того же материала. Как будто у нас одно сердце.
— По-моему, это похоже на любовь.
— Это глубже. Я хочу защитить её так, как не смог бы защитить себя.
Это очень глубоко.
Я оставляю комментарий без внимания, потому что не могу придумать шутку, чтобы разрядить напряжение.
Где-то вдалеке лает собака.
С наступлением полной темноты я не знаю, что сказать. Я чувствую опустошенность Сола. Это как человек, сидящий между нами и потягивающий пиво. Как живое дышащее существо, которое держит его на поводке.
Поворачиваюсь лицом к своему лучшему другу.
— Ты ходил на терапию?
— Отвали, Зейн.
— Я просто спрашиваю.
— Нет, ты спрашиваешь о многом за этим. — Он встает, сминает банку пива и бросает её. — Мои предки заперли меня в психушке на несколько месяцев, так что извини, если я не фанат врачей.
— Это значит «нет»?
— У меня есть своя форма терапии.
— Какая именно?
Он останавливается и бросает взгляд через плечо.
— Тебе не стоит об этом волноваться.
Чёрт. Это заставляет меня волноваться ещё больше.
Сол исчезает, и я остаюсь в тишине своего дома.
Обычно так и бывает. Мы с братьями ненадолго сходимся, а потом расходимся по своим делам.
Оставшись один, я выбираю два варианта: от души побарабанить или трахнуть девчонку. Обычно одно или другое успокаивает мою беспокойную душу.
Но сегодня мне не хочется играть на барабанах.
Музыка забирает что-то из меня. Она вгрызается в мою плоть, пробивает дыру в сердце и высасывает всю мою энергию. После хорошей барабанной сессии я всегда выкладываюсь по полной. Так же, как и после хорошего перепихона.
Разблокирую телефон и пролистываю контакты. Понадобится всего две секунды, чтобы девушка оказалась подо мной, выкрикивая моё имя, пока я заставляю её видеть звёзды.
Но после встречи с мисс Джеймисон моя ночь прошла зря.
Кто бы ни был подо мной, я буду видеть только её лицо.
Как помада размазалась по губам от моих поцелуев. Как кудри стали большими и пушистыми, когда я схватил её за голову. Как вздымалась её грудь, горячие точки пронзают мою потную кожу.
Ни одна девушка не сравнится с ней.
Её жар. Её вкус. Её стоны в моём ухе.
То, как она реагировала на каждое прикосновение, заставило меня задуматься, в первый ли раз она это делает. А может быть, это был просто первый раз, когда её ласкали, как на пиру.
У меня в штанах начинается неприятная пульсация.
Хреново, что я не смогу найти удовлетворение сегодня вечером.
Я вздыхаю и беру ещё одну порцию содовой.
Желание выпить становится все сильнее, как жажда, которую я не могу контролировать.
Борясь с этим, я отставляю банку с газировкой и поднимаюсь с шезлонга на лужайке. Мне нужно чем-то заняться.
Видимо, пришло время планировать похороны.
Джинкс: Три короля покинули Redwood Prep в облаке тайны. Три короля вернулись в сиянии славы. Один вернулся с кольцом на пальце. Один вернулся с книгой в руках. Один вернулся со скандалом, который может навсегда потрясти зал школы.
Угадайте, кто из них какой король?
До следующего поста держите своих врагов близко, а свои секреты — ещё ближе.
— Джинкс.
ГРЕЙС
— Доброе утро, мисс Джеймисон.
Приветствие перетекает из одного в другое, пока я скольжу по коридору.
Это знакомая фраза. Я слышу её почти каждый день после парковки на элитной стоянке Redwood Prep.
В коридоре полно учеников в строгой униформе. Модные свитера. Плиссированные юбки. Носки до колена.
Все одинаковые, но разные, потому что они делают свои наряды на заказ. Украшают их дизайнерскими брендами. Лимитированная обувь. Дорогие сумочки и кошельки.
Идеальные и привилегированные.
Когда-то такие дети были моим ужасом, а теперь я их учительница. Странно, но я не чувствую, что мне удалось подняться выше. Мне все ещё кажется, что я служу богачам в Redwood Prep. Я только что променяла швабру на учебник.
Шепотки вспыхивают, как огонь, когда я прохожу мимо.
Я болезненно воспринимаю внимание, но не могу от него избавиться.
Обвиняющие взгляды смотрят на меня со всех сторон.
Искательные.
Пытливые.
Любопытные.
Что происходит между тобой и Королём барабанов?
Текст Джинкс эхом отдается в моей голове.
На краткий миг меня охватывает паника.
Острая, не дающая покоя тошнота.
Я глубоко вдыхаю и провожу рукой по юбке-карандашу.
Прошёл почти год преподавания, а это все ещё происходит.
Этот дискомфорт. Как первый виток вниз на американских горках. То, как ваш желудок подпрыгивает к горлу. Как вы хватаетесь за перекладину, чтобы спастись. Как вы кричите, когда ваше сердце вырывается из груди.
Но я не могу кричать.
Могу только улыбаться. Вежливо. Уважительно.
Могу лишь каждый день проходить через огромные двери, входить в этот мир теней и денег с максимально возможным для меня размахом.
Никто не знает, что я делала с Зейном Кроссом в том гостиничном номере.
И никто не знает, почему я здесь на самом деле.
Пока я продолжаю притворяться, что у меня все в порядке, может, так и будет казаться.
Улыбаясь, я замечаю одну из своих учениц.
— Ваня, — останавливаю я её, когда она роется в шкафчике, — не забудь сдать сочинение сегодня до четырёх часов дня. Другой отсрочки я не предлагаю.
— Да, мисс Джеймисон.
Как можно мягче я напоминаю ей:
— Я понимаю, что ты занята в команде поддержки, но ты не можешь пренебрегать учёбой.
Она кивает, изучая свои кроссовки.
Ученик рядом
