кофе. К счастью, уже успевший изрядно подостыть.
– Чёрт, прости, пожалуйста, я сейчас всё вытру, – вяло лепечу я, – у меня есть влажные салфетки, – стараюсь я быстрее отыскать их в недрах своей сумки, всё ещё не поднимая от стыда и смущения глаз. Быстро достаю одну, и начиню неуклюже тереть испачканную моим капучино штанину.
– Да успокойся ты, эй, ты меня слышишь вообще? – наконец-то пробивается до меня сквозь общий гогот голос владельца яростно надраиваемой мной ноги. – Всё нормально, как тебя там? – и тут я узнаю его и медленно поднимаю лицо, и упираюсь в Его холодный и насмешливый взгляд.
– Ух ты! – восклицает он от неожиданности, увидев мои глаза: один светло-серый, а второй – светло-топазовый. А меня начинает накрывать волна обжигающе-ледяной ненависти, которую я стараюсь скрыть под маской внешнего равнодушия. – Слушай, да ты, я смотрю – ведьма, – тихо бормочет он под взглядом моих разноцветных глаз, пока я молча собираю все свои пожитки в сумку.
– Не обращай внимания, Майк, – недовольно оглядывается на нас первая красотка курса Анжелика. – Это наша местная дурочка – Алекс. Не ведьма, а просто полоумная. Порчу навести не сможет, а вот пролить кофе на джинсы за три тысячи баксов – легко! – продолжает она свой рассказ обо мне.
– Я заплачу за химчистку, – растерянно лепечу я Майку, стараясь не смотреть ему в глаза, и тут его сильная рука, которую я мгновенно узнаю по сегодняшнему сну, ложится на мою ладонь:
– Я же сказал, всё нормально! Ты меня слышала? – с насмешкой повторяет он, специально растягивая слова, как будто объясняет для умственно отсталой, и я, пробормотав своё жалкое «ещё раз прости», наконец-то плюхаюсь рядом со сдерживающей смешок Юлькой.
– Ну ты даёшь, подружка! – возбуждённо бормочет она мне на ухо. – Мало того, что опоздала на лекцию к самой Горгоне, так ещё и успела «пометить» самого главного красавчика курса, – смеётся она.
Мы учимся на факультете архитектуры и дизайна уже месяц, но все как один боимся Татьяны Ивановны или Медузы Горгоны, как прозвали её между собой студенты – профессора и преподавателя истории мировой культуры. И хотя мы уверены, что сможем проектировать дома, мосты и дороги без какой-то там культуры, Горгона утверждает обратное, а по университету ходят легенды о сотнях отчисленных без права восстановления первокурсников, которые не смогли на экзамене вспомнить даты создания росписи Сикстинской Капеллы или постройки Пантеона в Риме.
– А что это за Майк? – с напускным равнодушием спрашиваю я Юльку, хотя заранее знаю, что она мне ответит.
– Майкл Романов – сын того самого Романова, помнишь? – и моё сердце болезненно сжимается в груди. Конечно я всё помню, лучше, чем кто-либо в этом городе. – Ну так вот, он учился несколько лет в Англии, затем просто жил там, представляешь? – возбуждённо брызжет слюной мне в ухо подруга, – а потом, после того, что случилось с его отцом, он решил вернуться домой. И поступил к нам на курс: хочет всё пройти в самого начала, там у него была совсем другая специальность, – продолжает тараторить Юля, пока я делаю вид, что внимательно слушаю Горгону. – Ему уже двадцать восемь, он старше нас с тобой на десять лет, – мечтательно закатывает глаза подружка, – и живёт он в собственном доме, точнее – в замке, в Рузаевке, на побережье!
Я закрываю глаза на несколько секунд. Рузаевка. Дом с башенками, совсем как из Средневековья. Море, со спутанной белой гривой несущее свои волны к нашим ногам… Я помню всё. Слишком хорошо.
– Я смотрю, у вас там наверху весьма увлекательная беседа, – вдруг раздаётся в тишине аудитории голос Горгоны, и десятки пар глаз с шуршанием ночных мотыльков поворачиваются к нам с Юлей. Сегодня я точно поставила рекорд по привлечению к себе всеобщего внимания, чёрт! – Простите, как вас зовут? – обращается ко мне профессорша, и я, поднявшись со своего места, отвечаю:
– Алекс. Алекс Глинская, – и вижу, как Майкл Романов, устроившись вполоборота на своём стуле, с усмешкой следит за разыгрываемым спектаклем.
– Прекрасное имя, госпожа Глинская, – удовлетворённо замечает Татьяна Ивановна, словно попробовав моё имя на вкус и убедившись в его свежести и качестве. – А теперь хотелось бы услышать ваше мнение, Алекс, всегда ли жилище выглядело так, как мы его видим и понимаем сейчас, в наши дни, как полагаете?
– Полагаю, что нет, – неуверенно бормочу я.
– Нет? Все согласны с госпожой Глинской? – вопрошает на весь зал Горгона.
– Я думаю, что Алекс не права, – вдруг подаёт голос Майк.
– Ручаетесь? – азартно восклицает профессорша, обрадованная, что в классе намечается дискуссия.
– Абсолютно, – твёрдо отвечает Романов. – Посмотрите на древние пещеры первобытного человека – структура жилища всегда был неизменна: вход, коридор, узкий или становящийся шире с веками, в зависимости от преследуемых целей, парадная зала или гостиная, лежбище или спальня. Все наши дома, квартиры, повторяют этот план, разве не так? – кидает он нам в лицо не терпящие возражений аргументы.
– Что скажете, Алекс? – почёсывая острый костлявый подбородок пальцами, усеянными какими-то громоздкими перстнями, обращается ко мне профессорша.
– Это не так, – отвечаю я, и вижу, как Анжелика демонстративно закатывает глаза, протянув свою длинную ножку в лабутене в проход. Я набираюсь смелости и громко, на всю аудиторию заявляю: – Майкл Романов, видимо, считает, что первобытные люди жили только в пещерах. Но это не так. Учёные по всему миру находят древние города и поселения, абсолютно не совпадающие с общими представлениями о современном жилище, – мой голос звенит на весь наш огромный зал, и я не отвожу взгляда от глаз Майкла, уверенная в своей правоте. – Города в Шотландии – Ярлсхоф и Турции – Чатал-Хююк, не так давно обнаруженные учёными? не имеют улиц, и так любимых Майклом входов, – с издёвкой кидаю я ему в ответ. – Сложно представить, но в этих домах нет привычных для нас дверей, и возможно, люди считали нормальным попадать в жилище через крышу. Да и крыши были совсем другими.
– Браво, госпожа Глинская, – начинает легонько хлопать в ладоши поражённая Горгона. – Весьма похвально, берите пример, господа, – обращается она к притихшей аудитории, – а вы, – её речь обращена уже к Майклу, – никогда не останавливайтесь на достигнутом и никогда не считайте, что вы всё уже знаете. Мир полон новых открытий! Впрочем, вы все на верном пути, раз сегодня мы собрались в этой аудитории, – примирительно заканчивает она свою речь, а я, совершенно пунцовая, сажусь обратно за парту. Теперь я прослыла ещё и