– Да. Мы можем идти?
Он кивнул и взял ее за руку. Какое облегчение выйти на свежий воздух. Ветер растрепал ее волосы и выжал новые слезы из глаз. Но это были чистые слезы, слезы от холода, а не те горькие, таившиеся столько лет.
– Кейт?
– Да, – ответила она глубоким, слегка охрипшим голосом, подняв на него глаза.
– Кто это? Или мне не надо спрашивать?
– Мой отец. Мы не виделись двенадцать лет.
– И вы случайно его увидели? В ресторане? Господи, и что же он сказал?
– Он сказал, что моя мама умерла и у него есть двухлетний сын от нового брака.
Филипп посмотрел на нее с ужасом. Какая-то невероятная история!
– А та женщина, что плакала, это ваша сестра?
Кейт покачала головой:
– Его жена.
– Господи! – Он снова взглянул на Кейт и обнял ее. Не успели они отойти несколько шагов от ресторана, как она начала горько рыдать. Через десять минут они дошли до гостиницы. Как назло он должен был где-то быть в три. Вернется поздно. Ленч занял гораздо больше времени, чем он рассчитывал.
– Он даже не предложил мне встретиться еще раз, – сказала она с отчаянием ребенка.
– А вы на самом деле хотели? Она улыбнулась сквозь слезы:
– Мог по крайней мере попросить.
– Женщина, вы хотели, чтобы он предложил вам это, а вы бы послали его к черту, правда?
Она кивнула и вытерла глаза носовым платком, который он ей подал. Платок был из тонкого швейцарского льна с монограммой ФЭУ. Филипп Энтони Уэллс.
– Послушайте, мне неприятно говорить это. – У него были такие радужные планы. – Но у меня встреча в три, а уже, – он хмуро посмотрел на часы, – пять минут четвертого. Я уверен, все будет в порядке, и мы как-нибудь исправим все вечером.
Он быстро обнял ее снова, и она улыбнулась. Ничего уже нельзя исправить. Она уже смирилась много лет назад. С помощью Тома. Она плачет теперь только на похоронах. Правда, для нее они все умерли уже очень давно. Наверное, Том был в конце концов прав. Старик всегда был лицемером. Женился на девушке ее лет и родил сына!
– Мы можем вместе поужинать?
Она совершенно забыла про Филиппа и теперь взглянула на него с удивлением.
– Конечно. С удовольствием. – Ей необходимо было с кем-то поговорить и расслабиться. – Сожалею, что вы попали в такую передрягу. Я обычно стараюсь не осложнять чужую жизнь.
– Мне жаль слышать это.
– Почему? Неужели вы любите копаться в грязном белье? – Она улыбнулась.
– Нет, но я не думал, что мы все еще чужие. Хочется надеяться, что вы считаете меня своим другом. – Он обнял ее за плечи, и она вздохнула.
– Считаю.
Услышав ответ Кейт, он остановился прямо посреди тротуара и крепко поцеловал ее в губы. Она хотела было отстраниться, но поняла, что ей приятно. Кейт ответила поцелуем на поцелуй. Ее руки обвились вокруг его шеи, и она почувствовала, как его тело крепко прижалось к ней. Она хотела ощутить исходящее от него тепло, но этому мешала верхняя одежда. Потом он оторвал от нее губы и спросил:
– Ужин в семь?
Кейт кивнула, озабоченно взглянув на Филиппа, в ужасе от того, что только что сделала. От Филиппа Уэллса исходила какая-то магнетическая сила. Кейт подумала, часто ли он так поступает, и ответила себе: часто.
– Семь вполне подойдет.
– Тогда я вас оставляю. – Он очень нежно поцеловал ее в щеку и направился к такси, остановившемуся на углу Парк-авеню. Оглянулся у машины и с улыбкой помахал. – Чао, красавица. До вечера!
Он уехал, а она продолжала стоять на месте, слишком ошарашенная, чтобы чувствовать себя виноватой. Потом прошла мимо швейцара и вошла в отель. Поджидая лифт, она услышала, как кто-то окликнул ее. Мужчина за конторкой делал ей энергичные знаки руками.
– Миссис Харпер! Миссис Харпер! – Она смущенно подошла к нему. – Мы искали вас повсюду, мистер Уотерман заставил нас обзвонить все рестораны Нью-Йорка.
– Мистер Уотерман? – Зачем? Может быть, потому что она не разговаривала с ним уже три дня. Она взглянула на оставленное для нее сообщение: «Позвоните мистеру Уотерману немедленно. Это очень срочно!» Внизу значился номер ее домашнего телефона.
Она добралась до своей комнаты и тут же позвонила. Ответил Ник.
– Привет. Я получила сообщение. Что стряслось?
Кейт говорила с Ником тоном полного безразличия. Он не понимал, сколько за последние два часа ей пришлось пережить. Отец, Филипп, а теперь этот внезапный звонок с побережья. Плюс ко всему дневное телевидение. Так трудно со всем этим справиться! Не помогло и вино, выпитое за ленчем: она была трезвая как стеклышко.
– Где, черт возьми, ты болталась?
– Везде! Шоу, интервью, ленчи, обеды.
– С кем? Никто не знал, где тебя черти носят. – Он целый день звонил ее издателю и в агентство.
– Извини. Я была на ленче. – Она почувствовала себя провинившейся девочкой перед раздраженным отцом. Но все-таки стала улавливать что-то тревожное в его тоне. – Что-то случилось?
– Да. – Ник глубоко вздохнул и прикрыл глаза. – Да. Случилось. Тайг снова сбежал из дома.
– О Боже. Когда?
– Не знаю. Может быть, вчера вечером. Может, сегодня утром. Тилли уложила его спать, а я проверил, когда вернулся домой. Он спал спокойно. Не знаю, когда он успел исчезнуть.
– Он оставил какую-нибудь записку?
– Нет, на этот раз не оставил. Ты можешь вернуться домой?
Кейт поразило, что он спрашивает об этом, и сердце ее растаяло. В его голосе звучала неподдельная тревога, и ей больше всего на свете захотелось оказаться сейчас рядом с ним. Хватит с нее Нью-Йорка.
– Вылетаю первым же самолетом. Ты звонил в полицию? Это уже превращалось в знакомую процедуру.
– Да. Привычным образом. Не сомневаюсь, нам надо искать нашего маленького беглеца по дороге в Кармел.
Да. Она знала, что он прав.
– Я хочу поехать туда сам.
– Сейчас?
– Дам полисменам еще несколько часов и подожду тебя. Мы можем поехать вместе.
Она нежно улыбнулась, слушая его. Ник. В этом голосе была вся ее жизнь, от него веяло теплом домашнего очага. И она знала, что они найдут Тайга. Обязательно найдут. С ним все будет в порядке.
– Как станем поступать, когда мы его найдем? Нельзя допустить, чтобы это происходило каждые два дня.
– Я подумаю об этом в самолете. – Конечно, он был прав. Он всегда был прав – ив отношении ее поездки в Нью-Йорк тоже. Ей не следовало уезжать. Если бы знать заранее...
– Эй, Кейт... – У нее комок застрял в горле. Такой тяжелый день. – Детка, прости, что я тебе портил жизнь перед отъездом. У тебя и так впереди было много трудностей.
Теперь она зарыдала. На нее свалилось все сразу и переплелось, как в кошмарном сне.
– Ну, детка, все будет хорошо. Мы его найдем. Обещаю.
– Знаю. Мне не надо было сюда ехать.
