- Сонь, ну хватит.
Крепко зажмуриваю глаза, но тут же открываю их, когда Глеб включает свет. Не поворачиваюсь, но почему-то улыбаюсь, несмотря на мокрые щеки.
- Ну ты чего? - шепчет мне на ухо, обняв рукой живот. - Обещаю, что через год я привезу тебе этого кондитера и предоставлю в личное рабство, - усмехаюсь в ответ, но не поворачиваюсь. - Не надо сейчас шляться там, где скапливается народ и напрягать спину. Ну ведь можно же потерпеть.
- Можно, - выжимаю из себя ответ.
- Прекрати плакать, пожалуйста, - проводит ладонью по щеке.
- Я не плачу. Оно само.
Переворачиваюсь на спину и вытираю ладонями лицо.
- Надо уступать. Я помню. Никуда я не пойду, не бойся, - как можно спокойнее произношу я, сглатывая образовавшийся комок слюны. А ведь и вправду можно и нужно уступить. Бестужев тоже вместо трех лет исправил свое условие на два года, по сути, уступая мне. Хотя где-то глубоко внутри я и без того поняла, что он не против делить мое внимание. Ну и сиськи, стало быть, тоже. Усмехаюсь в голос, от осознания этой глупой мысли.
- Вот, - удовлетворенно произнес Глеб, улыбнувшись мне в ответ. - Лучше, чтобы мои любимые девочки на пару улыбались, а не лили слезы, - откидывает в сторону одеяло и приподнимает верх моей пижамы, оголяя живот. - Да?
- Ага, - киваю в ответ, наблюдая за тем, как Глеб целует мой живот. Тащусь от этого. Вроде бы ничего такого нет, но я тащусь. Особенно, когда гладит и целует. - А что ты решил, Вере тоже нельзя показывать Ксюшу до сорока дней?
- Никому нельзя. Бабушка сама, между прочим, сказала строгое «нет».
- Ну и ладно. Еще. В смысле поцелуй еще. Ага, вот так. А ты секса не хочешь?
- Нет, - уверенно произносит Глеб, нависая надо мной. - Обойдусь. А ты? - целует в губы.
- Я – нет. Но думала, если ты да, то можно сделать вид, что «да». А я – нет, потому что макароны будут туда-сюда болтаться, мало ли извергну их.
- Прекрати, - усмехается мне в губы.
- Ну а что, житейское дело, между прочим.
- И не говори.
***
На самом деле, если бы даже Глеб разрешил мне идти на курсы, я бы физически сделать этого не смогла. Ксюша решила явиться на свет на пару недель раньше. К счастью, без каких-либо отклонений и последствий для меня. Щекастый, вполне себе здоровый ребенок. Не знаю, чего Бестужев так выпендривался два года назад, чуть ли не фыркая на незнакомых детей. Папа он максимально хороший, если так вообще можно сказать. И сориентировался значительно быстрее меня. Я же, прочитав кучу литературы, первое время после родов была откровенно растерянна. Хорошо у меня выходило разве что удивляться и умиляться, смотря на ребенка. Вот она живая, реально существующая. Чудеса природы, ей Богу. Я и родила. Офигеть. Даже спустя три недели не могу в это до конца поверить. Хотя, чего уж там, я во многое не могу до конца поверить.
- Ну что, справились? - слышу над ухом голос Глеба.
- Не надо так делать.
- Как?
- Делать вид, что только ты умеешь мыть попу и надевать подгузник, - прикрепляя липучку, с вызовом бросаю я. - Это не высшая математика, знаешь ли, которая доступна только тебе.
- О, господи, Соня. Я просто хотел узнать, закончила ли ты.
- Если бы ты хотел узнать это, то так бы и спросил. Думаешь я не знаю, что ты делаешь? - поворачиваюсь к Глебу.
- Боже, мне уже страшно. Что я делаю? – ухмыляясь, интересуется Бестужев.
- Наслаждаешься чувством превосходства, потому что не растерялся в отличие от меня. И знаешь, даже если я неправильно дала Ксюше первый раз сиську, а ты один раз помог ей присосаться ко мне правильно, то это еще ничего не значит. А знаешь почему?
- Почему? - не скрывая улыбки, произносит Глеб.
- Потому что сиськи-то мои. Значит я рулю. Я – мать! - не сдерживая смеха, произношу я.
- Хорошо, мамуля, - ухмыляется и тянется к моим губам.
Поворачиваюсь к Ксюше, быстро одеваю ее под зорким взглядом Глеба, и, справившись с задачей, удовлетворенно произношу:
- Готово. Можем идти на прогулку, - целую дочь в щеку, переводя взгляд на Глеба. - Кстати, давно хотела спросить, только ответь честно.
- Попробую.
- А что бы было, если бы у нас родился мальчик?
- Я бы сильно расстроился. Только девочки, никаких пацанов.
- Серьезно? А что если когда-нибудь я забеременею мальчиком?
- Буду молиться, чтобы этого не случилось.
- Ну почему? Все-таки мальчик – это наследник.
- Во-первых, мне достаточно дочек-наследниц, во-вторых, мне бы не хотелось, чтобы внутри тебя рос чей-то пенис.
- Ты дурак что ли? - ржу в голос.
- Временами – да, - забирает из моих рук Ксюшу. - Да и потом, пацаны – это неинтересно, будет пробовать курить, а потом всяких шлюшек в дом водить, оттирай от них мебель и гадай потом, где они потрахались в твое отсутствие. Каким бы ни был хорошим мальчик – гормоны в голову ударят и баста. А с дочками проблемы более приятны, - целует Ксюшу в нос. - Они другие.
- Ну как бы девочки тоже могут курить и водить парней в дом. Ты не задумывался над этим?
- Чужие – да, могут. Моя – нет.
- Да… мне бы такую самоуверенность.
- Так перенимай опыт, Сонечка. Я же как-то тебе говорил, что все у нас будет. Все и есть.
- Так уж и быть перенимаю.
- Ну вот и славно. Все, идем на прогулку, девчонки!
КОНЕЦ
