решил, что я ему поверю, будто в этот раз все по-другому?
Вчера он поехал к ней домой и остался на ночь. Вчера он с ней спал.
Он что, правда думает, что я поверю, будто у них ничего не было? Особенно с таким послужным списком, с его искушенным отношением к сексу…
– Алая…
– Не зови меня так! – Глаза горели от невыплаканных слез, которые я так не хотела ему показывать. – Я не хочу, чтобы ты меня так называл. – Я задышала – быстро и судорожно. – Я хочу, чтобы ты ушел.
Я отвернулась от него и бросилась к дому.
– Черт! – Он хлопнул рукой по сетчатой двери, чтобы не дать мне ее открыть. – Черт. Не уходи.
Когда я услышала, как сорвался его голос, внутри меня все сжалось.
– Неужели это преступление – просить… хотеть твоего доверия? Мне больно оттого, что ты мне не веришь. Адски больно.
Моя хватка на дверной ручке ослабла, и я опустила руку.
– Кто я для тебя? – с болью в голосе спросил Калеб. Он повернул меня к себе лицом.
Горло сжалось и запылало. Даже если бы я захотела ему ответить, я бы не смогла. Когда он протянул руку к моему лицу, я отвернулась.
– Нет, – выдавила я.
– Я… за меня что, даже не стоит бороться? – шепнул он. – Алая?
– Я же сказала… – я выплюнула слова, рассердившись еще больше на то, как дрожит мой голос. – Не. Называй. Меня. Так.
Я с самого начала знала, что, если я ему доверюсь, он причинит мне боль. Я впустила его в сердце, а он меня ранил до того глубоко, что я и представить себе не могла. Мне хотелось, чтобы ему стало так же больно, пока рана моя не сделалась еще глубже. Потому-то я и набросилась на него и кольнула так глубоко, как только смогла, ради того, чтобы защитить себя. Я посмотрела ему в глаза.
– Я хочу, чтобы ты с сегодняшнего дня оставил меня в покое. Я не желаю тебя видеть. Я не желаю тебя слышать. У нас с тобой ничего не получится. Никогда.
– Лгунья.
– Я была в отчаянии, – сказала я. – А ты был удобным вариантом.
Он схватил меня за плечи, в глазах пылала ярость.
– Я тебе не верю.
Я безразлично пожала плечами и скинула с себя его руки, показывая, что мне все равно. Но сердце разрывалось на части. Из-за того, что я так боялась боли, что меня пугала перспектива стать такой же слабой, как мама, паника меня никогда не покидала. Мрачные мысли о нем всегда были со мной.
– Мне все равно, что ты с ней делал, что ты с ней делаешь. Мне плевать. Спи с кем хочешь. Все равно ты к этому привык. Вот она, твоя истинная сущность.
Его глаза загорелись злостью. Без предупреждения он схватил меня за плечи и дернул меня к себе, зарывшись лицом в мои волосы с такой яростью, что у меня перехватило дыхание.
Я ощутила, как моя решимость поколебалась.
– Нет! – Я ударила Калеба по груди кулаками, пытаясь оттолкнуть. – Отпусти!
Но он прижал меня к себе еще крепче.
– Даже не проси. Я не могу, – проговорил он мне на ухо. – Не могу.
Мое тело обмякло, и желание ссориться растворилось. Я пришла в ужас – слезы, которые я до сих пор сдерживала, потекли ручьями.
– Я дала тебе больше, чем кому-либо, Калеб. – Я всхлипнула, лед вокруг сердца трескался.
– Прости, – сказал он ласково, прижимаясь лбом к моему. – Я ни за что бы тебя не обидел. Ты – моя единственная.
Я закрыла глаза, когда его рука погладила меня по лицу.
– Господи, – прошептал он. – Не плачь. Не плачь, пожалуйста.
Его губы нашли мои, и он поцеловал меня – ласково и нежно, разрушая мою броню.
– Я хочу большего. Не только обрывки. Я хочу тебя всю, – отчаянно проговорил он.
Будто почувствовав, что я смягчилась, он нежно положил руки мне на шею, большими пальцами поглаживая кожу. Когда он обнял меня за талию, чтобы притянуть ближе, я уступила его поцелую. Я позабыла обо всем, когда его язык оказался глубоко у меня во рту, требуя большего. Тело его напряглось, руки обжигали кожу.
И тут ко мне вернулось здравомыслие.
– Нет!
Я его оттолкнула, но он крепко меня держал.
Сколько раз я наблюдала, как мама так же уступает отцу? Мне стало страшно, что я поддамся, забуду, что он сделал, и потом буду прощать его снова и снова. Пока не потеряю саму себя. Он меня не получит. Вот что главное.
– Отпусти меня!
Когда он меня, наконец, отпустил, я сердито вытерла рот тыльной стороной ладони, уничтожая его поцелуй. Уничтожая его самого.
– Перестань уже! – вскричала я. – Как мне от тебя избавиться? Ты же как банный лист!
Он отступил назад, глаза стали дикими и горели от злости.
– Так вот кто я для тебя?
Нет, но сейчас мне надо тебя задеть.
Я сама словно раненный зверь, загнанный в угол, и у меня не осталось выбора, кроме как наброситься – наброситься из страха, пока мое сердце совсем не разбилось. Придется, чтобы защитить себя. Я словно смотрела, как мой поезд летит в бездну, а я ничего не могу поделать, чтобы его остановить.
Веревка протерлась. Мне просто надо легонько за нее дернуть, чтобы разорвать.
– Ты думаешь только о том, чего хочешь сам. А как же я? Все это, мы. – Я обвела нас рукой. – Все случилось так быстро. Я тебе говорила: я еще не готова, но ты все равно на меня давил. Я не могу дать тебе больше, Калеб. С меня хватит. Я хочу, чтобы ты от меня отстал.
Я глядела на него, на неприкрытое страдание на красивом лице, и уничтожила без следа то, что еще осталось.
От меня. От него. От нас.
– Я. Тебя. Не. Хочу. – проговорила я.
Лгунья.
Его
