соседи в тот день. Глеб и не думал мстить Игорю. Повторюсь, это была просто бытовая ссора.
– Понятно, – Невзоров перестает разгуливать из угла в угол и снова фокусируется на мне. – Так чем вы занимались в тот вечер, когда горел ваш дом?
– Я же уже сто раз сказала, – старательно глотаю всколыхнувшееся раздражение. – Я была с Глебом.
– И чем вы с Глебом занимались?
– Какое отношение мой досуг имеет к пожару?
Складываю руки на груди, принимая закрытую позу. На противостояние этому следаку уходит слишком много внутренних сил. Мне нужно сократить расход энергии, иначе еще пара-тройка минут – и я грохнуть в обморок от перенапряжения.
– О, поверьте, детали, которые, на первый взгляд, неважны, могут здорово помочь, – Невзоров снова скалится. – Так чем вы были заняты?
– Мы просто сидели дома. Смотрели телевизор и все такое.
– Вас кто-нибудь видел? – он зеркалит мое движение и тоже скрещивает руки.
– Вы сказали, что это не допрос, но с каждой секундой наша беседа все больше и больше напоминает его. Если вы меня в чем-то подозреваете, то давайте лучше договоримся о новой встрече. Я приду на нее с адвокатом.
– Ох, Стелла Анатольевна, прошу простить мои манеры, – Невзоров снова улыбается, и его голос пропитывается извиняющимися интонациям. – Честное слово, это профдеформация – ну не умею я вести нормальные диалоги. Каждый разговор рано или поздно начинает напоминать допрос. На самом деле я просто хочу максимально прояснить сложившуюся ситуацию. Так нам всем будет проще в ней разобраться.
Я знаю, что эти вдруг взявшиеся из ниоткуда мягкость и якобы стремление помочь до предела обманчивы, но все же решаю прикинуться дурочкой и сыграть по его правилам. Пусть думает, что я повелась на эту уловку.
– Ну ладно, – виновато улыбаюсь и, опустив руки, делаю вид, что готова на откровенность. – Мы с Глебом совершеннолетние и на самом деле занимались тем, чем по закону уже имеем право заниматься. Если вы понимаете о, чем я, – сконфуженно хихикаю. – Из-за этого мне было немного не по себе говорить вам об этом.
Молодой полицейский в форме многозначительно хмыкает, явно купившись на мои слова, однако лицо Невзорова остается непроницаемым.
– Понятно, – наконец кивает он, а затем переводит взгляд на своего коллегу. – Леш, оставь нас с госпожой Кац наедине ненадолго. Буквально пять минут, ладно? Я тебя клику.
Брови молодого полицейского изумленно дергаются вверх, но вслух он не возражает и не задает вопросов. Молча поднимается с места и покидает кабинет, плотно закрыв за собой дверь.
– Стелла. Я ведь могу вас так называть? – спрашивает Невзоров и, не дождавшись моего ответа, продолжает. – Позвольте откровенность в ответ на откровенность. Я бы не стал вас так мучить, если бы не одна любопытная деталь, всплывшая в результате экспертизы.
Следак загадочно замолкает, явно испытывая мое терпение, но я собираю волю в кулак и молчу. Излишняя заинтересованность сейчас никак не сыграет мне на руку.
Убедившись, что я не стану задавать уточняющих вопросов, он садится в освободившееся кресло своего коллеги и снова подает голос.
– Судмедэксперты высказали предположение, что смерть Игоря Белянского наступила еще до пожара. Кости черепа слегка деформированы, – его слова звучат, как выстрел. Прицельный выстрел в самое сердце. – Именно поэтому любая деталь того вечера имеет значение. Понимаете, Стелла?
По-хорошему сейчас не помешало бы что-то сказать, удивиться или хотя бы покивать головой, но меня словно парализовало. Язык одеревенел и стал непослушным, а отдел мозга, отвечающий за реакцию, как-то резко впал в спячку. Только обезумевшее сердце колотится со скоростью света, и его стук отдается тупой ноющей болью где-то в области солнечного сплетения.
Пытливый взгляд Невзорова шершавой наждачкой скользит по моему лицу, жадно считывая любые намеки на эмоцию, и я наконец выдавливаю из себя шаблонную фразу:
– Какой ужас.
Голос похож на скрип несмазанной телеги, но на большее, увы, в данную секунду я неспособна.
– Да, и правда ужас, – соглашается он, а затем, немного помолчав, добавляет. – А знаете, что еще ужасно? Наказание, которое настигнет убийцу Белянского. Поверьте, Стелла, оно будет очень и очень суровым.
В его тоне слышится угроза. Я готова поклясться, что она мне не померещилась. Невзоров знает. Знает, что на самом деле произошло в день пожара. Судя по его ехидному виду и надменной уверенности, читающейся во взгляде, он не сомневается, что Игоря убили. Вот только, кажется, в его гипотезу закралась одна досадная ошибка: он подозревает Глеба, а не меня.
– Конечно, – слышу себя, как будто со стороны. – Если все так, как вы говорите, виновный должен понести наказание.
– Хотя, скажу вам по секрету, – мужчина понижает голос и наклоняется чуть ближе, – мне жаль бедолагу, который наверняка уже сто раз пожалел о содеянном. Лет десять назад я знал Белянского, и, если честно, он был тем еще мудилой.
– Вы знали моего отчима? – на этот раз позволяю удивлению проступить на моем лице.
– Да, во времена его работы в органах. До того, как его поперли с должности, – поясняет Невзоров. – Он никогда мне не нравился. Был одним из тех козлов, которые чрезмерно упиваются данной им маленькой властью.
Интуитивно хочется поддакнуть, но я снова молчу. Ведь очевидно, что его негатив в сторону Игоря – лишь очередная проверка.
– Это я все к чему говорю? Убийцу Белянского можно понять. Но, сами знаете, закон есть закон. Его не обойти. Правда есть кое-что, что может помочь. Догадываетесь, что это?
– Понятия не имею, – медленно веду головой из стороны в сторону.
– Явка с повинной. Да-да, при благоприятных обстоятельствах это может скостить срок наказания аж на четверть, представляете? Согласитесь, довольно ощутимо, учитывая…
– Зачем вы это мне говорите? – прерываю его тщательно спланированный спектакль.
– Мне казалось, мы с вами просто болтаем, – Невзоров придает своему хищному лицу выражение святой невинности.
Он снова жжет меня взглядом, а я плотно поджимаю губы, демонстрируя, что жутко устала от этой «болтовни».
– Ну ладно, госпожа Кац. Вижу, что вы утомились, – он наконец перестает меня гипнотизировать и отворачивается к окну. – Не смею вас больше задерживать.
– До свидания, – отодвигаю стул и поднимаясь на ноги.
Перед глазами рябит, поджилки трясутся, а в горле пересохло. Но я должна покинуть этот долбанный кабинет с гордо поднятой головой. И именно на это уходят мои последние силы.
– До встречи, Стелла, – раздается мне вслед. – До скорой встречи.
Глава 72
Стелла
– Ну наконец-то! – Глеб подлетает ко мне, едва я появляюсь на пороге. – Как прошло?
Он глядит на меня в явном нетерпении, а я не знаю, как рассказать ему о том, что произошло в участке.
