сходить с ума от неудобства. Носки не надеть, шнурки не завязать, с постели без помощи не встать…
– Зато тогда я смогу ощутить, как толкается моя крошка, – снова погладила живот и вышла вслед за Ангелиной в коридор. Там нас уже ждал Арман.
– Принцессу уложил, Серега будет на стрёме, так что можем отдыхать.
– Если бы я не была твоей женой, я вышла бы за тебя снова, – Ангелина прошла к супругу и не заботясь о том, что они не одни, поцеловала Армана, на несколько секунд выпадая из реальности.
– Эй, я здесь вообще-то. Постесняйтесь, люди!
– Ты уже знаешь, откуда берутся дети, – мой брат довольный как сытый кот подмигнул мне, и я округлила глаза.
– Вы что, только что заделали еще одного?
– Боже, упаси! – взмолилась Ангелина и Арман легонько шлепнул ее пониже спины. Они начали ворковать о чем-то своем, и я решив оставить их одних зашагала к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж.
Гости уже начали прибывать. Отец встречал их в холле, оттуда доносились пока еще негромкие голоса, но скоро вся гостиная и зал для приемов будут полны народа.
Папа решил устроить ужин в честь выздоровления Самсонова.
Он хочет официально ввести Давида в нашу семью и едва дождался, когда тот встанет на ноги и будет готов посетить подобный прием.
Я же этого вечера боялась, как огня.
И дело даже не в том, что всем станет известно, что у папы был еще один сын, а в том, что я увижусь с Давидом.
В последний раз, когда мы стояли рядом, в него стреляли и он едва не погиб. И эта мысль заставляет меня паниковать. Ведь когда мы рядом вечно что-то случается…
Я подошла к лестнице, ведущей вниз и замерла на вершине. Около пятидесяти гостей уже приехали, папа стоял в группе каких-то мужчин, но заметив меня, махнул рукой, приглашая присоединиться. Я начала спускаться.
– Как ты себя чувствуешь? – он спросил негромко, когда я подошла к ним и, поздоровавшись со всеми, позволила папе себя приобнять. Опустила голову на его плечо.
– Вечером почти не тошнит, и я даже съела тарталетку пока мне наносили макияж.
Папа красноречиво покачал головой. Мне все еще не верилось, что мы не родные. Да, мы не похожи, но я не чувствую нехватку любви с его стороны, напротив, он очень заботлив и чуток, особенно сейчас, когда знает, что я жду ребенка.
Конечно, в глубине души я жалею, что он не сказал мне правду раньше, но видя, как он стремится загладить свою вину, я не могу на него сердиться, потому что у него на то были причины. И я благодарна отцу что он все же нарушил слово, которое клялся держать. За это я люблю его еще сильнее.
– Надеюсь ты не собираешься его пить, – папа посмотрел на бокал шампанского, который я взяла с подноса официанта и нахмурился. – Хотя от одного бокала не будет вреда, вероятно… – смягчился.
– Не буду, пап, – подмигнула и аккуратно высвободилась из его объятий. – Я заметила знакомую, подойду к ней поболтать…
На самом деле я просто искала повод убежать подальше от холла, ведь в любой момент в него мог войти Самсонов, а я не была готова встретиться с ним лицом к лицу.
Пройдя по залу, перекинулась парой слов с несколькими знакомыми и решив, что выполнила свой долг на этот вечер направилась к террасе.
Время клонилось к осени и темнеть начинало рано, и вот сейчас легкий сумрак уже опускался на город, который виднелся вдалеке россыпью ярких огоньков, и укрывал наш особняк мягкой тьмой.
Я комфортно чувствовала себя на воздухе в закрытом платье с длинными рукавами, ведь август не славится жаркими вечерами.
Бокал нетронутого шампанского перекочевал на край балюстрады, и я опустила руки на каменную поверхность, ощущая, как та холодит ладони.
В зале за спиной началась какая-то суета, гости прибывали и очевидно виновник торжества появился, потому что разговоры в миг стали громче. Слышала их, так как двери на террасу были распахнуты настежь, их закроют только к вечеру, когда градус окончательно упадет.
По телу прошла дрожь волнения, и я невольно прислушалась, но из-за гомона толпы едва ли могла различить слова, лишь общее настроение.
Вечер обещает быть удачным.
Простояла на балконе пока не поняла, что начинаю замерзать. Кончики пальцев начали леденеть, а изо рта вырываться облачка пара, и я взяла бокал как щит и вылив немного в кадку с деревцем зашагала в дом.
Людей в зале значительно прибавилось, с пятидесяти до двух сотен. Все болтали, собравшись группками, пили, смеялись. Между гостями сновали официанты в форме, музыканты наигрывали какую-то негромкую мелодию.
Прием был в самом разгаре.
Я попыталась поискать Ангелину и Армана, но тщетно, либо их взяли в оборот наши родственники и не отпустят пока не окончат допрос, либо Лиза капризничает, и молодые родители ушли наверх, чтобы угомонить маленькую принцессу.
Вздохнула, понимая, что не зря избегала приемов раньше. Не люблю большие сборища, особенно когда они состоят из богатеев. В лицо улыбки, в спину – ножи. Вот в двух словах о подобных вечерах.
Правда не устрой папа званый вечер, сплетен не оберешься. Ведь многие знают, что в Самсонова стреляли, и мы при этом присутствовали. Слухи как лесной пожар расходятся по узким кругам и лучше объяснить все сразу, чем выслушивать миллион версий.
– Я думал, ты решила не приходить, – за спиной раздался бархатный голос, и мои колени подкосились. По телу рассыпались мурашки, и Самсонов наверняка заметил это. Сжала бокал, как спасательный круг, и повернулась, стараясь выглядеть как можно более безмятежной, но эмоции выдали. Улыбка вышла натянутой, а глаза грустными. Сердце опустилось куда-то в пятки. – Но искренне рад, что ошибся.
Мне бы следовало сказать хоть что-нибудь, но язык прилип к нёбу, а горло сдавило.
Давид нахмурился.
– Потанцуешь
