Я не уходила, не пыталась высвободиться, вообще не сопротивлялась, и Давид продолжал сжимать меня в своих руках.
– Завтра я улетаю, – начал негромко, и мое сердце сжалось. – Самолет в четырнадцать часов, не знаю сколько продлится командировка.
Замолчал, ища в моих глазах ответ, но я опустила их, не позволяя заглядывать в душу.
– Если ты рискнешь дать мне шанс, я буду ждать тебя в аэропорту. Назовешь администратору свое имя и тебя проводят ко мне. Если же нет… – он замолчал на секунду, беря себя в руки и снова заговорил. – Если нет, я приму это как окончательный отказ и не стану больше претендовать на твою руку. Когда ты родишь, мы оформим соответствующие документы, и вместе будем растить нашего ребенка, но тебя я больше не коснусь.
Он замолчал, а я набралась храбрости и подняла глаза на Самсонова. Позволила себе запечатлеть его черты в своей памяти. В последний раз искупаться в теплоте его взгляда, почувствовать эту невесомость его близости, захлебнуться грустью в карих глазах.
– Мне пора, – он опустил руки и отступил, спускаясь со ступени на шаг.
Я кивнула, Самсонов развернулся и покинул наш дом, больше не оборачиваясь в мою сторону.
41
Всю ночь я не могла уснуть, сходила с ума от противоречивых мыслей. Давид неуравновешен и, если случится что-то что выведет его из себя – я или ребенок можем пострадать. Его криминальные дела, соответствующая репутация в подобных кругах – враг размеренной и спокойной жизни.
Но это не меняет того факта, что я люблю этого мужчину и меня к нему тянет.
Да, забыть его слова не просто, но, если бы я была на его месте, возможно поступила бы так же.
Аборт по его мнению – единственный выход из сложившейся ситуации, ведь беременность была опасна для меня. Ведь тогда он еще не знал, что я не дочь своего отца, а значит искренне считал, что мы кровные.
Я поморщилась.
Не хотелось думать, что все могло быть так ужасно.
Уснуть мне удалось только под утро, тяжелый, давящий кошмар не выпускал из своих лап, и когда мне удалось открыть глаза я резко села на постели, жмурясь от яркости полуденного солнца.
Господи, какая же я дура!
Выскочила в коридор, натыкаясь там на Ангелину.
– Который час? – спросила уже догадываясь, каким будет ответ.
– Половина второго, – ошарашенная невестка хлопнула глазами, и я метнулась обратно в комнату.
– Мне надо в аэропорт, пожалуйста скажи, чтобы подготовили машину…
Наскоро натянула легкие джинсы, которые пока еще на мне сходятся и вытащила из шкафа льняную блузку, забрала волосы в хвост и надев удобные тапочки вылетела из комнаты.
– И тебе доброе утро… – растерянная невестка проследила за бегущей по коридору мной, я выдохнула что-то невразумительное и бегом бросилась по лестнице вниз.
В машине меня ждал водитель и как только я прыгнула на заднее сиденье, он рванул с места. Выехали на шоссе, до города добрались за считанные минуты, но как только въехали в промзону машина начала замедляться.
– Похоже, мы тут надолго, – Макс, с тоской оглядел пробку в три полосы, и повернулся ко мне. – Там авария или что-то вроде того.
– А объезд? – спросила в панике. Достала телефон и начала искать программу карты города.
– Мы в средней полосе. Даже если нам удастся протиснуться в крайнюю, ближайший поворот только через километр, а возвращаться на шоссе и уходить на объездную за городом займет еще больше времени. Аэропорт в противоположной стороне.
– Ну должен же быть выход, – простонала, убеждаясь в правоте водителя. Объезд – потеря времени. Но времени стоять в пробке точно нет. – Разворачивайся!
Убрала телефон в сумку и поймала взгляд водителя в зеркале.
– Пробка может занять минут двадцать, объезд – сорок.
– Макс, разворачивайся!
Он вздохнул, посигналил соседнему водителю, тот пустил нас в крайнюю и Макс пересек две сплошные, вырулил на встречку, разворачиваясь и направляясь обратно.
Как и предполагали, объезд занял сорок минут с небольшим. Я с замиранием сердца и страхом смотрела на часы, показывающие начало третьего и как только водитель затормозил у дверей аэропорта, там, где стоянка запрещена, я вылетела из машины и бросилась ко входу.
Магнитная рамка по закону подлости сработала на меня, и охранник прошелся ручным металлоискателем вдоль моего тела, тот ничего не обнаружил.
– У него бывают сбои, – пожал плечами служащий, а я, кипя от злости за то, что заставили меня задержаться по такому пустяковому делу, рванула сумку и побежала к стойке регистрации.
Часы на табло показывали двадцать минут третьего. Я понимала, что безбожно опоздала, но в душе еще теплилась надежда. Не зря говорят, она умирает последней.
На один из рейсов первого класса была регистрация и я, миновав очередь, подбежала к свободному администратору и затараторила.
– Я Кристина Хасанова, спешу на частный рейс Самсонова, скажите, посадка еще не…
– Давида Самсонова? – администратор вскинула брови и заметив мой утвердительный кивок вздохнула. – Рейс господина Самсонова вылетел по расписанию двадцать минут назад.
Я опустила голову на стойку и легонько ударилась лбом о глянцевую поверхность. Женщина в растерянности хлопнула глазами.
– Быть может, я могу вам чем-то помочь?
Я подняла голову и поняла, что едва не плачу.
– Он не оставлял для меня никаких сообщений?
– Боюсь, что нет.
– Ясно, – потупилась, смаргивая влагу. – Спасибо.
Сжала в руке ремешок сумочки и развернувшись медленно побрела в сторону выхода.
Толпа расступалась, и я шла, ничего не видя перед глазами.
У меня был шанс на счастье, но я его позорно потеряла, и как теперь с этим смириться?
Гомон толпы раздражал, и я подавила желание закрыть уши руками
