— Нагнись вперед, — говорит он неровным голосом. — Так ты будешь тереться клитором о его тело.
Я делаю, как сказал Эмбри, оглядываясь через плечо, чтобы посмотреть на него. Его обычно идеальные волосы взъерошены из-за моих рук и рук Эша, а вдоль линий его ключицы и во вдавленных линиях его живота скопился пот. Его лицо было похоже на то, что было в Чикаго. Отстраненным. Потерянным. Поглощенным похотью. Я точно могу сказать, что повиновение командам Эша занимало все его внимание, должно быть Эш тоже это видит, потому что он произносит:
— Ты так хорошо все делаешь, мой маленький принц. Ты заставляешь меня так сильно тобой гордиться.
Руки Эмбри задрожали еще больше, но он выполнял свое задание, двигал мои бедра и трахал член Эша моей киской. Я чувствую себя игрушкой или секс-куклой, инструментом, продолжением тела Эмбри, и это чувство было глубоко, ужасно волнующим. Быть просто вещью для этих мужчин, просто тугой киской, которую они использовали, чтобы облегчить свою нужду… из-за этой мысли глубоко в моем животе затянулись узелки похоти, прямо там, где толстый член Эша беспощадно терся о мою матку.
— Тебе больно, Эмбри? — тихо спрашивает Эш. Он осмысленно смотрит вниз, туда, где темный красный член Эмбри истекал длинными каплями. — Тебе хотелось бы прикоснуться? Хотя бы один раз?
Эмбри опускает голову на грудь. Один кивок.
— Она так хорошо ощущается, — произносит Эш, на его лице лишь намек на жестокость. — Ты сделал такую хорошую работу, заставляя ее сочиться влагой для меня. Ты так хорошо ее двигаешь на мне. Очень жаль, что и ты не можешь этого почувствовать.
— Ты жесток, — прошептал Эмбри. — Я и забыл, каким жестоким ты можешь быть, даже не подняв руки. — Но его интонация не выражает обиды. Он говорил так, словно такая подлость Эша была водой в пустыне, словно он не мог этим насытиться.
— Тебе бы лучше побыстрее заставить ее кончить, Эмбри. Будет неловко, если ты кончишь, а до тебя даже ни разу не дотронулись, не так ли? Ты ведь хочешь сохранить свое семя для ее киски, не так ли?
— Иисусе, — вымученно произносит Эмбри. — Иисусе, Эш.
Но затем он начал чаще двигать моими бедрами, помогая мне трахать Эша, а Эш тем временем заложив руки за голову и наблюдал за тем, как мы двое насаживали мою киску на его член. Создавалось впечатление, словно он просто смотрит вечерние новости.
Эмбри инстинктивно знал о том, что мне было нужно, не быстрые движения вверх-вниз, а плавные круговые движение то в одну, то в другую сторону, движения между твердым членом Эша и моей маткой, трение моего клитора о тело Эша. Мне нравилось наблюдать за Эшем, таким отчужденным и собранным, в полном режиме Доминанта, так что не потребовалось много времени, прежде чем эти узелки похоти, наконец-то, завязались между собой так сильно, что порвались.
— Ты становишься туже, — замечает Эш, в его глазах мелькает интерес, когда он смотрит вниз на место нашего соединения. — Ты скоро кончишь верхом на мне?
Я киваю, не в силах найти слова, не в силах найти силы, чтобы что-то сделать, но когда во мне взрывается оргазм, хватаюсь за подлокотники кресла. Я двигаю бедрами так быстро, как только могу, чувствуя яички Эша у колыбели моей задницы, отчаянно нуждаясь в этом твердом присутствии внутри меня, в этом твердом копье, пронзающем прямо эпицентр моей нужды. И Эш, который мог прочитать мое тело лучше, чем я сама, наклоняется вперед и обнимает меня, толкая меня вниз, навстречу его движениям вверх.
Эмбри с Эшем удерживают меня на месте, пока я содрогаюсь и безудержно дрожу, они удерживают меня прижатой к Эшу, чтобы у него не было спасения от подавляющего удовольствия, от порочных волн тепла, мчащихся вниз к пальцам моих ног и вверх к макушке.
— Эш, — задыхаясь, произношу я. — Эмбри. О, боже. О, боже мой.
Я вижу, что челюсть Эша сжата, а глаза ярко горят, тут Эмбри ныряет рукой под место нашего соединения, и я чувствую, как он мнет яички Эша и оттягивает их вниз.
— Дерьмо, — шепчет Эш. — Блядь.
Но медленно и мучительно я чувствую, что Эш расслабляется подо мной, а лицо теряет то напряженное выражение боли.
— Ой, — наконец-то, говорит он со смехом, и этот смех толкает член в мое еще нежное влагалище. — Спасибо за это.
— Ты заслужил такое, после того, как дразнил меня тем, что я кончу раньше, — фыркает Эмбри.
А затем Эш снимает меня с члена и притягивает в свои объятия. Он очень легко меня подхватывает, а его крепкие руки ощущаются словно сталь.
— Ты не кончишь? — как в тумане спрашиваю я, все еще ошеломленная после оргазма.
— Ох, я кончу, куколка. Мы все трое кончим снова. Но ты должна быть очень хорошо разогретой для настоящего шоу.
— Настоящего шоу? — спрашиваю я, смутившись, когда он осторожно кладет меня на кровать. А затем устраивается рядом со мной, и я чувствую Эмбри с другой стороны, словно две пылкие круглые скобки, мужчины обрамляют мое обнаженное тело. — О, — произношу я, тяжело дыша. — Понятно.
— Да, — говорит Эмбри, поворачивая меня так, чтобы я лежала лицом к Эшу. Эмбри уткнулся лицом в заднюю часть моей шеи. — Я сказал Эшу, что сначала тебе нужно кончить. Мы оба подумали, что небольшая сцена сможет отлично тебя завести.
Я краснею.
Эш проводит рукой от впадины моей талии до изгиба бедра.
— Не смущайся, ангел. Я точно знаю, как именно тебя нужно лелеять. — Затем поднимает мою ногу к себе на бедро, открывая мою мокрую киску. Хотя, не входит в меня. Наши тела оказываются полностью прижаты друг к другу, его эрекция вжимается мне в живот, мои груди к его груди, а наши губы встречаются в опаляющем поцелуе.
— Моя жена, — бормочет он мне в губы. — Моя маленькая принцесса.
Его рот был очень требовательным, нуждающимся, и как только я думаю, что приспособилась к ощущению его твердого языка, скользящего по моему языку, то чувствую, на шее рот Эмбри. Его член прижимается к моей заднице, с помощью бедер он терся о кожу, его руки повсюду — пробираются между Эшем и мной, хватают мою грудь, ныряют между ног и щиплют мой клитор; шлепают меня по заднице сильными резкими шлепками, которые заставляли меня задыхаться и вскрикивать в рот Эша.
А затем они оба показывают мне значение слова «лелеять». Мои волосы зацеловывают от концов до корней. Гладят мой живот, трутся о спину и бедра, массируют ноги и руки. Мои губы мягко прикусывают и целуют одним мужским ртом, в то время как другой рот ставит «любовные отметки» за моими коленями, на пояснице и за ухом. Мои соски всасывают сразу оба, и делают это очень мягкими и теплыми ртами. Затем кусают, целуют и пощипывают внутреннюю сторону бедер. Растирают и дразняще царапают щетиной, пока сражаются за мою киску. По очереди сосут клитор, трахают языком мой канал и водят любовные письма по влажной набухшей плоти. От вида этих голов, боровшихся за место и нетерпеливо отталкивавших друг друга, у меня подгибаются пальцы ног.
Время исчезло, стало ничем, остались лишь они. Мои мужчины. Мой муж и его лучший друг, президент и вице-президент, двое бывших солдат, которые не могли не влюбиться друг в друга.
Которые не могли не влюбиться в одну женщину.
Они дважды подталкивают меня на грань оргазма, и дважды отступают. Их руки и рты внезапно становились поглощенными посасыванием моих пальцев или же потягиванием меня за волосы, и к тому времени, как они заняли свои первоначальные позиции (Эмбри позади, а Эш передо мной), я извивалась, была взволнована, была в беспамятстве от нужды. Если бы в этот момент меня что-нибудь спросили, я бы не ответила. Единственное слово, которое я помнила, было «еще».
Еще
и еще
и еще…
Еще больше рук. Еще больше щетины. Еще больше тихих стонов и ненасытных ртов. Мне нужно все это, я хочу всего этого, я умру без этого, и именно в нужный момент, Эш кладет мою ногу на свое бедро и проводит губами по моим губам.
— Оʼкей, — говорит он, глядя на меня, но его голос предназначался Эмбри. — Пора, маленький принц.
