— Почему вы так и не женились снова?
— Боялся, осторожничал, был очень занят. Основать школу — дело нелегкое. В течение четырех лет жил с одной очень хорошей женщиной — француженкой. Но она хотела вернуться во Францию и слишком скучала по своей семье. Я тогда уже основал школу и уезжать не хотел. Можно сказать, я в течение шестнадцати лет был женат на школе. Школа стала моим ребенком и моей женой. Время летит незаметно, когда работа тебя радует. А это именно так.
Энни понимала его. Обе ее старшие сестры так же относились к своей работе, а сама она так относилась к живописи. Ей это не помешало иметь в жизни немного романтики в отличие от Тэмми и даже от Сабрины. Обе они были трудоголиками. Возможно, и Брэд такой же. Иногда за это приходится расплачиваться одиночеством.
— А как дела у вас, Энни? Есть сейчас мужчина в вашей жизни? — спросил он. Она невесело рассмеялась. С тех пор как у нее был Чарли во Флоренции, она ни разу не ходила на свидание и думала, что с этим покончено.
— До несчастного случая у меня был бойфренд во Флоренции. Он бросил меня ради какой-то другой девушки, хотя тогда еще не знал, что я ослепла. — Это обстоятельство ее всегда очень утешало. — Я думала, что это серьезно, но ошибалась. Вернее, не так серьезно, как я думала. А до этого у меня был только один настоящий бойфренд после колледжа. Я всегда вкладывала слишком много страсти в работу живописца, так что на все остальное оставалось мало сил. А теперь моя жизнь сломана. Я понятия не имею, чем буду заниматься в зрелом возрасте. — На мгновение она показалась ему очень одинокой. Потом Энни пожала плечами и взглянула на него, хотя не могла его видеть. Но он-то видел, как она красива, и его тронула ее открытость и искренность. В ней не было никакого притворства.
— Вы что-нибудь найдете, — тихо сказал он. Она была предприимчивой, трудолюбивой, увлекающейся и умненькой. Такая рано или поздно непременно отыщет правильный путь. В этом отношении он за нее не тревожился.
Они заказали ужин и, продолжая болтать, просидели за столом до закрытия ресторана. Потом он проводил ее домой. На этот раз Энни не пригласила Брэда зайти: было уже слишком поздно. Сестры, наверное, уже переоделись в пижамы и отдыхали. Она поблагодарила его за ужин и открыла дверь в дом. Прежде чем шагнуть через порог, она оглянулась, улыбнулась ему и пожелала веселого Рождества. Ей очень хотелось бы увидеть выражение его лица в этот момент. Все сестры утверждали, что он хорош собой — высокий, широкоплечий, светловолосый — и они хорошо смотрятся вместе.
— Вам тоже веселого Рождества, Энни, — тихо сказал Брэд. — Я великолепно провел время.
— Я тоже, — ответила она и закрыла за собой дверь. В доме все спали, и она на цыпочках пробралась в свою комнату. Первое свидание оказалось очень хорошим и, несомненно, стоило тех денег, которые выиграла у нее Сабрина.
Можно было заранее предсказать, что последний день шоу перед рождественскими каникулами будет сплошным безумием. Люди были истеричны в предвкушении праздничных дней и с еще большей, чем обычно, жестокостью относились к своим партнерам. Одна супружеская пара набросилась с кулаками друг на друга с такой яростью, что пришлось прерваться на рекламу. И впервые за все время существования шоу их психологиня Дезире получила по физиономии и закатила истерику. Она приняла ксенакс и позвонила своему адвокату, она угрожала обидчикам судебным преследованием и заявила, что это им дорого обойдется. Весь персонал страдал от похмелья и головной боли после вчерашней рождественской вечеринки.
— Поберегись! — предупредила кого-то Тэмми, мчавшаяся за льдом для Дезире, чтобы попытаться как-то успокоить ее. Разбушевавшаяся супружеская пара помирилась прямо во время шоу, и Тэмми сказала Дезире, что в этом ее большая заслуга.
Одним словом, происходила обычная сумасшедшая круговерть, в довершение которой к ним пожаловали двое представителей руководства телевизионного канала, чтобы посмотреть шоу. Они желали узнать, в чем, собственно, заключается причина его популярности, ведь с тех пор, как продюсером стала Тэмми, спонсоры образовали очередь, растянувшуюся на целый квартал, а рейтинги подскочили до небес. Когда Тэмми представили телевизионщикам, в руках у нее был пакет со льдом для Дезире, и один из них поинтересовался, брала ли она уроки самообороны, прежде чем прийти работать в шоу.
— Нет, меня лишь научили оказывать первую медицинскую помощь в Красном Кресте, — ответила она. — Если же они разбушуются слишком сильно, мы применяем электрошок.
Он рассмеялся. Когда Тэмми возвращалась из гримерки Дезире, которую, наконец, удалось успокоить, он еще не ушел.
— Есть ли какая-нибудь причина, побудившая вас работать в этом сумасшедшем доме? — спросил он. По его мнению, шоу было веселым, хотя и отличалось невероятно дурным вкусом. Были в нем определенная человечность и мучительная горечь, но в целом — даже Тэмми понимала это — шоу было никудышным.
— Это долгая история. Я была вынуждена приехать в Нью-Йорк на год. Поэтому пришлось оставить работу в Лос-Анджелесе, — сообщила она. Это было больше чем работа. Он знал шоу, над которым она работала, и ему не верилось, что она просто так ушла оттуда. И никому в это не верилось.
— Вероятно, это было сделано ради какого-нибудь мужчины, — многозначительно произнес он, но она с улыбкой покачала головой:
— Нет, ради моей сестры. Она попала в страшную аварию, и мы с сестрами решили в течение года ухаживать за ней. Мы все собрались под одной крышей, и это оказалось великолепно. И я согласилась здесь работать. Потому и нахожусь в этом сумасшедшем доме, разнося пакеты со льдом и раздавая таблетки валиума, — сказала она. Он был заинтригован. Что за потрясающая женщина! Сам он был на несколько лет старше и недавно переехал в Нью-Йорк из Филадельфии. Он тоже понравился Тэмми. Привлекательный и выглядит нормальным парнем, скорее всего скрытый придурок, маскирующийся под обычного человека.
— Послушайте, на Рождество я уезжаю с семьей в Сан-Барт. Когда вернусь после Нового года, я хотел бы встретиться с вами. Было бы здорово снова увидеть вас.
— Нет проблем, — с улыбкой отозвалась она. — Со времен детского сада у меня не было свиданий в канун Нового года. И меня всегда трогает до слез, когда я слышу, как исполняют «Доброе старое время». Желаю вам хорошо провести время в Сан-Барте.
— Я позвоню вам, когда вернусь, — пообещал он явно из вежливости, а сам, наверное, подумал: «Надеюсь, больше никогда не увижу тебя, а номер твоего телефона спущу в унитаз или скормлю своей кошке». Она совсем не ждала, что он позвонит. Он был слишком хорош собой и выглядел слишком нормальным, не походил на вегетарианца или приверженца глубоких промываний прямой кишки.
