— Мы прерываем программу для экстренных новостей, — сказали по радио. — Обширные участки Лондона и в особенности его юго-восточная часть остались без электричества. Причина неизвестна, однако представитель энергокомпании «Транско» заявил, что терроризм исключен…
— Наверное, через несколько минут восстановят, — предположил Том, поднимая зажигалку повыше. В окне мы видели отражение пламени, его отблеск на наших лицах, словно сошедших с картин Рембрандта. — Давай посидим и подождем. — Мы вернулись в переговорную, где сели в большие коричневые кресла, которые оказались слишком тяжелыми для переноски.
— Рекомендуется не выходить из дома до полного восстановления подачи электроэнергии. Мы будем периодически выходить в эфир, а на «Радио-5» вы сможете быть в курсе всех событий. Пока же в эфире «Радио-4»…
Продолжая держать зажигалку, Том переключил ручку приемника.
— …рекомендуется не выходить из дома, избегать, по возможности, открытого огня, а если вы собирались отправиться куда-нибудь, лучше отложить свои планы до восстановления электричества. А к нам в студии «Радио-5» присоединился…
— Если хочешь, я провожу тебя домой, — предложил Том, пока какой-то эксперт по энергетике что-то говорил на заднем фоне. — Ночь облачная, так что снаружи очень темно…
— У нас нет фонарика?
— Нет. Но можно просто медленно идти. — Я подумала, что могу натолкнуться на фонарный столб и снова сломать нос, или свалиться с тротуара и повредить лодыжку, или попасться в руки вору; ведь такое могло произойти, правильно? Но хуже всего то, что я окажусь одна в темной квартире.
— Я лучше подожду, Том. Уверена, скоро все исправят.
— Поберегу зажигалку. Осталось уже немного. — Он убрал палец с колесцового замка, и мы снова погрузились в чернильную темноту. — Ты в порядке? — спросил он. Я слышала, как заскрипела кожа, когда он поудобнее устраивался на кресле.
Я подогнула под себя ноги.
— В порядке.
— По крайней мере сегодня воскресенье, и эта неприятность затронула куда меньше народу, чем в будний день, — сказал радиоведущий. — Помнишь, как в августе 2003-го? — Начался оживленный разговор на эту тему. Потом какая-то приглашенная гостья сказала, что многие уехали, потому что сегодня нерабочий день, так что это тоже хорошо. Я с горечью подумала о Люке. Началась дискуссия о масштабном энергетическом коллапсе в 2003-м в Северной Америке, когда миллионы домов погрузились во тьму, из строя вышла двадцать одна электростанция. Дальше радиорепортеры стали передавать, что происходило в Лондоне:
— Сотни застрявших в метро…
— Больницы, конечно, работают на дополнительных генераторах…
— Толпы людей покидают кинотеатры…
— Таинственная атмосфера…
— Транспорт в пробке…
Высказывались предположения, что это произошло из-за вспышки на солнце, но какой-то астроном отмел эту идею. Обсуждали версию промышленной диверсии антикапиталистов в преддверии майских демонстраций.
— Ни за что не поверю в это, — сказал Том. — Просто какое-нибудь недоразумение.
На улице слышались разговоры и даже смех. Кто-то играл на гитаре. Когда в программе перешли к обсуждению других вопросов, Том выключил радио.
— Десять пятнадцать, — сообщил он. — Свет включат, наверное, через полчаса, может, раньше.
Двадцать минут спустя электричества по-прежнему не было. Делать было нечего, и мы просто сидели рядом в бархатной темноте и разговаривали, или, скорее, перешептывались, потому что тьма лишила нас уверенности. Было слышно, как мы дышим.
— Мы как будто в кинотеатре, только фильма нет, — сказал Том. — Постой-ка… — Я услышала, как он шарит в кармане, а потом загорелась его зажигалка. — Подержишь? Ага… повыше… вот так… — Он сел впереди меня, сложил руки вместе, а потом поднял их к стене пальцами вниз, подняв большие пальцы вверх. Тень от рук сначала была нечеткой, но потом очертания прояснились. — На что похоже? — спросил он.
Я стала всматриваться.
— Ну… может… на собаку.
— Это не собака. Вот подсказка… — Тень «запрыгала» по стене.
— Кролик?
— Нет. У кроликов нет таких стоячих ушей.
— Может, лошадь? Лошадь умеет прыгать.
— Нет.
— Лама? — отчаявшись, сказала я.
— Ламы не прыгают.
— Зато у них стоячие уши. Прыгает… Кенгуру! Это кенгуру, да?
— Нет. Но близко — это валлаби.
— А…
— Это видно по форме носа. У валлаби нос короче, чем у кенгуру.
— Точно…
— Хотя плохо видно из-за того, что пламя дрожит, — тут нужен фонарик. К тому же не хватает практики. Мы так делали, когда были детьми и ходили в cabin на озере Мамфремагог.
— А это где?
— В юго-восточной части Квебека, недалеко от Монреаля. Там красивые места. Мы плавали на каноэ, ловили рыбу… и устраивали театр теней.
— Ты, наверное, относился к этому занятию всерьез.
— По вечерам делать было нечего. Мама умела делать правдоподобного слона.
— Африканского или индийского?
— Смотри-ка, зажигалка почти пустая. Лучше ее поберечь. Приготовились. — Пламя погасло, и вокруг потемнело, словно кто-то заштриховал все углем.
— Боишься темноты, да? — спросил Том.
— Да. Но все не так плохо, когда кто-то рядом, а вот одна я места себе не нахожу. Ты только не смейся… но я до сих пор сплю с включенным ночником.
— Да? И с мишкой?
— Нет. Его я подарила Люку еще много лет назад — и он до сих пор у него. Но я не собираюсь просить Люка сохранить его, — добавила я. — И даже заходить не буду, чтобы посмотреть на него.
Том пододвинулся поближе ко мне.
— Не очень хорошо звучит.
— Да. Даже очень плохо.
— А где он сейчас?
— В Венеции.
— Угу.
— С Магдой.
— Ого… — Я все рассказала.
— Господи… — ахнул он. — Какая ошибка! Значит… все кончено?
Я издала тяжкий вздох:
— Да. Наверное… Но это не потому, что он взял ее с собой, и даже не потому, что ходит за ней, как козел на поводке, какими бы безумными ни были ее требования, а из-за того, что он был неверен.
— Он тебе лгал?
— О нет. Люк никогда не лжет. Он просто умалчивает. О важных вещах. Как, например, о том, что отправляется в Венецию со своей бывшей. Он, наверно, за неделю до этого все узнал, но ни разу и словом не упомянул подробности своей поездки в наших разговорах, чтобы защитить себя.
— И оставлял тебя одну, — сказал Том.
— Да.
— Жаль. Я заметил, что ты была расстроена, когда пришла.
— Ну… теперь мне лучше. И главным образом потому, что сегодня я поняла, — не без помощи Нэрис — я снова почувствовала приступ чувства вины, — что я была с Люком не по той причине.
