— И оставлял тебя одну, — сказал Том.
— Да.
— Жаль. Я заметил, что ты была расстроена, когда пришла.
— Ну… теперь мне лучше. И главным образом потому, что сегодня я поняла, — не без помощи Нэрис — я снова почувствовала приступ чувства вины, — что я была с Люком не по той причине.
— А именно? Пыталась закончить незавершенное?
— Нет. Страх. Страх неизвестности. Страх нового. Он был со мной по той же причине, я думаю. Он испытывал эмоциональные страдания, а я напоминала ему о счастливых днях. Люк тоже хватался за вчерашний день. Но сегодня благодаря Нэрис я задала себе вопрос: почему я с ним? И поняла, каков ответ. И его нельзя было назвать основательной причиной для того, чтобы заводить отношения.
— Тогда лучше их закончить, — сказал Том. Я слышала его спокойное ритмичное дыхание и едва-едва могла различить его очертания в темноте. — А я сказал Джине, что наши отношения ни во что не выльются.
Значит, Нэрис снова оказалась права…
— Я встретился с ней вчера и спросил, можем ли мы остаться… друзьями. Я по-прежнему хочу видеться с ними и играть с Сэмом, но не хочу никакой эмоциональной связи с ней из-за…
— Из-за неудобств, которые причиняет ее муж?
— Нет. Все гораздо проще. Потому что когда я уезжал, то понял, что скучаю вовсе не по Джине, а по Сэму. Я совсем не думал о ней, а мальчик не выходил у меня из головы. Я так и видел, как он качается на качелях, или едет на трехколесном велосипеде, или сидит на своем маленьком креслице и смотрит детские программы по Би-би-си.
— Ты очень любишь его.
— Да… — Его голос оборвался. — Люблю. — Я увидела, как подсвеченный экран его часов поднялся к его лицу, а потом снова опустился. — Но я знаю, что не люблю ее. Если бы она не дала тогда мне свою визитку, ничего бы не было. Она развивала наши отношения. В том числе и с Сэмом. — Я вспомнила о валентинке, которую «послал» мальчик. Это было мило, но все же тут проглядывало желание манипулировать. — Она искала кого-нибудь на роль Заменителя папочки.
— А разве тебе не хотелось?
Я услышала, как он вздохнул.
— С одной стороны, хотелось. Если бы у меня были к ней сильные чувства, то, наверное, я хотел бы занимать это место в жизни Сэма, я бы даже справился с ее бывшим, олухом. Но я никогда не любил ее и, думаю, она не любила меня. Мы тоже были вместе по другим причинам. Она искала замену отцу, а я…
Искал замену сыну…
— А ты чего искал, Том? — Я едва различила, как блестят его глаза, когда он на миг повернулся ко мне, а потом отвернулся опять.
Наступила тишина.
— Наверное… я искал… своего сына. Мне не хватает его, — пробормотал Том.
— Я догадалась. Но ты никогда не говорил о нем, поэтому я тоже молчала. Но я могу представить, как тебе трудно.
До меня донесся его короткий вздох.
— Это как рана в сердце. Когда его забрали у меня, я думал, что умру.
— Значит… ты с ним не видишься?
— Нет. Но всегда ищу его. Когда вижу мальчика его возраста, у меня сердце замирает.
— Ты совсем не общаешься с ним?
— Нет.
— Даже несмотря на то, что вы с Эми были женаты? Это жестоко. Но ей, наверное, тоже пришлось нелегко.
— Она так говорила. Что ее сердце разбито.
— Значит, она, наверное, просто не может видеть тебя — в этом все дело?
— Да. Она сказала, что не выдержит, если ей придется снова смотреть мне в глаза… осознавая… — Я услышала, как он сглотнул.
— Что ты ее… бросил. Что ушел. — Я поняла, что лезу в душу, но ничего не могла с собой поделать. Я хотела, чтобы он поговорил со мной об этом, хотела расставить все точки над i.
— Я ушел, — горестно сознался он. — Это правда. Но она причинила мне столько… горя, Лора.
— Но вряд ли ты можешь винить ее, Том? То есть ты не принимай мои слова близко к сердцу, но… то, что ты сделал, я никогда не могла понять. Я хочу сказать… прости — я не собираюсь читать тебе мораль и знаю, что порой человеку приходится вести двойную жизнь, — но, понимаешь, при всем моем добром расположении и уважении к тебе я все равно не могу уяснить…
— Лора, о чем ты?
— Я говорю о том… Ладно, я говорю о том, что не понимаю, как ты мог такое сделать. Как ты мог бросить Эми, да еще в такой период?!
— Потому что я был должен, — ответил он категорично.
— Но можно было и остаться. Прости, Том, я знаю, что это не мое дело, но не понимаю, ведь ты же такой замечательный человек, и поэтому я не могу никак понять… — Горло перехватила болезненная судорога. — Я не могу понять, как кто-то, к кому я питаю симпатию и кем восхищаюсь так сильно, мог бросить свою жену через месяц после рождения ребенка и… уйти к другой женщине.
Повисла напряженная тишина. Я оскорбила его. Влезла своим носом туда, откуда его стоило держать подальше.
— Но… я этого не делал, — удивленно сказал он.
— Чего?
— Я не уходил к другой женщине.
— Ты ушел. Ты влюбился в Тару и бросил Эми, несмотря на то что не прошло и нескольких недель с тех пор, как она родила. Почему ты это отрицаешь?
— Почему я это отрицаю? — переспросил он. Я различила блеск его глаз в темноте, когда он смотрел на меня. — Я это отрицаю, потому что это неправда. Откуда ты взяла этот бред?
— Ну… — Я ошеломленно хлопала глазами. — Я так поняла… и твоя сестра сказала мне.
— Кристина? Когда?
— Когда мы обедали. Ты не помнишь? Ты ушел позвонить, а пока тебя не было, она объяснила, что произошло, — вдруг заговорила со мной об этом, как будто хотела облегчить душу.
— Но она не могла тебе такого сказать.
— Но она сказала, Том. А иначе зачем ей было говорить мне все это?
Я услышала, как поскрипывает диван, когда он сел на него.
— Расскажи, что она тебе поведала.
Я напрягла память.
— Она сказала, что ты бросил Эми, что это «coup de foudre», — вот так она сказала; у меня хорошая память, как ты знаешь. Она, видимо, имела в виду, что ты до умопомрачения влюбился в Тару и просто не смог… ничего с собой поделать. — Я чувствовала напряженный взгляд Тома, когда мы ничего не видящими глазами смотрели друг на друга.
— Лора, она не это имела в виду и сказала совсем другое. Потому что этого не было.
— Нет?
— Нет. По той простой причине, что «coup de foudre» случилась не со мной.
— Как это?
— Это произошло с Эми. — Снова наступила тишина. — Вот что Кристина пыталась сказать, я думаю.
— С Эми?
— Это у нее была «coup de foudre». Она завела роман, пустилась во все тяжкие. Я думал, ты знаешь.
— Нет, — тихо сказала я. — Не знала.
— А я думал, все знают. Когда это произошло, я решил, что ты, наверное, тоже обсуждала это, но не стал бы тебя винить.
