Элинор прислала правнуку няню – молоденькую англичанку, напоминавшую Клер маленькую птичку с блестящими глазами. Как часто бывает с людьми, скучающими по родному дому, Клер и Кэти быстро подружились, а Джош со дня приезда Кэти вдруг превратился в самого спокойного на свете ребенка: он тихо лежал в коляске, кроватке или на ковре, пускал пузыри, гулькал сам с собой, срыгивал, когда его об этом просили, и вообще не создавал никаких проблем. В глубине души Клер считала, что это нечестно со стороны сына по отношению к ней, но была очень довольна, так же как и Сэм.
После приезда Кэти Клер начала принимать гостей. В Лос-Анджелесе это являлось делом весьма серьезным – совсем не то, что просто пригласить друзей на ужин. Сейчас Сэму надо было восстанавливать свои прежние позиции, и Клер собиралась помогать мужу чем только сможет. Зная, каким успехом пользовались и какие хорошие результаты давали ежедневные чаепития Элинор, она все свои недюжинные организаторские способности направила на устройство домашних вечеринок, на которые не жалела денег. На деловых завтраках Сэма в зале „Эль-Падрино" ресторана „Беверли Уилшир" или ленчах в „Браун дерби" или „Скэндии" на бульваре Сансет в ее присутствии не было необходимости, но она являлась хозяйкой всех вечеров дома, либо в ресторане „Романофф", либо в зеленом, тенистом дворике отеля „Бель Эйр". На самых старых друзей Сэма производило особое впечатление, что его новая жена – англичанка из высших слоев общества, внучка всемирно известной писательницы – не только молода и хороша собой, но и абсолютно естественна в роли очаровательной, заботливой хозяйки, чего нельзя было сказать о прежних женах Сэма.
Для того чтобы восстановить свои позиции, Сэму приходилось работать не щадя себя. Прежде всего надо найти подходящий сценарий. Он искал его, не жалея сил, стараясь гнать из мыслей то, от чего у него холодела душа, а в банке с пугающей быстротой таял счет мир стал равнодушен к Сэму Шапиро. Для него наступило трудное время – он еще не вылетел из обоймы, но держался, что называется, на волоске – и знал это. Это понимали, кажется, все в Лос-Анджелесе, за исключением Клер. Его еще хорошо принимал мэтр Кэри Грант с ним еще здоровался Фрэнк Синатра, но все это были мелочи, только лишний раз напоминавшие всем, что со времени „Пшеничных гонок" у Сэма не было ни одного большого успеха.
Еще до того как приехать в Лос-Анджелес, Клер поняла, что быть женой кинопродюсера – это вовсе не так шикарно, как она думала раньше. Подруги в Англии ахали и завидовали ее везению, однако самой Клер вскоре стало ясно, что год состоит вовсе не из весны лета, осени и зимы, а из подготовительного периода, периода досъемочной работы, периода съемок, периода озвучания и монтажа и периода маркетинга. Клер еще не знала, что деньги Сэма быстро тают: прибыль, полученная от прежних хитов, уже разлетелась на уплату налогов, огромных накладных расходов, да и просто на жизнь.
Не понимая, что карман Сэма уже не выдерживает этого, Клер продолжала устраивать роскошные приемы. Однажды вечером, в конце апреля, позвонив Аннабел в Нью-Йорк, она с гордостью сообщила:
– Сегодня у нас приглашено на ужин семьдесят пять человек. Если бы ты знала, какой очаровательный полосатый навес я устроила позади бассейна!
– A у меня вот совсем нет времени, чтобы принимать гостей дома, – пожаловалась Аннабел. – Поэтому, если речь идет о деловой встрече, мы их ведем в ресторан „Двадцать один", а если это просто друзья, то я приглашаю их на завтрак в воскресенье.
Клер усмехнулась:
– В Лос-Анджелесе этим не отделаешься. Здесь воскресные завтраки считаются чем-то несерьезным, вроде пикника на пляже или любой случайной вечеринки. У нас тут гостей надлежит принимать по старинке, по всем правилам. Если приглашено больше шестнадцати человек, я устраиваю прием или обед дома, кстати, здесь совершенно замечательные поставщики продуктов, а в остальных случаях – в каком-нибудь шикарном отеле.
– И наверное, на твоих приемах полным-полно красивых актрис и разных секс-звезд?
Клер снова усмехнулась:
– Ничего подобного. Все по-настоящему важные личности – люди семейные, поэтому на подобных приемах никогда не бывает никаких красоток, чтобы жены не чувствовали себя неловко. Вообще-то здесь много потрясающих женщин, но их видишь только в отелях и ресторанах. Кроме того, на приемы никогда не приглашают малоизвестных актеров, чтобы они не начали выпрашивать у кого-нибудь роль. Видишь ли, все эти встречи – чисто деловые, их единственная цель – собрать вместе всех нужных людей, чтобы договориться о новом фильме.
Однако обеды и вечера, устраиваемые Клер, не приносили тех результатов, на которые рассчитывал Сэм.
Постоянная тревога о будущем и безуспешные попытки вновь подняться на прежнюю высоту отравляли жизнь Сэму, подавляя его энергию, подтачивая силы, притупляя даже влечение к женщине. Сэм и Клер регулярно занимались любовью, и Сэм честно делал все, чтобы жена также получала удовольствие от близости, но Клер – хотя и не говорила этого вслух – все же чувствовала, что их интимным отношениям чего-то не хватает: стихийно вспыхивающего возбуждения, тепла, любви. Как бы ей хотелось унестись к звездам в объятиях Сэма! Но она больше не надеялась на это. С горечью, но твердо она призналась себе, что все эти мечты были такими же дурацкими и нереальными, как образы героинь бабушкиных романов, замирающих в экстазе в объятиях возлюбленного.
Однажды вечером, в телефонном разговоре с Аннабел, она спросила:
– А как твои личные дела, дорогая? После некоторой паузы сестра ответила:
– Механически.
– Как, и у тебя тоже?
– Я всегда знаю, когда у Скотта на телестанции происходит что-нибудь важное: даже если он со мной, мысли его находятся где-то в другом месте.
– Не может быть! И это после того, как ты меня убедила, что Скотт просто дар Божий для женщины?
– Похоже, он решил передохнуть, – коротко ответила Аннабел и переменила тему.
Клер заметила, что Сэм становится прежним Сэмом когда вокруг него – дома ли, на фуршетах у бассейна или на вечеринках в каком-нибудь роскошном отеле – вьются молоденькие актрисы. Для них продюсер был едва ли не самым важным человеком на свете, а репутация Сэма все еще была при нем. Сэму явно льстило внимание этих девиц, но Клер становилось грустно, и она немного ревновала. Сколько бы она отдала, чтобы иметь то, что, по их мнению, имела и что сама так мечтала иметь: сильного, влиятельного, всемогущего мужа – защитника и покровителя, заботливого и нежного всегда, в том числе и в постели. Возможно, если бы они уехали вдвоем в какое-нибудь тихое, уединенное место.
