— Мне, папа, развеяться нужно, — заявила хитрюга и посмотрела умоляющими глазами, полными слез. Витька тогда даже растерялся.
«Не пущать! — взревел внутренний голос. — Ага, не пустишь их, как же! — хмыкнул он про себя, памятуя, как месяцем раньше Мишель отказался возвращаться в военное училище и с новомодной рок- группой укатил на гастроли. — Певун наш, — усмехнулся мысленно Виктор Николаевич. — Но кто я такой, чтобы учить других! Сами вон наворотили, мама не горюй! Кончилась вендетта, наступил мир, а вслед за ним и любовь пришла, — вздохнул Пахомов, украдкой посматривая на небо. — Ты все видишь, Герт. Может, твоими стараниями и соединились эти двое», — мысленно пробурчал он, не заметив за своими думками и смехом гостей, как еще один человек украдкой покинул торжество.
Сева прошел якобы в сортир, а оттуда зарулил на берег. Невзначай присел рядом с Таисьей.
— Ты почему ушла? — бросил отрывисто, лишь бы завязать разговор.
— Ждала, когда ты придешь, — заявила она упрямо и пристально уставилась на Севу.
— Что? — не понял он. — А как же Мишель?
— Мы расстались. Он хочет петь, собирать стадионы и стать всемирно известным вокалистом. Мне, как его невесте, полагалось быть рядом. Курить марихуану и восхвалять любимого гения. Я отказалась. Будем считать, что победила музыка, — пожала плечами Таисья.
Сева покосился тоненькую фигурку, рыжие волосы, подстриженные в каре, невольно перевел взгляд на высокую грудь, вздымавшуюся от переполнявшего хозяйку волнения, и просипел чуть слышно:
— Ты сильно переживаешь?
— Я? — с Пахомовской усмешкой переспросила она. — Я люблю другого.
— Давно? — обронил он, стараясь не смотреть на грудь, обтянутую голубой майкой.
— После помолвки поняла, — фыркнула она.
— А он? — коротко осведомился Сева.
— Он напился тогда, — улыбнулась Таисья и глянула на него испытующе. — Почему, Сева? Ни до, ни после за тобой любовь к спиртному никто не замечал.
— Ты с ума сошла, Таечка, — прохрипел он, еле сдерживаясь, чтобы не поцеловать ее. — Я… я тебе не подхожу. Старый больной…
— Не знающий слов любви? — ехидно осведомилась Таисья и заметила тихо: — Я не собираюсь больше ждать, Сева. Давай встретимся сегодня, когда все улягутся?
— Обойдешься, — рыкнул он и добавил более мягко: — Во-первых, никто сегодня спать не ляжет, разве что мой годовалый племянник. А во-вторых, я не желаю прятаться с тобой по углам. Я поговорю с Виктором Николаевичем…
— Очень старомодно, — поджала губки она.
— Зато я в живых останусь, — пробурчал он, подмигнув ей. — Или тебе нужен всадник без головы?
Таисья захихикала, по-детски прижав ладошку ко рту. Она собралась что-то сказать, но со двора послышались вопли Арсения:
— Севка, ты где? Давай фейерверки запускать!
И когда в сером небе распустились красные, зеленые и синие цветы и все заорали от переполняющегося счастья, Сева вспомнил, как в первый приезд так же запускали в воздух ракеты, танцевали на снегу и пели какую-то тарабарщину.
«Будто судьба сделала полный круг, показала, ради чего стоит жить, и дала новый шанс, — подумал он, понимая, что так просто ему Тайку никто не отдаст. — Я добьюсь ее», — самому себе поклялся Сева, украдкой глянув на старшего брата, обнимающего красавицу-жену и троих детей.
— Салют как на День Победы, — усмехнулся невесть откуда взявшийся рядом Пахомов и добавил сварливо: — У меня есть что тебе сказать, Сева.
Эпилог
Два месяца спустя
Гаранин проснулся от неясного шума в ванной. Света в сердцах хлопала дверцами, потом уронила что-то.
— Все в порядке, сладенькая? — забеспокоился он, подорвавшись постели.
— Лучше не бывает! — донеслось из-за двери.
— А-а, — протянул Арсений, — ну ладно!
Почесав затылок, Гаранин подошел к окну. Вид завораживал. С высоты примерно пятого этажа среднестатистической многоэтажки Луара и окрестности открывались во всей красе. Над рекой поднимался легкий туман, кое-где в этот ранний час сновали моторные лодки. Но хоть туристов не наблюдалось. Пройдет еще немного времени, налетят как саранча, заполонят всю округу. Сюда припрутся, в Гралье, посмотреть на замок и его знаменитую хозяйку. Не то чтобы известность жены раздражала, нет! Сеня гордился своей Светланкой и посещал с ней модные показы и всякие там суаре. Света совершенно спокойно могла рассуждать о новых трендах и даже предсказывать их на будущий год. Могла предвидеть! И, как оказалось, это приносит большие деньги.
— Ну какие тут чудеса, — отмахивалась она. — Сплошные логика и анализ. Просто я слишком хорошо знаю фэшн-индустрию…
А когда недавно заговорила о собственном модном доме, Гаранин опешил.
— Ну ты даешь, мать, — только и смог выдохнуть, заранее зная, что у нее все получится.
Босыми ногами он прошлепал по каменному полу в детскую. Димон проснулся и сонными глазищами, точно такими же, как у матери, рассматривал обои с корабликами, маленькой пухлой ладошкой прижимая к себе плюшевого медвежонка. Увидев отца, ребенок улыбнулся и протянул ручки. Гаранин подхватил сына, а шустрый малыш успел ухватить за собой и медведя. Так и вернулись в спальню. Арсений покосился на дверь. Прислушался, пытаясь понять, что происходит. Но за дверью стояла гробовая тишина. Не лилась вода, не слышались шаги.
— Милая, — негромко, чтобы не испугать ребенка, позвал Гаранин, — у тебя все в порядке? — Он покосился на большие антикварные часы в дубовом резном корпусе.
«Что-то она там застряла», — обеспокоенно подумал он и, усадив ребенка на кровать, положил рядом медведя и снова подошел к двери.
— Свет, — постучал осторожно. — Что-то случилось? — не на шутку обеспокоился он.
— Нормалюк, — заверила она, но дверь не открыла. — Я сейчас! — крикнула следом.
Арсений повернул к кровати, намереваясь снова лечь, но его первенец и наследник, поднявшись на пухлых ножках, уже вовсю прыгал на постели, сминая мягкий натуральный латекс матраса и пружины из ванадиевой стали.
— Хороший батут, — фыркнул себе под нос Арсений, любуясь сыном. А Димон, краем глаза заметив восторженного зрителя, завоображал. Арсений сгреб сына в охапку, поцеловал, закружил обнимая. Малыш прижался к нему, доверчиво положив голову на грудь. В этот момент дверь отворилась и в комнату шагнула Света. Взъерошенная и порывистая.
— На, держи! Это тебе подарочек с Русского Севера! — возмущенно фыркнула она, протягивая ему положительный тест на беременность. Две яркие полоски отливали голубым цветом и всем своим видом пресекали всякие сомнения.
— Похоже, мы из Гречишкина кроме белых грибов и моченой брусники еще один подарок привезли, — улыбнулся Гаранин и напряженно поинтересовался: — А ты не рада, Свет?
— Рада, — пробурчала она улыбаясь и сразу оказалась в объятиях мужа. Димон потянулся к матери, но и отпускать отца не пожелал. — Только теперь все планы коту под хвост. Никакого модного дома, никакой разработки коллекций. А через два года, — вздохнула она, но муж перебил ее:
— Мы снова поедем в Гречишкино.
— Поедем, — кивнула Света. — Только ты наденешь железные штаны, а я — пояс верности.
Гаранин рассмеялся и весело уточнил:
— Какие еще штаны, сладенькая?
— В оружейном зале полно рыцарских доспехов. Что-нибудь подберем, — проворчала она, целуя сына в макушку.
— Средневековые портки мне и до колен не налезут. Маловата кольчужка! — хохотнул он и добавил смеясь: — Зато, представляешь, как у нас с тобой лихо получается. Захотели ребенка, рванули в деревню. Уже второй раз гарантированно привозим.
— И как часто ты намерен туда ездить? — пробурчала Светлана.
— Да хоть каждый год, сладенькая, — прошептал он, целуя ее. — Я, пожалуй, квартиру в Москве продам. Третий год закрытая стоит. А здесь дом построю, чтобы на всех места хватило. Или в Бордо у Армана землицы выкуплю. И будет у нас свой дом на берегу…
— Дом у воды в поселке Бордовом? — хмыкнула она.
