еще и они в душу лезли, копаясь в моих мыслях.
На мои вопросы о том, что же все-таки случилось с Авдеевым, отец и брат твердили о том, что в той перестрелке вообще никто не выжил, так как взорвались баки с каким-то горючим. Я до последнего надеялась на то, что Денис выжил и скоро вернется ко мне, ведь его тело тогда не нашли.
Через неделю поползли слухи о случившемся, о том, что Денис пропал без вести. Мой дом днем и ночью сторожили репортеры, пытаясь разнюхать от меня хоть какую-то информацию. Позже все узнали о том, чья я дочь и Звереву не оставалось ничего кроме как собрать вещи и увезти меня подальше от этого города вместе со своей женой и сыном, которые тоже не желали оставаться.
Мой отчим был совсем не против такого поворота событий, ссылаясь на то, что для меня так будет лучше, к тому же, пока меня не было, они с Андреем нашли общий язык и оба переживали за меня. Кирилл был расстроен не только моим отъездом, но и тем, что произошло с Денисом, хотя о подробностях почти, никто не говорил.
Мне позволили попрощаться с Аней, которая была шокирована всей ситуацией, посадили в машину и повезли в аэропорт, из которого мы полетели прямиком в Ялту, где у Зверева старшего был большой дом. Новые контакты, другая фамилия, иная жизнь…
Потихоньку восстанавливаясь после пережитого ужаса, я решила перевестись в Юридический университет, категорически отказываясь от того, чтобы отец решил все проблемы с отставанием по программе самостоятельно. Учеба отвлекала меня от посторонних мыслей, помогая на время забыться. Учить и сдавать все предметы за минувший год – то еще испытание, но я со всем справилась и второй курс закончила без долгов по предметам.
На новом месте мне дышалось немного легче, потому что здесь обо мне никто не слышал, никто ничего не знал о моем прошлом, а сам город не подсовывал мне печальных воспоминаний.
Андрей оказался хорошим отцом и заботился обо мне. С его женой мы тоже поладили, а Павел все еще чувствовал вину передо мной за то, что Дениса не удалось спасти.
Я же понимаю, что сильно изменилась. От маленькой девочки совсем ничего не осталось – вместо нее на меня из отражения зеркала смотрела взрослая девушка, жизнь которой покалечили без права на реабилитацию. За минувший год мои волосы отросли ниже лопаток, а в прядях я иногда замечаю седые волосы, которые появились после убийства Дениса.
Раз в неделю мы с Пашей ходили в тир, где он учил меня пользоваться разными видами оружия, а потом мы ехали с ним в спортивный зал, где проходили изнурительные тренировки. Брат стал для меня хорошим другом, и я была ему за это благодарна.
Улыбнувшись уголками губ, я достала из кармана кожаной куртки телефон, чтобы переключить песню, скользнула взглядом по главному экрану, и в носу как обычно закололо от подступающих слез. На обоях у меня была установлена наша с Денисом фотография, на ней мы были счастливы. Я хорошо помню тот день – эта фотография сделана незадолго до того, как меня похитил Абрам.
Смахнув с глаз слезы, я прикусила нижнюю губу и все-таки переключила песню, откидываясь на спинку лавочки и прикрывая на мгновение глаза, вспоминая нашу с Авдеевым первую встречу.
Он такой самоуверенный и чертовски красивый вошел в актовый зал института и сразу же мне не понравился – от него разило высокомерием. Денис раздражал меня, я буквально ненавидела его, а потом он смог очаровать меня и влюбить в себя. Этот человек перевернул мою жизнь с ног на голову, и я не жалела о том, что познакомилась с ним, что влюбилась и любила его до сих пор, иначе бы я не стала той, кем являюсь на данный момент…
Я нахмурилась и открыла глаза из-за того, что чей-то влажный нос толкал мои сложенные на коленях ладони. Увидев стоящего перед собой добермана в красном ошейнике, я вытащила из ушей наушники, не отводя взгляда от пса, который, тоже не отрываясь, смотрел на меня, виляя купированным хвостом.
Растерянно повернув голову направо, меня обдало волной жара, а потом бросило в холод, и я почувствовала, как слезы непроизвольно потекли из моих глаз. Осторожно поднявшись со своего места, придерживаясь за спинку лавочки чтобы не упасть, я смотрела на стоящего передо мной мужчину и была не в силах поверить в то, кого именно вижу перед собой.
– Денис, – прошептала я онемевшими губами.
* * *
После двух пулевых ранений в грудь и плечо, Авдеева с трудом госпитализировали – мужчина находился между жизнью и смертью, шансы на жизнь были ничтожными. Врачам удалось остановить кровотечение, но Денис впал в коматозное состояние на четыре долгих месяца. Бронежилет, надетый на него, не давал стопроцентной гарантии на защиту от пуль.
Мой отец позже узнал о том, что Денис жив, но решил промолчать, потому что не был уверен в том, что мужчина когда-нибудь выйдет из комы.
После того, как Денис все же пришел в себя, ему пришлось еще три месяца проходить реабилитацию, к тому же, рука, куда попала пуля, отказывалась слушаться из-за поврежденного нерва.
Выйдя из клиники через семь месяцев, Авдееву пришлось возвращаться в родной город и решать навалившиеся на его голову проблемы с бизнесом и людьми, которые считали его покойником. А когда он наведался в дом, где жила я, то обнаружил в нем совсем чужих людей, которые сообщили о том, что жившая до этого здесь семья три месяца назад продала дом и переехала неизвестно куда, и даже проживающая напротив Анна не знала, куда я уехала.
Поиски не давали никаких результатов, а когда, наконец, Денис получил сообщение о том, что меня нашли – сразу собрал вещи и вылетел первым рейсом.
Я стояла посреди парка, обнимала мужчину и плакала навзрыд, а прохожие не понимали, что со мной происходит. Авдеев обнимал меня в ответ, гладил по голове и шептал что-то успокаивающее, целуя в мокрое от слез лицо.
Сейчас у нас все хорошо, мы с Денисом поженились и растим сына, которого назвали Глебом. Жить мы остались
