вы теперь живете здесь?
— Да. — Кивнул Раш.
— Что ж, самое время. — Она еще раз поцеловала обоих детей, затем поставила их на пол и махнула в сторону кабинок. — Присаживайтесь. Я полагаю, вы еще не ужинали.
— Нет, и я умираю с голоду, Нана. — Ралли застонал, схватившись за живот, как будто не ел неделю. Затем он взял Милу за руку и, крепко сжав ее, направился к кабинке, помогая ей сесть.
Он любил свою младшую сестру, хотя и не был склонен делиться с ней всем.
Дасти подошла ко мне и Рашу, встав передо мной. Ее взгляд скользнул по моему телу с головы до ног, словно она хотела убедиться, что я действительно здесь, во плоти. Ее рука коснулась моей щеки, и на мгновение ее взгляд смягчился. Затем она заключила меня в объятия, которые были немного слишком крепкими и слишком короткими, прежде чем подтолкнуть меня к моим детям.
— Что будете на ужин? — спросила она.
— Блинчики, — сказали мы с Рашем в унисон.
Ралли поднял палец.
— Только без сиропа.
Раш
— О нет, у меня опять развязались шнурки. — Фэй изобразила грусть на лице. — Никак не могу их хорошенько затянуть. Вам лучше поиграть без меня. Я бы не хотела портить игру, постоянно завязывая свои ботинки.
Я усмехнулся, подхватил ее на руки и поднял с газона.
— Хорошая попытка, сладкая. Ты играешь.
— Раш. — Она извивалась, но я не отпускал ее. Пока она не перестала извиваться и не позволила мне поцеловать ее в губы.
— Да ладно тебе. Это традиция.
Сегодня состоялась третья ежегодная игра тренеров «Диких котов». «Энд Зонерс» тренера Форда Эллиса против «Грид Айронс» тренера Торена Грили.
В огромном голубом небе Монтаны ярко светило солнце. В воздухе пахло соснами и летом. Дети гонялись друг за другом по полю стадиона, и их взрывы смеха разносились по трибунам.
Это был идеальный день для игры в американский футбол.
Сегодня здесь были все тренеры из нашего штата, и все привезли с собой свои семьи. Как и в предыдущие три летних сезона, мы играли в футбол пару часов, а затем делали перерыв на барбекю.
Большинство жен играли каждый год, но обычно были одна или две, которые сидели в сторонке и наблюдали. Фэй всегда была в этой группе. Но в этом году я убедил ее сыграть.
Ну, я думал, что убедил ее сыграть. Все шло по плану до тех пор, пока двадцать минут назад, когда мы ехали на стадион, она не испугалась.
— Я не знаю, как играть, — сказала она тихим голосом. — Все узнают, что я мало что смыслю в футболе, и я поставлю тебя в неловкое положение.
— Никогда. — Я взял ее лицо в ладони, затем поцеловал еще раз. — Ты не поставишь меня в неловкое положение. Кроме того, мы заключили сделку.
Я хотел, чтобы она поиграла. И, в свою очередь, она получила бы то, что хотела. Это был беспроигрышный вариант.
Я предполагал, что она воспользуется этой возможностью, чтобы убедить меня завести кошку. Я хотел собаку, но ее сердце было отдано кошкам.
Так что мы заведем кошку, будет она играть сегодня или нет.
Ее губы скривились.
— Я сожалею.
— С тобой все будет в порядке. — Я прижал ее к себе и повел к остальным на пятидесятиярдовой линию.
Целую жизнь назад я провел долгую ночь, лежа на этой линии и до чертиков переживая за свою жизнь.
Оказалось, мне не о чем было беспокоиться. Все обернулось лучше, чем я мог мечтать.
— Они действительно заплатили за разработку логотипов для футболок в этом году? — спросила Фэй, понизив голос.
Форд и Торен стояли рядом с коробками футболок, на каждой из которых было напечатано название их команды.
— Возможно.
Форд и Торен отнеслись к этой игре серьезно. Может быть, даже слишком серьезно. Не то чтобы я когда-нибудь признаюсь в этом Фэй.
Фэй попыталась отодвинуться. Я прижал ее к себе — если я отпущу ее, она убежит и спрячется, — а сам остановился между Фордом и Тореном.
Каждый из них в прошлом выигрывал по игре, и у Торена было право похвастаться. Вчера на работе он сказал мне, что хочет оставить победу за собой еще на год.
Фэй встала на цыпочки, вглядываясь сквозь толпу, чтобы увидеть нашу дочь, играющую на противоположном конце поля.
Мила была одета в свою любимую форму болельщицы «Диких котов», на ней были розовые солнцезащитные очки в форме сердца, и она танцевала под музыку, звучавшую из звуковой системы стадиона.
Форд и его жена Милли пригласили нескольких студентов из команд по гольфу и теннису посидеть с детьми. Затем мы попросили нескольких ребят из команды стать нашими судьями.
Томас, наш квотербек и парень, которого мне посчастливилось тренировать в этом году, играл в мяч с Ралли.
Мой сын поймал длинную передачу с разбега и ухмыльнулся. Затем он сделал три шага назад и подбросил мяч в воздух.
— Вперед!
Какой бы разговор ни происходил между взрослыми, он перешел в молчание.
Мой ребенок, черт возьми, умел бросать.
Ему было девять.
Томас рванулся изо всех сил, вытянув руку, чтобы поймать мяч. Когда он остановился, у него отвисла челюсть. Остальные ребята зааплодировали, один из них подбежал к Ралли и похлопал его по спине.
— Черт. — Форд потер челюсть.
Торен недоверчиво покачал головой.
— Еще раз, сколько ему лет?
— Девять, — сказал я.
— Нам не заставить его играть за «Диких котов», не так ли? — Форд вздохнул. — Большая школа возьмётся за его воспитание.
— Ему всего девять, ребята, — сказала Фэй.
— Точно. — Я усмехнулся. — У нас есть еще девять лет, чтобы внушить ему, что единственный колледж на земле — это «Штат Сокровищ».
Она ткнула меня локтем в бок, когда Форд и Торен рассмеялись.
— Ты же знаешь, я не это имела в виду.
Нет, не это. И я не хотел, чтобы Ралли был сосредоточен только на футболе. Но было забавно подразнить мою красавицу жену. Все, что угодно, лишь бы в ее карамельных глазах вспыхнул огонь.
Форд и Торен обменялись взглядами. Взглядами, которые говорили о том, что они не против такого раннего «промывания мозгов». Точно такой же взгляд я видел у них на собраниях по подбору персонала. Между ними произошел молчаливый разговор.
Они вместе играли в колледже. Они были коллегами и друзьями.
Пересекая поле, Маверик прошел через ворота с двумя пакетами льда, которые Торен попросил его взять для холодильников.
Мав был тренером специальных команд, а это означало,
