Настя подчинилась и шагнула в грязь. Как и в день ее смерти, пошел дождь. Было около половины шестого утра – и тьма окружала ее со всех сторон.
Но внезапно в глаза ударил яркий свет, ослепивший ее.
– Молодчина! – заявил киллер, державший ее на мушке, а со стороны источника света послышался голос его помощника, молодого полицейского:
– Но мы же эту бабу уже кончали? Или это ее сестра-близняшка?
Они ее кончали… Да, они уже убили ее – здесь же! И намерены сделать это во второй раз!
– Какая разница! Главное, что нам платят столько же, сколько и за первое убийство! Ах, клиент, кажется, испугался? Да, Анастасия Петровна, мы вас убьем! Но не дергайтесь, все сделаем без боли, по высшему разряду!
Она и не дергалась. Просто Настя поняла – в этот раз она не даст убить себя. Потому что она уже была другой, а вот киллеры остались прежними.
И, кроме того, она все еще была призраком!
Она напряглась, пытаясь выйти из тела, но не смогла.
– Пройдемте с нами! – заявил киллер, тыча в нее пистолетом. – И не думайте бежать, как это сделал первый экземпляр. Не поможет!
Настя снова напряглась – и вдруг оказалась вне тела. И физическая оболочка Анастасии Бойко вдруг накренилась и повалилась в грязь.
– Она что, того? Инфаркт? – спросил с любопытством полицейский, а его старший друг, приказав не подходить, проверил пульс.
– А ведь точно откинула копыта! Я думал, что она прикидывается, а тетенька померла своей смертью! Небывалый случай в нашей практике! Наверное, от страха. Но все равно я для пущей уверенности ей в башку пулю засажу…
Он приставил ко лбу тела дуло пистолета с глушителем.
Настя же подошла к нему, вырвала пистолет и бросила его в грязь. Киллер вздрогнул, а его напарник произнес:
– Ты что делаешь?
– Это ты что делаешь? – заорал тот, кидаясь за пистолетом.
Настя подняла его – и мужчины, увидев парящий в воздухе пистолет, застыли на месте.
– Мамочка, это что такое? – пискнул полицейский, а киллер приказал:
– Стреляй!
Тот открыл огонь по пистолету, парившему в воздухе, несколько пуль прошло сквозь Настю, но вреда ей, конечно же, не причинили.
Она сделала два выстрела – и оба киллера, завопив, повалились в грязь. Она отобрала у полицейского пистолет, а молодой тип, чувствуя, что неведомая сила вырывает его у него из рук, пополз прочь.
Затем она снова вошла в тело, поднялась из грязи и, держа в руках оба пистолета, подошла к ползущим от нее убийцам, у которых были прострелены коленные чашечки.
– Не убивайте меня! – простонал полицейский. – Я молодой, у меня жена и маленький ребенок!
Другой убийца ничего не просил, его лицо искривилось – не столько от боли, сколько от страха.
– А ведь дети были и у тех, кого вы убивали! – заявила она холодно. – И у меня тоже.
– У меня есть деньги… Двести тысяч евро получишь без проблем наличными! – забормотал главный киллер. – И еще миллион к концу этого дня достану! Только не убивай!
Его голос сорвался на истерический крик. Как, однако, любили жизнь типы, сами сеявшие смерть!
Настя навела на киллеров оба пистолета, а потом подняла их в небо и открыла пальбу. Когда обоймы закончились, она швырнула пистолеты в грязь. Киллеры тотчас потянулись к ним.
– Там, в автомобиле, в багажнике с трупом, имеется еще амуниция! – заорал один, а другой крикнул:
– Но она же уйдет!
Настя ушла под дождем прочь – увидев, что к стройке подъезжает несколько полицейских автомобилей. Видимо, выстрелы не остались незамеченными. Она подумала о трупе, который лежал в багажнике автомобиля киллеров, а также о двух пистолетах, которые они наверняка использовали при прошлых убийствах. Что ж, обоих ожидало незавидное будущее…
А вот какое будущее ожидало ее?
Она подняла голову и подставила лицо холодному дождю. Был первый день октября. Она была вся в грязи, однако душа пела от счастья. И это было не пустое выражение. Ее душа в самом деле пела от счастья!
Настя двинулась вперед, понимая, что обрела мир – свой мир!
Несколько месяцев спустя
Анастасия Бойко вышла из дверей лифта и вошла в свой офис. До нее донесся звук работающего пылесоса. В коридоре она увидела уборщицу – ту самую, которая работала у них и раньше.
Та, заметив Анастасию, сняла наушники и улыбнулась:
– Доброе утро, Анастасия Петровна! Вы замечательно выглядите сегодня!
– Доброе утро, Лена! Вы тоже! Кстати, вот гостинец вашему супругу и сыну!
Она передала ей пакет с несколькими пачками сигарет и моделью спортивного автомобиля – муж у уборщицы, как выяснилось, был прикован к инвалидной коляске, а у сына тяжелая форма астмы. Поэтому-то она раньше и брала мелочи, принадлежавшие сотрудникам.
Настя прошла в кабинет и осмотрелась. Все как раньше…
Вернее, почти. Борис здесь больше не работал – она уволила его, когда фирма снова перешла в ее собственность. Вообще-то клон продал ее Дуйменову, но ведь Дуйменов теперь и сам был клоном! И она была в курсе этого. Где же находилась душа подлинного Всеволода Дмитриевича, было известно одному Разуму вселенной. Если он, конечно, существовал.
Анастасия помнила свой разговор с Антоном Антоновичем, который теперь являлся тайным владельцем империи Дуйменова. Клон Дуйменова, являвшийся для всех подлинным Дуйменовым, находился в подмосковном замке, якобы тяжело болея, а в действительности будучи под неусыпным контролем людей Антона Антоновича. Ей было крайне неприятно вести беседу с этим лощеным типом, зная, что его нутро – подобие колодца с жабами и пауками, а на дне притаился кровожадный гремлин.
– Не боитесь признаваться мне, что в курсе произведенной подмены? – спросил, поблескивая стеклами очков, Антон Антонович. – Ведь, может статься, вы не покинете мой кабинет живой!
– Тогда о подмене станет известно кое-кому на самом верху, – ответила с улыбкой Анастасия. – Причем на самом верху. Там вряд ли будут довольны вашим самоуправством. Да и тот свет, надо сказать, так примыкает к этому, что я найду возможность покарать вас за все, что вы, уверена, хотите сделать со мной и моей семьей!
Антон Антонович ухмыльнулся и спросил:
– А вы далеко не такая дура, какой я вас себе представлял! Что хотите за молчание?
– Свою фирму, – ответила Настя.
Антон Антонович, дивясь тому, что она не потребовала намного больше, заметил:
– Получите, не проблема. Но выплаченные деньги придется вернуть…
