— Нет. Очень слабое. Я же сказала тебе, это началось только сегодня, но…
— Тогда давай подурачимся, ладно?
— Ник, я не могу. Меня это слишком смущает, и закончим разговор. — Она отодвинулась от него и направилась из кухни.
Ник поймал ее уже на пороге.
— Отнесись к этому спокойно, любимая, — с улыбкой произнес он и взял ее на руки. После чего зашагал по коридору к спальне.
— Куда мы идем? Что ты делаешь?
— Ты явно слишком смущена, чтобы сегодня наброситься на меня, как обычно, поэтому, может быть, на этот раз мы попробуем по-другому.
— Как по-другому?
— Доверься мне.
— Ха! Почему ты меня несешь?
— Потому что мне этого хочется. Есть возражения?
Она тщательно обдумала его вопрос.
— Нет, наверное, нет.
— Ну и хорошо, ведь уже слишком поздно, чтобы спорить.
Он вошел в спальню и осторожно поставил женщину на ноги, чтобы откинуть покрывало на постели. Потом, улыбнувшись ей, он снял очки и положил их на тумбочку. В его обычно холодных глазах светились любовь, и смех, и быстро нарастающее возбуждение.
— Хорошо, — сказал Ник. — Садись.
Фила резко села на краешек кровати. Она с изумлением смотрела, как он опускается перед ней на одно колено и начинает снимать ее вечерние туфли на высоких каблуках.
— Что ты делаешь?
— А как ты думаешь? Я тебя раздеваю.
— У тебя это хорошо получается.
— Научился от тебя, — сказал он. Он снял с нее черное платье и приступил к колготкам и бюстгальтеру. Она закрыла глаза, впитывая в себя ощущение его рук.
— Пойди в ванную, милая. Когда ты выйдешь оттуда, я буду уже готов.
Фила согласно кивнула и открыла глаза ровно настолько, чтобы найти дверь в ванную комнату. Когда, несколько минут спустя, она снова появилась в спальне, то увидела, что Ник ждет ее. Он был обнажен и полностью возбужден. Она смотрела на него во все глаза, думая о том, как он великолепен.
— Привет, — сказала Фила.
— Привет.
— Знаешь, раньше я думала, что ты слишком большой, — произнесла она.
— Вот как?
— Мне не нравятся крупные мужчины.
— Может, я уменьшусь со временем.
— Сомневаюсь — Затем она хихикнула, опустив глаза на его твердую плоть. — Хотя, может, определенные части твоего тела будут время от времени уменьшаться.
— Но, вероятно, не так уж надолго. Если ты будешь рядом. — Он подошел к ней и взял ее за руку, чтобы подтолкнуть к постели.
С чувством глубокого облегчения Фила рухнула на кровать.
— Ты действительно любишь меня, Ник? — Она мечтательными глазами смотрела на него.
— Я действительно тебя люблю.
— Я никогда раньше не любила. По-настоящему. А это приятное чувство, правда? — спросила она.
— Очень приятное. Чтобы ты знала, я тоже не любил по-настоящему. Так, как сейчас. Я никогда не чувствовал такого, как с тобой.
Он медленно провел пальцами по внутренней части ее бедер. Она слегка задвигалась под его чувственным поглаживанием, и его ладонь ласково накрыла ее. Она почувствовала знакомый жар между ног.
— Ник?
— Умм?
— Ты собираешься сегодня испробовать свой способ, да?
— Да. — Он поцеловал ее грудь и поднял голову, чтобы посмотреть на нее. Глаза его были напряженными. — Я хочу, чтобы ты привыкла во всем доверять мне.
— Да.
— Тебе будет это трудно? — мягко спросил он.
— Нет. — «Это правда», — с растущим изумлением подумала Фила.
Она как будто плыла. Руки Ника были такими приятными — сильными, уверенными, надежными. Его рот легко, лениво скользил по всему ее телу. Он вкушал ее, как будто она была редким деликатесом, пробуя изгиб ее плеча, нижнюю часть ее груди, внутреннюю часть ее икр и все остальное.
На мгновение вернувшись к здравому смыслу, Филадельфия подумала, что в этот раз все по-другому, не так, как прежде. Она еще никогда не лежала на спине и не отдавалась спокойно эротическим наслаждениям. До этого она всегда была слишком занята тем, что исследовала его, изучала свою собственную власть над ним, приходила в восторг от того, что своим прикосновением может заставить его взорваться. Она чувствовала себя в абсолютной безопасности и полностью владела ситуацией.
Впервые с тех пор, как она познакомилась с Никодемусом, их любовь происходила в другом положении. Женщина ждала, что вот-вот появится знакомое чувство паники. Но ничего не происходило. Все шло так медленно, а она чувствовала себя такой расслабленной, что не могла пробудить в себе беспокойства или тревоги.
Это был Ник, а с Ником она всегда будет в безопасности.
Его руки продолжали свои бесконечно терпеливые движения. Время потеряло для Филы всякое значение. Она ощущала себя тяжелой и теплой, полной чувственности, которая заставляла ее дрожать и крутиться на постели. Ноги ее раздвинулись.
Когда палец Ника двинулся к шелковым лепесткам между ее ног, Фила застонала и закрыла себе рот подушкой. Палец начал гладить ее ниже, раздвигая мягкую плоть и нежно лаская.
— Ник, Ник. — Она откинула подушку, но не открыла глаз. Филадельфия поднялась навстречу его руке, и он просунул второй палец в ее влажное тепло. — О, Боже мой, Ник.
— Так хорошо, милая?
— Да, да, да.
— А так?
Она задрожала и снова схватила подушку, когда он нашел ее самое чувственное место. Он одновременно снова ввел в нее свои пальцы, и Фила моментально почувствовала, что буквально рассыпается на части.
— Иди ко мне. — Она инстинктивно отпустила подушку и потянулась к нему. В этот момент не имело значения, кто находится сверху, а кто снизу. Она просто хотела ощутить его целиком. Ей необходимо было прижать его к себе.
Ник дал ей опустить себя на ее тело. Он резко вошел в нее, когда начала стихать последняя дрожь ее наслаждения. Он быстро утонул в ней, вышел почти полностью и затем, когда она вскрикнула в отчаянии, снова вошел в нее. Ник был центром ее мира. — Он был на ней, в ней, обнимал ее, заключал ее в чувственный плен своих рук. На каждом дюйме своего тела Фила ощущала его тяжесть. Одновременно она чувствовала себя так надежно, как никогда в жизни. Так, будто наконец обрела дом.
Прежде чем она была в состоянии понять, что ее первый оргазм почти закончился, ее охватил следующий. Этот был медленным, глубоким и, казалось, будет длиться вечно. Она выкрикнула имя Ника и сильно обняла его, сжимая ногами его бедра.
— Милая. О Фила. Люби меня, люби меня.
— Я люблю тебя, Ник.
Он напрягся в ее руках, склоняясь над ней, наполняя ее, прижимая ее собой, теряясь в ее тепле. Женщина смутно ощущала, что его бьет сладостная дрожь, и держала его так крепко, как никого и ничто прежде в своей жизни.
Когда все закончилось, его тело обмякло на ней, его ноги прижимали ее, а руки нежно держали запястья. Тяжесть его тела вдавила ее в постель.
